— А ну, примерь! — со смехом вдруг велел Ворон.

— Кто — я? — шарахнулся в сторону Хорь. — Да не в жисть! Свят-свят!

— Давай, атаман, я примерю! — вызвался одноглазый.

Напялив жилет, он с довольным видом оглядел себя. — Любо!

— Атаман, решать с ними поскорее надо, — подал голос доселе молчавший коренастый бандит, с заросшим лицом и длинными спутанными волосами.

Он поглядывал по сторонам и хмурился.

— Светает скоро, уходить надо. Чую, те купчишки с большака стрельцов на нас наведут.

— Дело говоришь, Бирюк, — согласился Ворон. Он задумчиво поглядел на пленников. — Решать, значит…

— Может, пока вы думаете, дадите хоть что-то надеть? — поинтересовалась Ирина, зябко поводя плечами. — Или вы нас заморозить хотите?

— Ох, бойкая ты баба, — Ворон прищелкнул языком. — На, погрейся!

С этими словами, сняв свою шубу, накинул ее на плечи Ирины.

— Собираемся, братва! — объявил он. — Пойдем на Путивль, там нынче, говорят, царевич Димитрий всякого принимает, кто за него биться готов. Хватит нам по лесам хорониться, да лихим ремеслом промышлять!

— Вот это правильно, — тихо заметил Коган. Он присел на корточки поближе к огню и обхватил себя руками за плечи. Ярослав и Евстафьев последовали его примеру.

— Тебя, ведьма, с собою заберу — люба ты мне, — сказал Ворон, поворачиваясь к Ирине. — Жида — повесим, а вы двое, — он глянул на Ярослава с Евстафьевым, — выбирайте: либо мне присягнете служить верой и правдой, либо с Фролом ляжете здесь.

— Что ж, я, по крайней мере, избавлен от необходимости выбора, — саркастически пробормотал Коган.

— Эй, православные! — крикнул Хорь. — Слыхали атаманов приказ? Жида на сук!

— Вы с ума сошли! — Ирина встала перед Вороном. — Что он вам сделал?

Тот неожиданно резко сгреб ее за плечи и швырнул одноглазому. — Охолонь, баба! Афоня! Присмотри!

— Агась! — согласился Афоня, прижимая отбивающуюся Ирину к себе, и расплываясь в ухмылке.

— Ну, что решаете? — Ворон навис над ними подобно хищной птице.

— Отпусти нас, атаман, — взмолился Евстафьев. — Христа ради, не бери греха на душу!

— Э, да тебе в монастырь надо, а не в Путивль, — плюнул Ворон. — На кой ляд ты мне — на суку вздернем, с жидом вместе!

— Ну а ты? — он перевел взгляд на Ярослава. — Станешь служить мне?

— Погоди, атаман, — Ярослав лихорадочно соображал, как им выпутаться из этой ситуации.

Кем бы ни были эти бородачи, угроза, исходящая от них была вполне реальна.

— Возьми нас всех с собой! Этот человек — ученый, его знания могут тебе пригодиться! Он… он искусством владеет врачевания! Большой мастер!

Ворон хмыкнул. — Мне его жидовская ворожба без надобности!

— Как знаешь, атаман, — подал голос Коган, — а только я могу ту жабу прогнать, что ночами тебя душит.

Ворон вздрогнул и воззрился на Когана с недоверчивым изумлением.

— Хитёр, жид, — протянул он. — Откель про жабу узнал?

— Вижу её у тебя на персях, — ответствовал Коган, — и, коли не прогнать её, до задушит она тебя вскорости. Ведь, сам знаешь, не раз уж пыталась, мне то ведомо. И про другую хворь, что в костях твоих живет — тоже.

Ярослав уставился на Когана, открыв рот. Ловок, Давид Аркадьевич!

Ворон тоже казался впечатленным, хотя старался не подавать виду.

— Добро, — отрывисто бросил он, нахмурившись, — за то позже потолкуем, вздернуть тебя всегда успеется. С собой жида берем! — распорядился он подоспевшим подручным.

— Побойся Бога, Ворон! — выкрикнул Хорь. — Беду на нас всех накличешь! От ведьмы да жида добра не жди — пропадем ни за грош!

Ворон потемнел лицом и надвинулся на попятившегося Хоря.

— Никак, учить меня вздумал?

Хорь отпрянул.

— Братцы! — завопил он озираясь. — Православные! Рубите ведьму и жида — околдовали они атамана нашего!

С этими словами он выхватил кинжал и бросился к Ирине, которую все еще удерживал одноглазый.

Однако, не успел он сделать и пары шагов, как грянул выстрел, и Хорь, неуклюже взмахнув руками, рухнул на землю.

— Всем стоять! Оружие на землю! — прогремел чей-то властный голос.

— Стрельцы! — крикнул кто-то, и начался хаос.

Часть разбойников бросились в чащу и одновременно раздались новые выстрелы, слившиеся с криками. Некоторые бросили оружие на землю и попадали сами следом.

Ворон отреагировал быстрее всех — пригнулся, схватил охапку еловых ветвей и швырнул их в костер.

Пламя зашипело, из костра повалил густой дым, погрузивший поляну в туман.

— Ярик! — возникшая рядом Ирина вцепилась ему в руку. — Где Давид Аркадьевич?

— Здесь мы, — приглушенно откликнулся Коган.

Они сбились в кучу, пока вокруг раздавались крики, стоны, звон железа и ругань.

Постепенно, дым рассеивался и в предрассветном полумраке стали видны фигуры людей в красных и зеленых кафтанах с саблями в руках, которые окружили поляну. Командовал ими рослый предводитель в высокой меховой шапке.

— Что делать будем? — выдохнул Евстафьев.

— Прежде всего, — торопливо заговорил Коган, — не рассказывайте правду! Здесь нам никто не поверит.

— Где это — здесь? — Ирина прижала ладони к вискам. — Вы хоть что-то понимаете, Давид Аркадьевич?!

— Здесь — значит в прошлом, — мягко ответил Коган. — В семнадцатом, если я правильно понимаю, веке.

Шум боя стих также внезапно, как и начался. Несколько разбойников остались лежать на земле, еще троим крутили веревками руки.

Костер разгорелся с новой силой, и теперь Ярослав мог разглядеть предводителя стрельцов — высокого, с квадратным подбородком и пышными усами. Что-то в его лице казалось ему до боли знакомым, словно он уже видел его раньше, но не мог вспомнить, где именно.

Предводитель остановился перед неподвижно лежащим Хорем, небрежно перевернул его носком сапога на спину, вгляделся в лицо и сплюнул.

— Где Ворон? — зычно обратился он к связанным разбойникам.

— Утёк, — живо откликнулся одноглазый. — Как вы стрельбу подняли, так и дал стрекача!

— Вот курва, — выругался предводитель, рубанув воздух кулаком. — Упустили! Ну да ничего, недолго ему бегать осталось.

Он повернулся к четверке пленников. — А вы кто ж такие будете?

— Из обоза мы, — ответил за всех Коган, — напали на нас лихие люди, купцов перебили, а нас вот в полон взяли. Благодарствуем тебе, воевода, за спасение!

Неплохая импровизация, подумал Ярослав. Он заметил, что Коган тоже пристально вглядывается в лицо воеводы, морща лоб.

— Бога благодари, жид, — усмехнулся воевода.

— Сильвер! — внезапно воскликнула Ирина. Она сделала шаг вперед, указывая на воеводу пальцем. — Это же Сильвестров! — повторила она изумленно.

Теперь и Ярослав понял, кого ему напоминал предводитель — если убрать эти усищи и заменить соболиную шубу на синюю форму, он будет как две капли воды похож на Сильвестрова, второго постоянного фельдшера Когана!

Но это же бред, Сильвера здесь быть не может, как, правда и их самих. На какой-то миг он уцепился за безумную надежду, что все происходящее — лишь чей-то розыгрыш, постановка. Однако, трупы разбойников были настоящими…

Воевода недоумевающе уставился на Ирину, вытаращил глаза, ахнул, и, вдруг, к вящему изумлению Ярослава, опустился на колени.

— Царевна Ксения! — благоговейно выдохнул он.

— Что? — ошарашенно переспросила Ирина, и обвела глазами стрельцов, одного за другим следующих примеру командира.

— Слава Богу, нашлась! — воскликнул воевода, поднимаясь на ноги. — Государя нашего, Бориса Федоровича, великая радость ждет ныне! Вся Москва ликовать будет! Как же ты здесь оказалась царевна? Неужто по своей воле бежать вздумала? Али похитил кто?!

Он метнул подозрительный взгляд в сторону Ярослава.

Ирина беспомощно оглянулась на Когана, но тот лишь озадаченно покачал головой и слегка развел руками.

Михалыч и вовсе, казалось, потерял дар речи, переводя взгляд то на одного, то на другого, и крестясь.