Чувствовал себя хуже не придумаешь, стыдился раздетой души, хоть никто посторонний её и не видел. Как же так получилось, что я упустил Шерил? Почему не замечал, что она много для меня значит? Чем вообще думал, когда беспечно отодвигал от себя привязанность? Верил, что не нужна? Бестолочь я долгоиграющая.

Вспомнив нашу близость ту недавнюю, нечаянную я просто застонал в голос. Мне было так хорошо с ней! Все прочие девушки лишь развлекали беспечного любителя удовольствий Тача, но с Шерил я чувствовал себя правильно, уютно, ну и крышу от неё, конечно, сносило напрочь, недаром мы вдвоём разворотили мебель. Подумав, как я, идиот, собственной дуростью всё испортил, я завыл.

Больше всего сейчас хотелось кого-нибудь убить, просто чтобы развеяться, или взбежать к небу по этому коммунальному ущелью, отталкиваясь то от одной стены, то от другой, но ни город, ни человечество в моих бедах не участвовали. Следовало просто собрать себя в кучу и делать что должно. Нужен я Шерил или нет, в беде она или ведёт свои собственные игры, королева она или прачка — я всё равно был её, пусть даже она не моя. Вампир из моего гнезда… да осина меня побери, хватит себе лгать — любимая женщина!

Слова, произнесённые пусть даже не вслух, стягивали меня обручами обязательств, но ведь и куража добавляли. Оттесняя боль потери, во мне поднималось совсем иное чувство. В какой-то момент я опять полностью выпал из реального мира, так рвали на части внутренние демоны. Нежность к Шерил и клубок ненависти к тем, кто посмел на неё замахнуться. Иногда возвращалась боль, но я упорно скатывал её в комок и отодвигал на самое дно восприятие. Не следовало расслабляться, впереди простирались не самые простые несколько дней, и я не имел права стонать как привидение в старом замке, я обязан был выполнить свой долг. Пусть страдания возвращаются потом, я же гибкий как лоза, я переживу. Лишь бы всё обошлось сейчас.

К тому моменту, когда ущелье вывело на широкую улицу, я отчасти пришёл в себя, по крайней мере люди от меня не шарахались, значит я не пугал население злобно искажённой физиономией, и не устрашал вампиров распущенной для остережения сутью.

Саторину велел сохранять милую любезность, даже если вокруг гады, сейчас следовало повторить этот полезный императив самому себе. Я порепетировал немного, чувствуя, что никак не могу поймать ту нотку уверенности, что только и делает оскал улыбкой. Лицо оставалось мёртвым, я не видел себя со стороны, но опыт помогал понять. Потом нашёл зеркальную витрину, уставился на стройного паренька с растрепавшимися белокурыми волосами. Реальность оказалась даже хуже воображения.

Тут пискнул коммуникатор, я вытащил его и обозрел короткий текст. Условная фраза от Саторина, значит, переговоры с человеком он уже провёл, и завершились они благополучно. Теперь пришла пора забрать корм и вернуть его родителю уже в качестве сына. Что произойдёт со всеми нами дальше, я точно не знал, потому решил исполнить данное обязательство до выборов.

Цель, пусть и незначительная придала сил, я вскочил в каплю и полетел по назначению. Визит Саторина к Фениру опасений не вызывал, я хорошо знал этого бессмертного и давно убедился, что при легкомысленной внешности юного Аполлона он, тем не менее неглуп и рассудителен. В давние годы мы дружили, много времени проводили вместе, болтали о разных разностях, ухаживали за девушками. Когда приятель вышел в короли, я отдалился. Не знаю почему. Хотел обезопасить себя от лишних забот, клоп я диванный? Себе-то объяснил красиво: неделикатно продолжать знакомство, что может быть сочтено окружающими корыстным. Вот же я гнусное чудовище, кто же меня такого задаром полюбит?

Едва ступив на порог клуба и потянув носом воздух, я сразу понял, что влип в весь гадючник разом. Искушение тихо нырнуть вниз, в подвал, сделать своё дело и исчезнуть потянуло за рукав, но я за ним не последовал. Вместо этого взбежал по ступеням и влетел в малый зал, где и сконцентрировались наши противники. Я тут же воссиял широкой улыбкой, даже клыки не пряча: а чего стесняться, все же свои. Первым мне подвернулся Рензо, тот что, как вы помните, полез ко мне с объятиями на вечеринке в нашем доме. Я ничего не забыл и тут же бросился ему на шею, облапил так, что у него отчётливо хрустнули кости, но кто скажет, что это не от широты моей натуры? Я же Тач — всеобщая погремушка, весёлое ничто, от которого никому не произойдёт никакой угрозы. Любите и восхищайтесь, руками трогайте — пожалуйста, сам сейчас ко всем прикоснусь, чтобы не нанести обиды.

Мой язык заработал. Речи полились, а не то что вы подумали. Отстранённо наблюдая со стороны, я признал, что хорош. Немыслимым казалось заподозрить это существо в наличии за сияющими глазами хоть одной светлой мысли. Отпустив стонущего Рензо, я скоком подлетел к Лорелее, умильно заглядывая в лицо немедленно и со знанием дела похвалил платье, причёску, туфли. Я стоял вплотную, завладев ручкой, томно перебирал пальчики. Я умею быть ласковым котиком, потому и дама, несмотря на глубочайшее ко мне недоверие, всё же слегка оттаяла, коснулась как бы невзначай моей груди, плеча. Невинно, да только сладкая дрожь моего тела не могла не кричать об однозначности рвущихся наружу желаний.

Вы думали я скрещу руки на груди и буду гордо взирать на обидчиков с палубы тонущего корабля? Ничуть не бывало. Не мой стиль. Попробовать занять вышеуказанную позицию, возможно, стоило, только не теперь, когда ставки росли на глазах.

Мои рискованные действия не остались без внимания, и вот уже Арлена оттеснила помощницу, захватив почти целиком освободившееся поле зрения. Да, про неё рассказывали, что не охотница до мужчин, но когда это Тач отступал перед существом, облачённым в юбку? Причёска, кстати, заинтересовала меня больше. Длинные светлые волосы заплетены в строгую, лишь слегка распущенную на конце косу. Это же такой откровенный призыв!

Накручивая гладкие фразы на бобину разговора, я погрузил пальцы в якобы беспорядок и принялся интимно свивать пряди, не отводя взгляда от расширившихся зрачков будущей королевы. Сквозь податливые двери глаз, я вливал свои мысли в её разум, я верил доподлинно в то что говорил, потому что годы лицемерия приучили врать на пределе искренности. Кто сказал, что криводушие — ложь? Это временная истина.

Людям кажется, что никто не сможет ими манипулировать (вампиры в этом плане ничуть не умнее смертных, уж я-то знаю, сам дурак), но на деле надо лишь осторожно убеждать каждого, что он прав. Верьте в то, во что верит ваш собеседник, а потом смело слизывайте сливки. Он выхлебает снятое молоко, не замечая подставы.

Меня тоже так неоднократно обманывали, я не исключение из правил, но сейчас знал, что смогу устроить верную игру. Вдохновение вело или не знаю, как это назвать. Когда Саторин творит свои миры, он ведь в них живёт, потому-то они и получаются честными, видимо, я от него всё же чем-то заразился.

Далее меня вынесло на Верею, и вновь пошла эта невесомая игра прикосновений и слов. Богатый мой опыт общения с женщинами помогал моментально войти в нужную интонацию, подстроиться к расположению духа, существовать в унисон, а то и повести за собой там, где понадобится. Я царил в этом зале — точь-в-точь ласковый котёнок, которого все хотят погладить. Никто ведь не будет ревновать к такому милому пушистому существу, безобидному приёмнику избыточных умильных настроений.

С Вереей потолковать я толком так и не успел, Рензо злобно косясь оттеснил в сторону. Его моё мурлыканье не очаровало. Мужчины грубые существа, и не любят котят. Я оскалился прямо ему в лицо, а на Верею взглянул напоследок с глубинным почтением. Пусть запомнит именно это выражение, символическое преклонение колен побеждённого перед победителем. Каждая из блондинок получила мою вассальную преданность, каждая думала, что другим досталось лишь учтивое равнодушие. Таков был план, вполне вероятно, что удался он лишь отчасти, но и это могло обернуться нам на пользу.

Если я их и не перессорил, то каждого заставил задуматься о том, а так ли нужны ему другие?