– Да, рвать отношения сложно. Я тоже рассталась с мужем, но сама, поэтому сильной боли нет. Но я видела здесь женщин после разводов. О! Им всем ставят «депрессию», с мудреными дополнениями. У некоторых настолько сильное горе, что они умоляют врачей дать им электрошок! Говорят, он ненадолго приводит в чувство! Со стороны эта процедура выглядит жутко. Будто припадок эпилептический, судороги и пена изо рта. Что же нужно пережить, чтобы захотеть этого?

– Я их понимаю, – задумчиво протянула Анчутка. – Электрошок – это вместо прыжка с крыши! Они переживают очищение смертью, но остаются в живых. Это нужно взять на заметку…

– Перестань! Ты решила помочь отчиму завладеть квартирой? – презрительно бросила Марго. – Пойми, горевать из-за потерь, оскорблений, предательств, срываться от усталости – это нормальные человеческие реакции! Принимать против них лекарства – все равно, что употреблять наркотики, или впадать в запой. А электрошок – это затяжное падение в пропасть! Венец мучений, когда не помогли лекарства! Постепенно человек вовсе теряет разум. Врачи объявляют близким: «Мы сделали всё, что могли…» А некоторым родственникам только того и надо. Ладно, чего болтать! Лучше переоденься и причешись! А то выглядишь под стать сумасшедшим. Запомни: женщина должна всегда оставаться женщиной! – Маргарита протянула Анчутке маленькую, круглую щетку для волос.

Блузка и рыжие трусики востроглазой соседки смотрелись в больничной палате нарядно и празднично. Стоя рядом с ухоженной Марго, Аня вспомнила, что несколько дней не смотрелась в зеркало. Ей вновь сделалось стыдно. Отвернувшись к стене, она проворно сменила одежду. Затем распустила пучок: ее длинные кудрявые волосы скатались, подобно валенку.

– Ну, вот, займись делом, – одобрительно засмеялась Маргарита. – Грешно пренебрегать такой красотой! – Она соскучилась по вменяемым собеседникам и не умолкала ни на минуту. Аннушка содрогалась от ее рассказов, но с благодарностью слушала, уже не ощущая себя одинокой.

– Вот там, у окна, смотри, смотри, – трепала ее по плечу Марго, – прилизанная девица теребит подушку! Ей кажется, что это – учебник физики, и она страницы переворачивает. Пострадавшая от учебы отличница!

– Да ладно! – недоверчиво протянула Аня, едва не забыв о собственных горестях. Она отложила щетку и, подойдя к миловидной девушке, тронула круглое плечо:

– Привет! Давай познакомимся!

Девушка демонстративно заправила за оттопыренное ушко прядь русых волос, не переставая глядеть в одну точку и беззвучно шевелить бледными шершавыми губами, при этом она механически перебирала складки мятой наволочки.

– Что ты делаешь? – не отставала пораженная Аня. – Ты вправду читаешь?

– Уйди, не мешай, у меня сессия, – зашипела девушка и замахнулась увесистым кулаком. Ее выпученные глаза не видели ни Аннушки, ни Марго, перед ней плыли совсем иные картины.

– Надоели, вы, серое быдло! Алкаши поганые! Вам ничего в жизни не надо, ненавижу вас! Я не стану такой, как вы!

Аня в смятении отпрянула. Маргарита покровительственно обняла ее за талию:

– Бедолага живет в своем мире. Жаль её, но она не с нами. Старайся не обращать внимания! А вон, рядом с отличницей, бабуся в черном – якобы экстрасенс. Работает за еду. Иногда даю ей зефирки и она предсказывает будущее. Говорит, что в 2060 году люди соберут всё золото мира, сплавят в единый шар и подвесят в воздухе, как экспонат. Потом на трон взойдет император! В другой раз бабушка извещает, что на мне много энергетической грязи и берется отчистить её за «вкусняшки»: смотрит мне в глаза и делает вид, будто пьёт с меня нечистоты.

«Зачем тебе это?» – поморщилась Аня.

Маргарита скорбно развела руками:

– Хотелось с кем-то поговорить. А что такого? Помешанный человек остается личностью. Ему тоже нужно общение. Думаешь, я оказываю милость старушке? Нет, это она считает меня отсталой и нисходит ко мне с высоты своих знаний!

Марго много пережила за последние две недели и говорила о жутких вещах с хладнокровием телевизионного диктора. Соседи по палате уже не удивляли ее.

В углу палаты лежала привязанная к кровати женщина и рыдала в голос без остановки. Марго пояснила:

– Эта дама сказала, будто ее мужа и сына в один день убили неизвестные изверги, а она свихнулась от горя. Но вчера полиция выяснила, что она сама их отправила на тот свет. Сегодня она поедет в отделение отбывания наказаний. Там режим строже нашего, и публика пострашнее.

Ее резко перебила другая соседка с аристократическим профилем, пожилая, очень полная. Женщина громко заговорила о политике, обращаясь к кому-то невидимому. Ее голову украшал ярко-синий берет, глаза горели революционным пламенем. Оглушительный скрипучий голос разбудил пациентку, лежавшую лицом к стене. Растрепанная, темноволосая, она выскочила на середину палаты, сверкая белками глаз, и загромыхала раскатистым басом, будто из преисподней: «Тыыы сдоохнеешь!»

Перепуганная Анюта бросилась прочь из смрадного помещения, похожего на театр жутких абсурдов.

– Куда ты, Анька?! – закричала Маргарита. – Не бойся! Она полагает, что изгоняет дьявола! Она сейчас успокоится!

Аня не слушала, приостановилась лишь в коридоре, заметив проемы в другие палаты и столовую. Пройдя дальше, она обнаружила туалет и понадеялась, что, укрывшись в кабинке, переведет дух. Но увидела там лишь низкую стеклянную перегородку, за которой находились унитазы и душ. Уединение здесь запрещалось, санитарки неустанно следили за пациентами. «Чтобы избежать самоубийств и всяких шабашей», – пояснила пробегавшая мимо медсестра. На кафельном полу, у окна, расположились курильщики. Вокруг них стоял синевато-серый туман, принимавший новые потоки дыма. Некурящая Аня побрела назад в коридор и уселась возле стены на пол. Халатик Марго был тонок и короток ей. Девушка начала мерзнуть. Вспомнилось детство, их с Анисьей безрадостная спальня и слова не унывавшей сестры: «Везде люди живут. И в школе, и в тюрьме. Ждут освобождения…» – «И в психушке тоже, – добавила Аня. – Ох! Как ни странно, повсюду жизнь, и мне придется как-нибудь продержаться».

Несуразность положения породила в ней твердую цель – выдержать заточение и выйти на волю в здравом рассудке. Аня уже не думала о своей разбитой любви и нескладной жизни!

Мимо размеренным шагом прогуливались пациенты. Из понурого ряда выбилась шустрая невысокая девушка и направилась к Аннушке. Она была коротко острижена и одета в широкие шорты. Издали Аня приняла ее за мальчика, и мысленно назвала Чижиком.

– Хелло, красотка! Добро пожаловать в королевскую резиденцию! – звонко, по-свойски брякнула девушка. – Чего так кисло уселась, будто не рада обществу?

Ее лицо было слегка перекошено, отчего выпуклые серые глаза казались разной величины.

– Только пришла, – насторожилась Аня. – Страшно…

Чижик засмеялась, обнажив редкие мелкие зубы:

– Почему боишься?

– Вот, смотрят на тебя все эти больные, напряженно так, изучающе. – съёжилась Анчутка. – Ты словно видишь, как тайные мысли шевелятся в их черепах. И не ясно чего ожидать.

– Здесь есть ангелы-хранители – санитары, – продолжала смеяться Чижик. – Они тебя защитят.

И полюбопытствовала:

– А ты тоже с суицидом?

– Написали, что да, – непонимающе пожала плечами Аня. – Но я не собиралась.

Чижик насупилась:

– Ну, тебе, значит, легче. Освободишься, набьешь морду кому следует, и будешь жить в свое удовольствие!

«А что, правда! – неожиданно для себя усмехнулась Аня. – Надо жестко, без компромиссов, выбросить из жизни всех отравляющих ее гадов, все лишние воспоминания! Друвиса и родителей.

Из вежливости спросила:

– А ты почему здесь оказалась?

Анчутке была безразлична судьба Чижика, да и остальных обитателей больницы. Хотелось спрятаться и никого больше не видеть. Но избежать общения было невозможно.

– Сплошной романтизм, – сплюнула собеседница. – Передозировка психоактивных веществ! Я баловалась, как все. Понравилось. Но за полгода я умудрилась докатиться до психоза. В тот день я всерьез думала утопиться. Надела самое красивое из бирюзового кружева платье и поехала на Неву. Воображала, как заахают люди, когда я полечу вниз! А случайный эстет снимет меня на камеру, и выложит видео в сетях. Будет множество обсуждений, «лайков»… Очнулась – сухая на остановке. Кругом темнота, в голове пустота. Поначалу я даже человеческую речь не могла понять. Страшно. Подошёл полицейский патруль, вызвали «Скорую» и привезли меня сюда. Я даже обрадовалась! Врачи выяснили, живу я на Петергофском шоссе, работаю в поликлинике в отделе статистики, помечаю, чем у пациентов болезни кончаются: выздоровлением, ремиссией или смертью. Не худшее занятие, между прочим. Хожу в медицинском халате. А ведь могла оказаться фасовщицей товара в ночь в захолустном магазинчике. Или шалавой. Я ничего о себе не помнила!