Она еще продолжала, когда Ярослав, недослушав, бросился в подъезд. Бегом одолев несколько лестничных пролетов он прислонился к стене у двери в квартиру, чтобы перевести дыхание. Он и сам не знал, чего ожидал увидеть. Сектантов, дежурящих у его двери? Прикрепленной записки? Журнала, просунутого под дверь?

Ничего этого не было.

Снова — случайность?

Он нащупал у кармане ключи, открыл квартиру и, не разуваясь, прошел по комнатам. Никого. Все было также, как перед его уходом — незаправленная кровать, чашка с остатками кофе в раковине на кухне, ноутбук на столе.

Бред. Нервы никуда не годятся. Заставив себя успокоиться, Ярослав пошел в ванную, и долго стоял под душем, постепенно расслабляясь, ощущая, как потоки горячей воды смывают вместе с грязью и потом тревогу, беспокойство и неясные страхи.

После того, как он наскоро перекусил на кухне горячими бутербродами с сыром и стаканом молока, в животе возникла приятная тяжесть, все происходившее этим днем, начало казаться чем-то нереальным и далеким. Он добрался до кровати, рухнул на неё и тут же провалился в сон.

… Он сидел у костра, на плечи давила сплетенная из дюралевых колец кольчуга, от натруженных за день ног, вытянутых к огню, валил пар. Рядом лежал меч, тщательно выточенный из старой лыжи.

От булькающего над огнем котелке доносился дразнящий запах тушенки. Бородатый мастер, со знанием дела, помешивал варево веткой. Парень в плаще-дождевике, с длинными волосами, перехваченными кожаным шнурком, под аккомпанемент гитары напевал какую-то песенку про барона, тролля и сгущенку, периодически сопровождаемую взрывами хохота.

Размеренную идиллию прервал внезапный крик дозорного:

— Орки! Ребята, орки идут!

В один миг возникла суматоха, народ в спешке срывался с мест, хватаясь за деревянное, алюминиевое и текстолитовое оружие.

Ярослав, чертыхаясь про себя, в спешке натягивал отсыревшие кроссовки.

Кто-то уже наугад выпустил стрелу в направлении предполагаемого противника, щитоносцы спешно образовывали строй.

— Отставить тревогу, ситуация вне игры! — вышедший на свет мастер замахал руками, отдуваясь от быстрой ходьбы, под возмущенный гул голосов.

Рядом с ним стояло двое бритоголовых «орков» с нанесенными хной татуировками на лицах, придававших им одновременно пугающее и комичное выражение. Вместе они поддерживали третьего, опиравшегося на их плечи.

— Ребята, у вас вроде медик в лагере должен быть с аптечкой?

Кирилл, мастер альянса, кивнул в сторону Ярослава.

— Есть такой. Чего стряслось?

— Да вот, валькирия ногу распорола…

Орочий эскорт приблизился к огню и сопровождаемый «орк» оказался рыжеволосой девушкой, с двумя тугими косами.

Несмотря на бледность лица, при виде Ярослава, девушка выдавила улыбку.

— А ты настоящий медик, или эльфийский знахарь? Если что, целебный подорожник мне уже предложили.

— Настоящий, — буркнул Ярослав, — семь сезонов доктора Хауса за плечами.

— Значит, будем исключать волчанку, — рассмеялась девушка.

Ярослав невольно улыбнулся в ответ.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Ярослав, можно Ярик.

— А меня — Алёна. Ты же не боишься крови, Ярик?

— Вообще-то, я фельдшер скорой помощи, — обычно Ярослав произносил это с гордостью, но сейчас, под пристальным взглядом зеленых глаз почему-то тушевался.

Рана действительно оказалась неприятной. Под пропитанными кровью тряпками, вдоль икроножной мышцы, снизу вверх тянулся глубокий порез с рваными краями.

— Блин, — выругался Ярослав, — у вас там что, вообще никакого нормального перевязочного материала не было? Да еще пешком шла… Как ты вообще так умудрилась?

— На сук в темноте напоролась, — безмятежно отозвалась Алена, склонив голову набок и разглядывая рану.

Ярослав откупорил флакон перекиси, полил порез пенящейся жидкостью, распечатал пачку стерильных салфеток, промокнул, достал йод.

— Пощипет немного, — предупредил он.

— Знаю.

Девушка на удивление стойко перенесла обработку. Ярослав стянул края раны пластырем, сверху приложил сложенную в несколько раз марлю и зафиксировал повязку бинтом.

— Ходить тебе сейчас нельзя, — сказал он, — и вообще, по-хорошему, надо бы в медпункт, укол от столбняка сделать.

— Обойдусь, — отмахнулась Алена. — Это же не ржавый гвоздь какой-нибудь. Спасибо, коллега!

— Теоретически… — начал Ярослав и остановился. Коллега?

Алена рассмеялась.

— Вообще-то — врач-психиатр!

Глядя в её смеющиеся глаза, Ярослав поймал себя на том, что краснеет, а сердце вдруг начало отбивать чечетку.

Где-то на границе сознания раздавались чьи-то крики, но в этот момент он никого и ничего не замечал, кроме этих зеленых глаз — казалось, он погружается и тонет в них…

Лес и окружающие люди куда-то пропали — он обнаружил, что лежит на какой-то кровати, словно в густом тумане. Ярослав хотел встать, но ничего не получилось — руки и ноги налились тяжестью, он не мог оторвать их от постели. Лицо Алены теперь казалось далеким и размытым.

— Ему нужен покой, — сказала она почему-то голосом Когана. — Галоперидол, четыре кубика. И реланиум!

Ярослав заметался, хотел крикнуть, что это — он, почему Алена его не узнаёт, но смог издать лишь хрип; рванулся изо всех сил, разрывая стягивавшие его невидимые путы, и тут же где-то пронзительно заверещала сигнализация…

Тяжело дыша, Ярослав сел на кровати. Сердце отчаянно колотилось. Рядом на столе надрывался смартфон со сработавшим будильником.

Он потряс головой. Воспоминания из сна были совсем реальными, он словно полностью перенесся в тот вечер, когда они познакомились. Тем болезненнее было вернуться в реальность, в которой между ними легла странная размолвка.

Ярослав вздохнул и стал собираться.

— Ярослав Логинов, пройдите в кабинет заведующего! — рявкнул селектор.

Он только закончил переодеваться и рассчитывал немного отдохнуть до возврата своей бригады на подстанцию — Мансур госпитализировал кого-то в дальнюю больницу, а это означало верный час ожидания.

Теперь, торопливо шагая по коридору, он гадал, что могло послужить поводом вызова на ковер в неурочное время. Вроде все карты с утра были отписаны, каких-то особых случаев не было — обычная рутина. Если, конечно, не считать последнего вызова к бабке — но и там он все сделал как надо. Правда, по бабке плачет психиатр, но физически она была в хорошей форме, для своих, скольких бы там ей ни было, лет.

Сарычев, он же Сарыч, встретил его колючим взглядом поверх выпуклых стекол очков в толстой роговой оправе.

— Здрасьте, Алексей Федорыч, вызывали? — выпалил Ярослав, вытягиваясь в стойку.

В общении с Сарычом лучше всего работала стратегия принятия перед начальством вида лихого и придурковатого.

— Вызывал, вызывал. Садись, — заведующий кивнул на стул перед ним.

Откинувшись на спинку кресла, он оглядел Ярослава головы до ног и недовольно хмыкнул.

— За формой не следишь!

— Времени не хватает на качалку, — признался Ярослав.

Заведующий недоуменно воззрился на него.

— Какая качалка? Я говорю — жилетка мятая, невыглаженная, штаны — тоже! Ездите на вызова в таком виде, а встречают ведь по одежке! Вы же врачи, всё-таки, а выглядите, как… не пойми кто!

Он сердито блеснул стеклами очков.

Глядя на сверкающий безупречной белизной белый халат заведующего и накрахмаленную шапочку идеальной формы, Ярославу захотелось ответить, что, после ночной смены и занятий в институте, у него физически не было возможности выстирать и выгладить единственный комплект рабочей одежды, но воздержался. Все равно объяснять и доказывать что-то Сарычу было бесполезно, в любом случае окажешься в дураках.

Удовлетворившись виноватым молчанием, заведующий продолжил.

— Ты сегодня ездил на вызов на Варшавское шоссе к гражданке… — он бросил быстрый взгляд на карту вызова, лежащую перед ним, — Беззубцевой, так?