Для меня поражение подопечного в поединке значило немного: я уже был достаточно богат, чтобы жить спокойно и безбедно, самолюбие, честолюбие и прочие страшные звери не терзали. Ну облажается наш чародей, с каждым это рано или поздно происходит. Людям, конечно, проще: они умирают или уходят на покой, а вампиру жить с поражением почти так же долго, как и с победой.

Всё же я, по мере сил, собирался защищать Саторина от его внутренних бесов, хотя с внешними он справлялся сам, потому сказал обоим — не бесам, а вампирам:

— Если честно, я тоже слегка встревожен. Люди развели вокруг рядового представления тайну, значит, готовят поганый сюрприз.

Ночь напролёт я ведь не только кувыркался с девушками, но и вёл своё расследование. Эти бабочки порхали с цветка на цветок, и собираемый ими нектар сведений бывал полезен. Мужчины любят прихвастнуть, покрасоваться перед женщиной какой-никакой удалью, я надеялся, что наш неведомый соперник угодил в объятия хоть одной из прелестниц и проговорился о своих возможностях и намерениях, но увы, никто из поклонниц Саторина ничего не знал о будущем бойце.

За часы непосильных трудов я не слышал ничего полезного кроме стонов удовольствия, но рассказывать об этом смысла не имело. Вампиры довольно равнодушны к сексу, и разговоры на эту тему им скучны. Подробности охоты мы любим смаковать намного больше: вот где цветёт фантазия, и слюна капает с клыков.

— Ты мог бы сходить в разведку! — фыркнула Шерил. — То есть в место предполагаемой дислокации нашего противника, а не в бордель.

— Да я всегда пожалуйста, а тебе удалось обнаружить гнездо, где прячут золотое яичко?

— Ну, я так думаю! — ответила она, покачивая точёной ножкой, соблазнительно уложенной на другую.

Вечно мне приходится делать грязную работу! С другой стороны, а кому? Не кормильца же нашего посылать. Во-первых, мы на нём денежки зарабатываем, во-вторых, и соображения у господина гения не хватит сделать всё как нужно. Он у нас из благородных, только паркеты протирать и обучен. Шерил утверждает, что тоже из дворян, хотя, по-моему, врёт, и лишь я — чёрная кость. Родителей своих не помню, вырос в бродячем цирке и до обращения был акробатом, потому поджарый, мускулистый, гибкий как хлыст. Я и человеком мог залезть куда угодно, вампирская кровь довела наработанную ловкость до совершенства.

— Ладно, давай адресок, вечером туда наведаюсь, а пока схожу, подкормлюсь. Аппетит у меня разыгрался от ваших разговоров.

— Меньше по девкам шляйся! — сказала Шерил.

— Кто-то же должен! — ответил я вполне резонно и ушёл.

Смокинг в качестве охотничьего снаряжения не годился, потому я отправился в свою гардеробную, если можно так величать тёмную комнатку рядом с душевой, и переоделся в простые штаны и линялую спортивную рубашку. Курточка знавала лучшие времена, но я не во дворец и собирался.

Планета наша называется Укрон и находится довольно далеко от Земли. Космогонические мои познания на этом исчерпываются, но в принципе хватает. Солнышко здешнее не так опасно для вампира, как то, старое, но днём мы стараемся на поверхности не болтаться. К счастью, столица частично расположена в пещерах, и вот туда можно сходить поохотиться в светлое время суток.

Обитает в этих местах, мы называем их кавернами, самая разная публика. В основном, конечно, беднота, но есть и зажиточные люди, особенно в верхних уровнях, где находятся выходы на свежий воздух.

Я спустился на дно. За долгие века существования привык ко всякому обществу, чувствовал себя уверенно и при королевских дворах, и в захудалых тавернах, но простой народ любил больше лощёных аристократов и не только на вкус. Здесь я мог снова ощутить себя вольным артистом, своим в гуще непритязательного бытия. Мне нравилось.

В тесных, местами тёмных и грязноватых, коридорах попадались самые разные личности. Я брёл вместе с толпой или застревал на перекрёстках, не столько охотясь, сколько пропуская через восприятие эту жизнь. Информацию и здесь можно было почерпнуть, а выведывать и вынюхивать давно стало привычным занятием.

В одном из заведений, где люди едят и пьют, кипел горячий спор, и я задержался послушать. Имя моего работодателя то и дело возникало в разговоре. Произносили его с уважением. Нашими с Шерил стараниями, а не только благодаря бесспорному таланту, Саторин считался лучшим творцом миров на планете. Эти смертные, поглощавшие дешёвую пищу с водорослевых заводов, и мечтать не могли попасть на его выступление, но рассуждали с видом знатоков, как собственно говоря, люди делают всегда.

Я стоял в тени под дверью, слушая досужую болтовню, пока меня не прогнали, как тут поступают со всяким, кто не заказывает еду и напитки. Ну и ладно, всё равно ничего полезного не узнал. Личность соперника великого Саторина для этих простых горожан являлась такой же загадкой, как и для меня. Следовало подкрепиться, отложив прочие дела до вечера.

Вампиры обычно предпочитают преследовать добычу, так в нас проявляется хищный инстинкт, но я слишком ленив для погони и ловлю покушать на живца, то есть терпеливо жду, когда кто-то из людей заинтересуется моим телом или кошельком и сам уведёт в тихое место. Так проще: внимания не привлекаешь, а результат налицо.

Сегодня меня, пожалуй, слишком долго обходили стороной, и я спохватился, что пора поменять манеры, даже осанку, стать законной частью этого мира, а не мальчиком со стороны. Призывно поглядывая на досужую публику, я углубился в один из коридоров, довольно светлый и просторный, и почти сразу засёк заинтересованный взгляд.

Вполне прилично одетый, опрятный на вид мужчина следил за мной с жадным интересом. Когда хотят ограбить, смотрят иначе, потому я мигом подстроился под его потребности: слегка качнул бедром и облизал губы, призывая человека стать чуточку смелее. Он подошёл, неуверенно улыбнулся.

— Сколько?

— Десять ронов, дорогой. Ты мне очень нравишься, для тебя цена невысока.

Он кивнул и приобнял меня, увлекая за собой. Лапал, конечно, но ласково, а не грубо, словно не вещь купил, а действительно имел дело с другим человеком. Симпатичный мужчина, я решил, что, пожалуй, его не убью. Не в гуманности, конечно, было дело, просто я отлично знал, как хлопотно избавляться от тел. Утруждать свою особу не испытывал желания.

Мы пришли в уютную пещерку, где немногочисленные вещи удачно маскировали неприглядность стен, пахло тут приятно, и кровать мне понравилась: мягкая и комфортная на вид. Я решил, что тут же и предамся законному отдыху. Сразу после еды.

Мой предполагаемый партнёр стал чуть смелее, но я пришёл сюда не за слюнявыми поцелуями.

— Давай к делу, малыш! — сказал я дружелюбно и опрокинул мужчину на ложе.

Я не усыпил его, просто зажал рот, чтобы крики не встревожили округу. В моих руках билось крепкое полное горячей пищи тело, и я с удовольствием приступил к трапезе.

Пить кровь — не просто еда. Это как воскрешение, которое накрывает каждый раз, когда губы приникают к полной сока жиле. Я глотал, легко удерживая беснующегося человека, а насытившись, просто заглянул в глаза, заменяя его волю своей. Он послушно обмяк в моих объятиях — славная, приятная добыча. Я чаще всего пью из мужчин, с женщинами приятнее поладить по-другому.

Мне нравилось ощущать тепло живого тела, потому я растянулся рядом с бедным парнем, уткнулся носом в его шею и заснул, вдыхая дразнящий даже сытого аромат и предвкушая, как славно поужинаю перед уходом.

Вечер, начатый так вкусно, радовал заранее. Я отправился по сообщённому Шерил адресу и обнаружил, что это довольно престижный вариант для здешних мест. Чистая сухая каверна напоминала особняки, из тех, что возводили на поверхности. Большая часть её непосредственно примыкала к внешним скалам, а внутренняя представляла собой стены отполированного камня. Сразу стало понятно, почему Шерил обратилась ко мне, а не послала своих шпионов. Проникнуть в эту цитадель сумел бы не каждый.