Спустя несколько часов я стоял за стенами замка в ожидании сигнала. За мной послали человека, и вновь я предстал перед главнокомандующим.

— Узурпатор попросил об одолжении, — сказал он.

— Кто?

— Король, парень, король. Он попросил об одолжении, и в данных обстоятельствах я склоняюсь к тому, чтобы исполнить его просьбу.

— В чем она состоит, генерал?

— Он хотел увидеться с тобой.

Я стал лихорадочно думать, пытаясь на ходу составить план побега или убийства охранников, чтобы хоть как–то его спасти.

Генерал хмыкнул.

— Что ж, парень, иногда жизнь к нам несправедлива, не так ли?

— Да, генерал.

— Даже не замышляй ничего такого. В башню, где сейчас находится Пэлис, тебя будут сопровождать двое стражников. Увидишь его, поговоришь с ним, можешь даже спеть ему, мне все равно; но, когда стража скажет, что время вышло, ты спокойно спустишься, выйдешь из замка и присоединишься к своим.

— А что потом? — спросил я.

— Мы казним короля, и все пойдет своим чередом.

— Простите, генерал, — сказал я, — но могу поклясться, что этого не будет.

Он посмотрел мне прямо в глаза и усмехнулся.

— Хотел бы я пожелать тебе удачи, парень, но, боюсь, в этом мире удачи для тебя не осталось.

В полях на склонах холмов, которыми славилось герцогство Пулнам, я догнал Брасти и Валиану с Алиной. Валиана бежала быстро, но тринадцатилетняя Алина просто не поспевала за ними. Я посадил ее к себе на плечи, чтобы не задерживаться, но мы были уже давно измучены дорогой, поэтому долго бежать не смогли. Дойдя до вершины холма, мы свалились на землю.

— Сколько времени нам осталось? — спросила Валиана.

— Не знаю. Вряд ли поединок длился долго, но кто знает, насколько быстро бегает святой.

— Довольно быстро, — сказал Брасти, поглядев вниз. Я встал и проследил за его рукой. В полумиле от нас шел человек. С вершины было невозможно разглядеть детали: виднелось лишь красноватое свечение, исходившее от него.

Брасти отличался зоркостью, не то что я. Он прищурился и сказал:

— Вижу этого краснорожего ублюдка.

Я снова взглянул и тоже различил кроваво–красный цвет лица, а затем и плащ Кеста. Обнажил рапиру и пошел вниз по холму.

— Фалькио! — крикнул Брасти.

— Забирай Валиану с Алиной и уходите. Я задержу его, насколько смогу.

— Фалькио, вернись, пожалуйста!

— Идите! — закричал я.

Они продолжали звать меня, но я не обращал внимания на их крики. Святой он или нет, я просто упаду ему под ноги, если ничто другое не поможет: пусть хотя бы споткнется о мое тело. Пыльная пелена поднималась над землей в полуденной жаре, песок набивался в нос и рот, вызывая кашель. Я встал на тропе, широко расставив ноги, и закрыл глаза. Если я все равно не успеваю разглядеть, как он машет клинком, то можно и с закрытыми глазами драться, уповая на одну лишь удачу. Не знаю, является ли Удача богиней, но в тот момент я был бы не прочь заключить с ней сделку.

Я слышал приближающиеся шаги святого, но не открывал глаз, готовясь к тому, чтобы нанести мгновенный удар. Когда я ощутил тепло его тела, пустил в ход клинок. С равным успехом мог бы целиться в самого себя. Я услышал, как клинок просвистел мимо, даже не зацепив его, и опустил рапиру, ожидая неизбежного.

— Позволь спросить, — раздался хриплый голос, — какой человек дерется вслепую?

Я широко раскрыл глаза и увидел его. Лицо, обагренное кровью, которая текла из дюжины мелких царапин.

— Кест! — воскликнул я. — Кест! Разве это возможно? Как ты смог победить самого святого Кавейла, Рассекающего клинком воду?

— Я же говорил, — кашляя, ответил он. — Святой — это всего лишь маленький божок.

После этого он рухнул в мои объятья. Я услышал, как кричат Брасти и Валиана с Алиной. Они окружили Кеста и бросились обнимать его, не давая вздохнуть.

— Кто бы знал, что женщинам так мало надо, чтобы они задушили тебя в объятиях, — наконец выговорил он.

— Так мало? — выдохнул Брасти. — Боги, да ты, дружище, убил святого! И кто ты после этого?

— Кощунник?

— Нет, дружище, ты убил Кавейла, святого клинков. Это значит, что ты — новый святой клинков. У меня друг — святой!

— Поверь мне, Брасти, дружить с тобой могут только святые.

— Что–то тут не так, — сказал я Кесту.

— Что именно?

— Ты снова шутишь.

— Жизнь — смешная штука.

— Почему?

— Помнишь, что ты мне сказал, прежде чем ушел? Как ты победил меня?

— Да, но…

— Веришь или нет — хотя, думаю, у тебя нет выбора, — но, мне кажется, это сработало.

Я захохотал, но Брасти нас оборвал.

— А что с герцогиней?

— Она сбежала. Боюсь, я был слишком занят, чтобы разобраться с ней.

— Оставьте его, — сказала Валиана. — Пусть отдохнет. У нас есть немного времени.

Он покачал головой.

— Нет, боюсь, нам нужно двигаться вперед, как можно быстрее.

— Почему?

— О черт! — воскликнул Брасти, и мы увидели, как вдали клубится пыль. Это войско герцога Джилларда начало подниматься вверх по холму.

— Еще один повод геройски умереть, а, друзья? — спросил Кест. Он лег и растянулся на земле, а мы смотрели, как к нам приближается войско.

Хотел бы я сказать, что мой король встретил свою смерть без страха, с улыбкой и шуткой на устах. Но, когда стражники впустили меня в башню, Пэлис сидел, скорчившись, в углу, он дрожал, плакал и задыхался от кашля.

— Не думал, что все случится именно так, — наконец выговорил он. — Думал… будет суд или публичная казнь, последнее слово. Но все произойдет здесь, ночью, во тьме.

Он казался маленьким и слабым — таким же, как десять лет назад, когда я пришел в Араморский замок с клинком в руке, готовый покарать короля. Я не мог найти слов, чтобы ответить.

— Нет, — сказал он, взяв себя в руки. — Нет, я справлюсь. Не думал, что мне позволят напоследок поговорить с тобой. Но главнокомандующий оказался разумным человеком: он обещал исполнить просьбу, если она будет разумна. Я даже не ожидал, что он такое предложит, поэтому не придумал ничего лучшего, чем в последний раз поговорить с тобой, Фалькио.

Он огляделся вокруг.

— Боги, я наконец–то убедил себя, что больше никогда не окажусь в этой проклятой комнате. Можешь представить? Десять лет свободы, и как только ты начинаешься воспринимать ее как само собой разумеющееся…

— Ты же знаешь, что мы бы лучше выбрали смерть. Но ты лишил нас этого, — вымолвил я. Он был моим королем и другом, но я не мог промолчать. Своим последним указом он отобрал все, что имело для нас смысл.

Он взял мою руку и поцеловал. Странный жест для короля.

— Знаю, — ответил он. — Но я не мог этого допустить. Время мое вышло, Фалькио, но плащеносцы — это мой дар миру. Единственное важное достижение в моей жизни.

— Все кончено, — сказал я. — Нас распустили на все времена.

— Нет, — возразил он. — Помнишь историю о короле Агриде? Он пытался распустить плащеносцев, и в течение ста лет так и было. Но мы возродили орден, Фалькио. Мы с тобой. Мы вернули их миру, и ты снова сможешь сделать это.

— Как? — спросил я.

— Я времени даром не терял, Фалькио, но не обо всем рассказывал тебе. Много лет тому назад я начал прятать по всему королевству свои чароиты. Теперь тебе придется их отыскать. Тебе и Кесту с Брасти.

— Мой король, ты мне и раньше говорил об этом, и я приложу все усилия, чтобы разыскать их, но можешь рассказать поподробнее?

— Только лишь то, что они бесценны и любой из них может привести герцогов к краху.

— Но откуда мы узнаем, что нашли хотя бы один?

— Если нам с тобой повезет, то и не узнаете: только так можно сберечь драгоценности, пока не придет их время. Ищи их, но не жди, что найдешь. Понимаешь?

— Нет, — ответил я; раздражение начало перевешивать печаль. — Конечно, не понимаю. И никто бы не понял, потому что это бессмыслица.