— Почему ты от него не ушла? — спросил Вилл. — Я вообще вам, дамочкам, поражаюсь. Вы вроде как жалуетесь на таких парней, а потом с ними встречаетесь и терпите их поведение. Где логика то?

Исуки некоторое время молчала, отрешённо смотря вдаль.

— Ты не понимаешь, — наконец сказала она, когда её голос успокоился. — Если бы можно было так просто уйти — то все женщины бы уходили, вот где логика то. Кому-то некуда идти с ребёнком на руках. Кто-то боится преследования. Причин там навалом.

— А ты? У тебя же вроде тут нет ребёнка, да и жилищный вопрос тут относительно легко решается.

— Он решается легко, если ты можешь зарабатывать золото тем или иным способом. Я — чистый саппорт. И я полностью завишу от других. Я всё время бегала со своим парнем, и как-то с друзьями у меня не заладилось. Даже если с кем-то удавалось завязать приятельские отношения, мой «благоверный» устраивал скандалы. Люди пугались и пропадали. Вот у меня и был страх, что если уйду — пойду в неизвестность, совсем одна. Где гарантии, что мне не встретится новый уродец? А так под боком свой уродец, любимый.

Исуки снова замолчала, словно собираясь с мыслями.

— В общем, я никуда не уходила. Терпела, надеялась, что он поменяется, но всё становилось только хуже. Одним вечером мы заскочили кое-куда поужинать. Мой женишок был злой, как собака: за сто голды он не смог заточить свой топор на +6. Поэтому весь вечер он агрился и огрызался, и крышу ему мог сорвать любой пустяк. Так и случилось. Со мной просто поздоровался один из парней, которому я как-то зачаровывала предметы. Мой женишок наорал на меня и назвал распущенной соской, к которой мужики толпами ходят.

Вилл хотел было вставить комментарий, но промолчал. Исуки, шмыгнув носом, продолжила:

— Мне тогда стало очень обидно. Мало того, что я ничего не сделала, так ещё меня прилюдно выставляют какой-то дешёвкой. И тут всё одновременно навалилось. Понимание бессмысленности наших отношений. Тоска по родителям, собаке, немногим друзьям в реальном мире. Страх, что мы можем не вернуться. У меня началась истерика. Я рыдала навзрыд, а женишок лишь сильнее кричал на меня. Окружающие на нас смотрели с опаской, но никто не вмешался. Никто, кроме Марины.

— Марины? — переспросил Вилл.

— Ты её знаешь под ником МамаКулак.

— Вот значит как зовут столь грозную сударыню. Осталось узнать отчество, и можно обращаться к ней со всем уважением.

Отчество Исуки либо не знала, либо предпочла не комментировать, и продолжила:

— Она подошла к моему женишку и взяла его за шкирку, как непослушного котёнка. Отвела его в соседнюю комнату, откуда он выбежал через несколько минут весь бледный и перепуганный. Понятия не имею, что она с ним там сделала, но он проблеял что-то в духе «извини» и убежал. Больше я его рядом не видела.

Вилл, сидевший всё это время с серьёзным лицом, внезапно прыснул смехом. Исуки удивлённо на него посмотрела.

— Что? Я рассказала что-то забавное или смешное?

Вилл ответил, булькая смехом между словами:

— Да я просто представил эту картину. Грозная суровая женщина утащила мужика в какую-то подсобку на несколько минут. Не могу осуждать, ей просто захотелось любви. В подсобке она его прижала к стене, сказала «иди сюда, мой сахарный пирожок», и высунула язык, словно Чужой. Я бы тоже испугался.

Исуки не удержалась и тоже прыснула.

— Да ну тебя. Ты человек с явно больной фантазией.

— Ни разу не отрицаю.

Вилл достал из инвентаря вторую бутылку и с наслаждением сделал пару глотков.

— Ты ещё и алкоголик, судя по тому, как пиво глушишь.

— Это тоже не отрицаю. Хотя вообще нет. В реале я почти не пью. Тут же пьянеешь медленнее, да и вреда для организма никакого нет. Но мы отвлеклись. Чем закончилась твоя чудесная история спасения от ужасного оккупанта?

— Как я уже сказала, он сбежал, и мы не виделись. Марина меня успокоила и напоила тёплым чаем. Когда я пришла в себя, мы хорошо посидели и поговорили о всяк…

Сзади послышался шум, и на крышу вылез Брэйв. Сделал это он с такой поспешностью, словно в повозке везли с десяток крокодилов, желающих откусить ему пятки.

— Что, тоже некомфортно себя чувствуешь в обществе воинственных дам? — спросил Вилл.

Брэйв присел рядом и блаженно выдохнул.

— Это капец. Раньше мне казалось, что Диана моя не сахар. Но по сравнению с ними она просто ангел. Эти Амазонки просто молчат, а мне так тяжело под их грузными взглядами, что я ощущаю себя каким-то убийцем-насильником, которого повезли на смертную казнь. Дай мне что-нибудь хлебнуть, только не своей бодяги яблочной.

— Больше ничего нет, — сказал Вилл. — Будешь?

Брэйв критически посмотрел на бутылку, которую протягивал Вилл, и всё же протянул к ней руку.

— Ладно, и это сойдёт.

Отпив из неё, Брэйв встретился взглядом с Исуки.

— Привет, — сказал он, — ты не смотришь на меня также грозно.

— Не переживай, я не буду смотреть на тебя как на насильника-убийцу, — ответила она дружелюбно, — можешь звать меня Исуки.

— Брэйв, очень приятно.

Парочка пожала друг другу руки.

— Ты Лури оставил с Ди? — спросил Вилл.

— Ага. Они на неё смотрят не так враждебно. Эта здоровая баба меня прожечь взглядом готова. Хорошо, что ты её усыпил, иначе она бы просто разорвала меня голыми руками.

— Чтобы такого не случалось, нужно думать что и кому ты говоришь, — ответила Исуки, уже серьёзным взглядом смотря на Брэйва.

Тот почесал голову.

— Да что я такого сказал? Я не виноват, что ваша гильдия мало того, что прицепилась к нам, так ещё и пургу какую-то гонит. Мол, Вилл педофил и социопат. А мы тогда кто? Друзья педофила?

— Возможно, ты прав, — спокойно ответила Исуки, — но эти слова произнесло наше руководство, а не мы и конкретно Марина в частности. А во-вторых, своими словами про мамочку ты невольно…хотя ладно, неважно.

Вилл и Брэйв переглянулись.

— Исуки, — мягко обратился Вилл. — Если ты сказала «А», то неплохо сказать и «Б». Я не хочу, чтобы этот уважаемый светловолосый джентльмен вновь сказал что-то не то и его порвали на десятки маленьких Брэйвчиков.

Исуки оказалась непреклонна:

— Извините, но я ничего не расскажу. Это слишком личное.

— Ну, нет так нет. Я уважаю право на тайны.

Вилл допил вторую бутылку. Не успел он утилизировать её в инвентаре, как послышался крик:

— …ИТЕ!!!

— Вы это тоже слышали? — тревожно спросил Вилл.

Брэйв и Исуки кивнули. Все трое спрыгнули на дорогу. Непонятные крики, доносящиеся откуда-то слева, превратились в отчётливо слышимые крики о помощи. Из плотной лесной чащи вывалилась девушка. Её мантия была разорвана, всё лицо измазано грязью, а в растрёпанных волосах застряли листики и веточки. Она посмотрела совершенно дикими глазами и уже совсем тихо сказала:

— Помогите…там…нужна помощь…

Показав рукой куда-то в сторону леса, она, спотыкаясь, побежала в том направлении. Вилл и Брэйв ринулись следом. Исуки заколотила руками по повозке, и Амазонки шустро вывалились на дорогу. Последней вышла Ди, держа за руку безмятежную Лури. Казалось, общая суета её ничуть не напрягает.

Продираясь сквозь ветки, так и норовящие ударить по лицу, Вилл спешно бежал за девушкой. Словно окрылённая подмогой, она неслась вперёд изо всех сил. Сзади сопел Брэйв, безуспешно пытаясь прорубить себе мечом путь сквозь ветки и заросли, работая железкой как мачете. Где-то позади Вилл слышал бег Амазонок.

Плотная лесная чаща расступилась, и впереди возникла очередная поляна. Она была без монстров, а посередине лежал человек. Девушка устремилась к ней, оглядываясь на Вилла, чтобы он и остальные не отставали. Подбежав поближе, Вилл увидел ещё одну девушку. Она лежала на животе, мантия на спине была разорвана, и всё тело было заляпано чем-то тёмно-алым, напоминающим кровь. Девушка, попросившая помощь, села рядом на колени и горестно посмотрела на Вилла.

— Вот…она…на нас напали…её бросили умирать…помогите…