— То есть активная пропаганда педерастической любви ваше дело?

«Конечно! А кому же еще это может понадобиться»? — удивленно произнес Йедидъя.

— Я хоть и военный, но понимаю, что на любую пропаганду нужны деньги. На рекламную кампанию в масштабах планеты необходимы огромные деньги. Есть немало очень богатых людей, но отдавать за просто так деньги они не будут, — задумчиво сказал Алексей. — Их надо убедить. Или заставить. Как вам такое удалось?

«Они — это мы. На Земле не так много людей, по-настоящему богатых и обладающих реальной властью. Буквально несколько десятков семей. Они все инфицированы. Любой человек, который способен достичь многого в политике, искусстве, в бизнесе — находится под контролем. Разумеется, лучше всего, чтобы наши люди были на вершине. Именно поэтому нас так много среди бизнесменов и политиков. Очень важно контролировать искусство. При помощи кино, книг, развлекательных шоу необходимо внушать людям нужные нам идеи».

— Какие?

Ответа не последовало. Алексей ощутил нарастающее беспокойство, исходящее от тошава.

— Что случилось, Ёдя? — спросил Алексей. — Чувствуешь приближающиеся неприятности?

«Есть тайны, которые нельзя выдавать другим даже под страхом смерти»!

— Мне можно. Кому я расскажу? — невесело усмехнулся Алексей.

«Верно! — встрепенулся тошав. — Но меня все равно что-то беспокоит».

— Собери волю в кулак, — посоветовал Алексей.

«Ты прав, бояться нечего. Даже напротив, — голос тошава в голове зазвучал тише, словно телепат мысленно перешел на шепот. — Это чудовище с самкой нужно использовать… ой! А, ладно, он все равно не слышит! Так вот, — зазвучал голос тошава с прежней силой. — Люди, скажем так, инфицированные нами — это, как правило, представители одной немногочисленной нации — всеми силами стремятся занять ключевые посты в шоу бизнесе. Они снимают фильмы, пишут — или контролируют написание! — сценариев кино, развлекательных передач и шоу. Строго следят за содержанием новостей. В информационных выпусках — особенно в так называемых «итоговых» или — тьфу, название для идиотов! — «аналитических», показывают и рассказывают только то, что выгодно для нас. Вообще, все средства массовой информации, так или иначе, то есть косвенно или прямо, принадлежат нам. Мы контролируем весь этот поток помоев, громко названный — ха-ха, нами же! — информационным просра… пространством»!

Голос тошава, совсем недавно слабенький, дребезжащий и услужливый, гремел и раскатывался подобно грому. Голова буквально гудела, в ушах стоял гул, в носу свербело и чесалось. Алексей с трудом сдерживался, чтобы не чихнуть.

«Глобальный контроль над человечеством — вот наша задача! Мы…»

— Была, — перебивает мысленное словоизвержение Алексей и тотчас чихает с такой силой, что из носа течет кровь. — Была задача.

«Да, ты прав, — осекся тошав. — Действительно, была. Все оказалось гораздо сложнее, чем мы думали. А, может, не хватило терпения. Человечество уничтожено, надо выращивать новое. И это все он, проклятый Йерохаам! Ну, ничего. Вместе мы победим»!

Голос тошава пропадает. Перед мысленным взором Алексея появились смутные, малопонятные образы — здание из белого камня, похожего на мрамор, острые грани сверкают серебром и золотом. Стены увиты зелеными растениями, узорчатые листья слабо колышутся ветром, капли росы переливаются цветами радуги и тают прямо на глазах. Одетые в белые тоги придворные почтительно склоняются, волосатые хоботки дрожат, кончики пейсов загибаются и вытягиваются, приятно щекоча кожу сквозь тончайшую ткань шелка. Сверкающие белизной ступени ложатся под ноги, мои копыта очищены от грязи и обернуты золотой фольгой, мрамор отзывается ласковым стуком на прикосновение моих прекрасных копыт… сверху доносится шум, стенания и топот. Двое громадных стражников из рабов людей волокут за пейсы этого негодяя, мерзавца и подлеца Йерохаама. Выпуклые карие глаза полны слез, лицо покрыто синяками, лишенное одежды — как у презренного рошана! — тело испещрено язвами, кожа висит лохмотьями. Кричать уже нет сил, Йерохаам только хрипит и стонет так жалобно-жалобно… полностью обнаженные мускулистые люди-стражники вносят меня, словно величайшую драгоценность, в тронный зал! Прохладный ветер колышет занавесы на окнах, одежды на склоненных в мою честь придворных так же колышутся, словно несказанно рады моему появлению и приветствуют меня. И — о великий Йогува! — сам элион мангиг Маар Менуваль Амшель Хара Метоав Шекец Ротшиль идет мне навстречу. В пейсы вплетены лепестки лилий, голова покрыта венком из чистого золота, белоснежные одежды из тончайшего шелка колышутся в такт шагам, глаза сияют небесным светом величайшей благодарности. Он обнимает меня за плечи, я чувствую теплое прикосновение пальцев. Мы идем в Зал высшей награды, где я… где во мне…» Алексей вздрогнул, несколько раз тряхнул головой, изгоняя наваждение, глаза широко раскрылись от изумления — он возбудился! Мысль о том, что он превратился в извращенца — а как еще назвать влечение к этому… к этой гадине, этому существу, у которого просто нет названия ни в одном человеческом языке! — повергла в шок.

«Этого не может быть! Рядом со мной была Ксения, красивая женщина с исключительной фигурой, но такого сильного желания я ни разу не испытывал. А тут какое-то… черт, меня вырвет»! Алексей чувствует, как к горлу подкатывает комок, спазмы выворачивают желудок, пищевод сокращается и выталкивает наружу содержимое — даже не желудка, кишечника!

— Твою мать!!! — во весь голос выругался Алексей. Он размахивается, чтобы изо всей силы пнуть клетку с проклятым тошавом, размазать его по стене, вбить в камень… нога останавливается на полпути. То, что видит Алексей, заставляет замереть на одной ноге, растопырив руки и вытянув другую ногу. Йедидъя сбросил с себя лохмотья, тело выгнулось и напряглось так, словно его распирает изнутри. По всей поверхности выступили жилы, кожа покрылась розовыми пятнами, рот полуоткрыт, глаза закатились. Между широко расставленных ног медленно появляются белый, покрытый слизью, хобот или щупальце. То увеличивается до невероятно огромного размера, то уменьшается, словно мгновенно теряет воздух. Слышно чавканье и хлюпанье. Тягучая, как сопли, мутная слизь ниспадает на пол блестящими нитями, собираясь в маленькие лужицы. Воздух наполняется тошнотворным запахом.

Алексей несколько мгновений наблюдает на омерзительное действо, затем отходит на пару шагов, садится на каменное ложе. Тотчас вскакивает, будто укушенный, гадливо морщится.

«Теперь понятно, для чего сюда рошан… равшан… черт, крестьянин этот приходил! — подумал он. — Право первой ночи местного разлива. Только сильнейший имеет право на потомство, слабые вымирают. Вообще-то у людей так же, чему удивляться. Но как его распирает! Наверно, пришло время гермафродиту размножаться, а я помешал брачному действу! Надо прекращать. Не дай Бог, Ксюха увидит, у нее нервный срыв будет».

Алексей несколько раз хлопает в ладоши, как можно громче произносит:

— Аллес капут, донжуан! Пора заняться делом.

Тошав содрогается, слизистый хобот стремительно втягивается внутрь, тело сворачивается в позу эмбриона.

— Я что-то не понял, Ёдя? Ты говорил, что тошавы размножаются делением. Оказывается, нет! Объясни-ка, чудо копытное!

Йедидъя шумно вздохнул, пожевал клювом и еще раз вздохнул:

«Видишь ли, человек, наше общество делится на касты. Есть каста высших, средних и низших. Рошаны, как ты и сам уже понимаешь, низшая каста. Ну, вроде крепостных крестьян. Они не имеют прав, только обязанности трудиться на представителей высшей и средней касты. Вот они-то и размножаются только простым делением. Однако природа наградила их возможностью… э-э… понести или принести, как правильно? — короче, оплодотвориться от представителя высшей касты. Метис или полукровка обладает некоторыми правами. Будучи оплодотворенным высшим существом, он рождает почти полноправного тошава, то есть представителя средней касты».

— А если представителя средней касты «вдует» высший, то потомство тоже будет вхоже в высшую касту. Так? — спросил Алексей.