— Доброго вам дня, принцесса, — улыбнулся Лотус. При ярких доспехах он выглядел моложе своих сорока.
— Доброго, — угрюмо ответила она своему телохранителю и направилась дальше по коридору.
Там она могла свернуть либо в сторону обеденного зала, либо к главному выходу. Когда Лотус убедился, что девчонка предпочла второй вариант, он малость взволнованно вопросил:
— Хотите прогуляться?
— А что, нельзя?… — Удивилась она.
Он следовал за ней везде с тех пор, как его приставили к ней для ее постоянной безопасности. Но раньше никогда он не пытался препятствовать ее свободному перемещению по замку. "Действительно, ведь только по замку", — сообразила она.
— И давно мне нельзя покидать стены дворца?
— Никто не запрещает вам этого, принцесса! — Спешно выдал немолодой воин, уперевшись алебардой в каменный пол. — Просто за воротами вас снова ждет он…
— Тот кузнец? — С поддельным безразличием спросила Тиа, говоря о своем настоящем отце.
— Да, принцесса, он самый. С самого утра кружит там. Хочет говорить с вами.
— Я уже сказала ему, что его дочь умерла в тот же день, когда нас украли. Чего он еще хочет?
— Бедолагу можно понять, моя принцесса, — негромко говорил Лотус, почесывая гладко выбритый подбородок, — не так-то просто смириться со смертью своего ребенка.
— Я поговорю с ним, — тяжело выдохнув, дечонка улыбнулась. — Снова.
— Нет, моя принцесса, это лишнее. Стража его прогонит.
У Лотуса плохо получалось делать вид, что ему нет дела до кузнеца. И Тиамат отчетливо видела его переживания на покрытом мелкими морщинками лице.
— Сир Лотус, так мне нельзя покидать замок? Говорите прямо.
— Дело не в этом, принцесса…
— Не пытайтесь увильнуть, — сказала она настолько строго, насколько могла. — Что происходит?
Лотус, хмуря лоб, молчал и пытался обдумать дальнейшие слова. Ему хотелось соврать, но он даже представить не мог, как сделать так, чтобы она ему поверила. И, будучи под атакой ее дробительного взгляда, он нелепо улыбнулся и решил говорить правду.
— Ваш брат, принц Дол, решил, что лучше ограничить ваше общение с тем неугомонным кузнецом.
"Разумеется", — не слишком довольно начала рассуждать Тиамат. Она очень быстро пришла к мысли, что принц предпочел ограничить ее общение с настоящим отцом лишь по одной вполне очевидной причине. Чтобы она не утонула в чувствах любви к нему и не прекратила свое притворство до того, как Дол решит, что с ней делать. Теперь только от него зависело, будет ли она Тиамат дальше.
— Я все равно хочу поговорить с отцом моей подруги, — настоятельно выдала она.
Девчонка знала, что слова принца для Лотуса гораздо более значимы чем ее слова. И пусть она в глазах Лотуса самая настоящая Тиамат, принцесса Креста, она не может сравниться с Долом Ран Айреллом. Ведь он, будучи старше и, что самое главное, будучи мужичной, имеет самое сильное влияние после короля и тяжело больной королевы. И сейчас, когда приказ Тии противоречил приказу Дола, Лотус, как можно было подумать, не стал бы затрудняться с выбором и отдал бы предпочтение молодому принцу, нежели еще более молодой принцессе. Однако Дола здесь не было. А Тиамат была тут.
— Вы будете мне мешать, сир Лотус? — Вновь поразила она и без того растерявшегося воителя.
— Но так принц Дол велел мне…
— Уж наверняка брат просто волнуется о моей безопасности, — прервала она его. — И вы тоже должны волноваться только о ней. Я же не пойду к кузнецу одна. Вы будете со мной. Уверена, только за это брат и переживал. Мало кто знает, что может прийти на ум этому…я забыла имя отца моей подруги. Он может решить, что я виновата в смерти Мэйт. Ведь это меня с самого начала хотели похитить. Ей просто не повезло оказаться рядом со мной. Но когда со мной такой храбрый рыцарь как вы, мне нечего бояться. И моему брату незачем волноваться.
— Думаю, — задумчиво произносил Лотус, — это решило бы проблему.
— Какую еще проблему? — Она подняла брови. — Вы нашли какую-то проблему?
— Принцесса, — воин слегка замялся. — Я просто подобрал неудачное слово. Конечно, я не стану возражать тому, чтобы вы поговорили с кузнецом. Если я буду рядом.
— Еще бы ты мне возражал, — сурово бросила она, резко перейдя на "ты".
Лотус оскорбился, но виду решил не подавать. Он вовсе не боялся ее. Но ее отца он боялся. Ее отца боялись все.
— Как скажете, принцесса, как скажете, — согласился он.
Лотус сопроводил девчонку к парадному выходу, у которого по-прежнему ошивался незванный гость. Сирин, настоящий отец той, кого сейчас зовут Тиамат, растянул щеки в улыбке, когда увидел спускающихся вниз принцессу и ее охранника.
— Принцесса, позвольте мне поговорить с вами! — Крикнул он и уперся грудью в перекрещенные копья двух стражников.
— А ну встал туда, где стоял! — Рявкнул один из них и грубо оттолкнул Сирина назад, отчего тот чуть было не упал.
— Не трогайте его, — возмутилась Тиа, приблизившись к страже. Те молча склонили головы.
— Принцесса, прошу вас, можно мне поговорить с вами? — Снова взмолил Сирин, но на сей раз подходить ближе не стал.
— Я вас выслушаю, — сказала она и еле сдержалась от улыбки. Было приятно снова увидеть лицо дорого ей человека.
"Обязательно вернусь домой. Обязательно снова стану Мэйт. Скоро. Когда придет время", — твердо решила Тиамат. Ей очень хотелось обнять отца. Отправиться с ним в их крохотный домик и наконец зажить прежней, не богатой, но счастливой жизнью. Однако так уже не будет. Даже если она сможет сбежать, сможет оставить личность Тиамат позади, ей уже не быть прежней Мэйт без двух своих лучших друзей. Тех, кого убили по вине Харви или Говарда. Теперь ей уже сложно было решить, кто из двоих королей виновен больше. Тот, кого ослепила жажда власти, или же тот, кто пошел на подлость ради своего королевства. Наверное, каждый был виновен по-своему. С того дня, как девчонка взяла себе новое имя, количество ненавистных ей людей стало стремительно расти. А количество любимых ею людей, напротив, стало с той же резвостью сокращаться. Чудовище поедает свою жертву и становится сильнее.
— Позвольте пригласить вас к нам в дом, принцесса. И поговорить там. — Кузнец сложил руки вместе и совершил поклон.
— Почему не здесь? — Вклинился Лотус, скрипнув доспехами и шагнув вперед. — Задавай свой вопрос здесь.
— Я зайду к вам в гости, — выдала Тиа, атаковав Лотуса строгим взглядом, заранее пресекающим любые возражения.
Родной дом ныне зовущейся Тиамат девочки ничуть не изменился, разве что теперь он стал казаться ей еще меньше, чем раньше. А ведь он и раньше ей великим не казался. Тем не менее, внутри было все так же тепло и уютно. Та же скрипучая дверь, что не открывается до конца, так как ближе к стене упирается в выбившуюся из пола дощечку, тот же низкий потолок и те же маленькие окна. Лотус остался снаружи, а девчонку внутри в низком поклоне встретила ее настоящая мать, Селена.
— Здравствуйте, моя принцесса, — мягко сказала женщина и улыбнулась.
Это уже не была та счастливая улыбка, которая раньше дарила тепло. Количество морщин на лице Селены возросло, седина в волосах завоевала больше места, а некогда прекрасные серо-зеленые глаза, главное достояние этой женщины, будто утратили свет жизни. "Как же сильно она постарела", — с горечью осознала Тиамат.
— Вы голодны? — Вопросила Селена, уже выпрямившись.
— Да, — отреченно сказала Тиа, не вникнув в вопрос. Когда мысли ее отпустили, она резко переменила ответ: — Ой, нет, не голодна. Спасибо.
Селена, уже двинувшаяся в сторону казанка, остановилась. Сирин присел на стул и грустно заговорил:
— Принцесса…я знаю, что вы мне уже говорили, что наша Мэйт погибла…но, может быть, ей все же удалось сбежать? Вы прямо видели, как ее убили?
Оба ее родителя ждали ответ. Но по-разному. Лицо Сирина было поникшим. Он подразумевал, что уже знает ответ, и, кажется, уже старался смириться с этим. Но на лике матери все еще присутствовала надежда. Ее губы дергались, а серо-зеленые глаза вновь ожили. Теперь девчонка поняла, что это Селена просила Сирина добиться этой встречи. Сам же он стал полагать, что его дочери больше нет, еще после первой беседы с нынешней Тией. Ему было достаточно одного внятного ответа. Но матери этого было мало. Мать все еще верила.
