Шел пятый день сбора войск для похода на Моар, самый восточный город Террора. На огромной площади внутреннего двора собрались рыцари, полководцы, наемники и многие другие воины, готовые посвятить свои лезвия единой цели, которую определял Говард Ран Айрелл. Некоторых из них Тиамат могла узнать. У основания лестницы, позволяющей взобраться на внутреннюю стену, окруженный десятью мечниками, стоял чернобородый Винсент Брама. Слух о том, что именно он убил великого боевого мага Морта Асциллиона, и о том, что сделал он это голыми руками, быстро разлетелся по Кресту. И даже сейчас многие собравшиеся тут нередко обращали на него восхищенные взоры. В могучих руках Винсента поблескивало излюбленное орудие — тяжелая секира с двусторонним лезвием из светлой стали. Невысокий, коренастый воин упирался ею в землю и лениво поглядывал в сторону ворот. Там Тиа обануржила плотное скопление копейщиков, одетых в легкие доспехи. На их фоне хорошо выделялась Валшаресс, одна из известнейших воительниц королевства, чья слава могла уступать лишь одному Киве Дескартесу. Короткие коричневого цвета волосы Валшаресс выглядывали из-под серого сфероконического шлема, а строгие черты ее лица с такого расстояния разглядеть Тиа не могла. Широкие наплечники придавали телу воительницы мужской объем, и лишь фигурный нагрудник, выделяющий женские выпуклости, не позволял принять ее за мужчину. Следующим, на ком задержался взгляд Тиамат, был Ясон. Было непривычно видеть его в доспехах, ведь обычно этот лорд носил богатые одеяния и обвешивался цепями из драгоценных металлов. Впрочем, доспехи его тоже не скрывали свою высокую стоимость: пластины имели на себе немало позолоченных рисунков, а, как показалось Тие, во лбу шлема даже засели два крупных брилланта, словно орлы в своих гнездах.

— Открывайте ворота, мы готовы выступать! — Громогласно заявила Валшаресс. Именно она, судя по всему, и поведет армию Говарда.

Толпа зашевелилась.

— А как же Брэвар и Маркас? — Перекрикивая звуки шагов и скрежета металла, выдал Винсент Брама. — Их войска еще не подошли.

— Мы встретимся с ними на равнине в десяти километрах к западу, — так же громко отвечала главнокомандующая. — Оттуда вместе двинемся на Моар.

— Понял. — Это Брама сказал уже так, что слышать его могли лишь рядом стоящие.

Цепи натянулись, приводя механизм в работу, и громадные створки ворот начали медленно раздвигаться, издавая протяжный скрип. Воины двинулись вперед, и Тиамат с ужасом поняла, что эту армию не остановить. Их было слишком много, а ведь это еще не все: втрое больше ожидали снаружи, за воротами, и, как было слышно из короткого разговора Винсента и Валшаресс, позже к этому громадному войску присоединятся еще две армии. "Моя роль была в том, чтобы остановить это. Остановить войну. И я совсем ничего не могу сделать. Король меня не слушает…", — корила себя Тиа, осознавая, что на город Моар со всеми его жителями обрушится неудержимый ужас, к которому они наверняка не готовы. Да и разве возможно подготовиться к такому? Уж в этом девчонка сильно сомневалась. До нее уже добрались слухи о том, что король Харви теперь властен над драконом. Девочка никогда не видела драконов, но слышала о них немало. Например, то, что всего одна особь способна крушить крепости и уничтожать сотни солдат. Но видя нынешнюю армию Креста, ей слабо верилось в то, что существует на свете тварь, которой под силу справиться с таким напором.

Громкий топот тысяч стальных сапог не прекращался, а море закованных в железо людей во внутреннем дворе понемногу уменьшалось, вытекая наружу через открытые ворота.

— Я хочу поговорить с отцом, — требовательно сказала она, повернувшись к сорокалетнему усатому мужчине в легкой кольчуге и с длинной алебардой в руке. Его звали Лотус, и его приставили к ней в качестве телохранителя.

— Ваш отец сейчас занят, моя принцесса, — ответил он почему-то виновато. — Может быть, лучше навестите его позже?

— Нет, я хочу увидеть его сейчас, — настоятельно заявила она, вобрав в себя последние надежды на то, чтобы отговорить Говарда от войны с Террором. Если сейчас она Тиамат, то она должна остановить это. Спасти многих невинных людей. Еще не поздно.

— Боюсь, я не могу выполнить этот приказ, принцесса. Король просил не беспокоить его. У него важная беседа.

— И с кем же у него такая важная беседа, что даже меня он не захочет принять сейчас? — Ее голосом овладело нарастающее раздражение.

Лотус хотел соврать. Должен был. Но ее взгляд смог сделать невообразимое: испугать его, великого воина. Это было короткое мгновение, но Лотус успел ощутить на себе непривычное давление безысходности. Словно она непременно раскусит любую его ложь. Ему даже показалось, что она заглянула не только в его глаза, но и в его душу. Просверлила насквозь. Он испытал то, что не так давно испытывала она, когда на нее смотрел Кот.

— С чародеем, — негромко проговорил он.

— С каким еще чародеем?… — На лице принцессы отразилось волнение.

Поняв, что теперь он уже не отвертится, воитель решил говорить правду до конца:

— Сегодня один чародей пробрался в главный дворец. Вероятно, хотел попытаться убить вашего отца.

"Только бы не он…", — мысленно взмолилась она. Вслух последовали другие слова:

— И что с ним? Его же поймали?

— Разумеется, — спешно выдал он. — Семеро стражников были убиты, но затем чародея удалось обездвижить. Ваш отец захотел лично поговорить с ним.

— Поговорить с чародеем? Он что, сошел с ума? Чародея что ли повели к королю?! — Она пожалела, что того, кого ей следует называть отцом, она назвала королем. Настоящая Тиамат так никогда не делала. Но, к ее счастью, лицо Лотуса не выразило обеспокоенности. Впрочем, она пришла к выводу, что такая мелочь подозрений вызвать не может. Однако твердо решила, что впредь будет внимательнее подбирать слова.

— Не волнуйтесь вы так, принцесса. — Он позволил себе улыбнуться. — Мы же не идиоты. У чародея отобрали жезл. К тому же крепко связали ему руки, да так, что он и пальцем не шевельнет. Заклинаниями побаловаться он не сможет.

Тиамат побледнела.

— О нет… — с ужасом вымолвила она.

Тиа мчалась вверх по лестнице, затаив надежду. Лотус еле поспевал за ней. Прошло двадцать минут после их разговора в крепости, являющейся центром сбора основных войск. До главного городского дворца они добрались на лошадях через заполненные шумные улицы. Несколько раз Лотус предлагал поехать в объезд, но Тиа решила выбрать самый короткий путь, бесцеремонно вынуждая народ расступаться перед ней.

— Принцесса! — Задыхаясь в своей отдышке, крикнул уже не молодой копьеносец, чуть не споткнувшись об одну из ступеней. — Прошу, не спешите вы так.

— Мой отец в большой опасности! — Ответила она на ходу, не замедляя движение. Благо, подол ее платья не был пышным, и ничего не мешало ей перескакивать через одну ступеньку при каждом шаге.

Сверху послышался грохот.

— Скорее! — Начала торопить она Лотуса, хотя и сама уже устала. Дворец был настолько же огромен, насколько стар. А кабинет короля находился на шестом этаже, в крайней башне.

Лотус не ответил, но шаг ускорил, пусть и далось это ему с немалым трудом. А когда они наконец ступили на ровный камень нужного этажа, он схватил девчонку за руку прежде, чем она помчалась в сторону двери.

— Я пойду первым, — тяжело дыша, сказал он.

Возражать Тиамат не стала, пусть ей и не понравился его тон. Он был прав, а, значит, мог позволить себе резкость слов в такой ситуации. Подойдя к двери, они услышали громкие ругательства. Трудно было разобрать слова, но очевидно было то, что король чем-то недоволен. Крайне недоволен. Стучаться они не стали, и Лотус отворил дверь. Тиа застыла в пугающем ожидании. "Только бы не он…", — повторяла она про себя. "Только не он…"

Действительно, это оказался не он. Тиа никогда не видела лицо Кота, но она не раз видела его глаза. И глаза его ей запомнились хорошо, даже слишком хорошо, как и их пугающий холодный взгляд. И тот голубоглазый мертвец, что сейчас лежал на полу у лакированного стола, однозначно Котом не был. Из виска убитого торчал арбалетный болт. Здесь были еще трое мертвецов, но те, судя по желтого цвета панцирям, были стражниками короля. В нагрудниках их зияли дыры, но предмета, коим они были образованы, не виднелось. Без магии явно не обошлось, сообразила Тиа. Говард сидел на одном колене в дальнем углу у окна, склонившись над раненым сыном.