– Будешь разговаривать, когда тебя спросят.

Он буркнул что-то, повязывая галстук, потом повернулся к жене. Она одобрительно кивнула.

– Неплохо. Сидит как влитой. Медяшка начищена, складки прямые. Все. Прими душ. Потом доложишь.

– Слушаюсь.

Он снова разделся и прошел в ванную.

Смыв пот и пыль, Тайсон растерся полотенцем и вернулся в спальню. Кровать была расчищена от багажных завалов, и Марси лежала на грубых белых простынях, раздвинув ноги с подушкой под ягодицами. Она вновь надела ненавистную ему майку, подвернув ее до пояса, а голову прикрыла его фуражкой. Тайсон забрался в кровать. Марси влекла его, и Тайсон был желанен ей Они занимались любовью в маленькой, душной комнате, прекрасно осознавая, что это была пародия на то, что могло бы случиться с майором Карен Харпер. Марси шепнула ему на ухо:

– Я обычно не занимаюсь этим с женатыми мужчинами.

– Моя жена – сука.

– Я знаю. Я знаю.

– Не бросай хорошего солдата.

Марси скрестила ноги за его спиной, заперев его замком щиколоток.

– Никогда.

Марси с Беном сидели за столиком напротив друг друга. Одетый в льняной кукурузного цвета костюм, Тайсон чувствовал себя легко в этот жаркий вечер. Марси надела желтую хлопковую кофточку тонкой вязки и такого же цвета мини-юбку, открывавшую загорелые стройные ноги. Она лениво обвела взглядом помещение.

– Здесь был форт?

– Не в этой части. Это пристройка. В фортах не бывает витражей.

– Не умничай.

Тайсон передал ей меню.

– Мясо здесь хорошее.

– Я что-то не вижу пирога с ветчиной.

– И не увидишь.

– Ты это говоришь с таким удовольствием...

– Не с удовольствием, а с мясной подливой.

– Держу пари, ты останешься здесь, если тебя оправдают.

– Образ военного обладает особой притягательностью.

– Не заносись. – Она тревожно теребила меню. – А ты бы... пошел... ну если бы обстоятельства сложились иначе... на другую войну?

– Да. Я бы послужил своей стране снова.

– Даже после того, что армия сделала с тобой?

– Она со мной ничего не сделала. Это там наверху думают, что я ей сделал что-то.

– И ты бы пошел на такую же примерно войну, как во Вьетнаме?

– Мое дело не рассуждать. Я даже не очень сопротивлялся этому призыву, а ведь мог.

– Мальчик мой, не значит ли это, что, мобилизовав тебя однажды, они вправе распоряжаться тобой пожизненно?

– Боюсь, что да. Военная служба, как правило, оказывает довольно длительное влияние на тех, кто прослужил даже несколько лет. Это как время, проведенное в местах заключения. Спроси любого, кто сидел за решеткой или служил в армии.

– Я верю тебе. Я просто не понимаю. Я никогда не понимала, зачем миллионы мужчин вступают в бой, оставляя горы трупов, а потом снова и снова воюют.

– Мужчины любят воевать. Они любят разить врага, а когда прекращают воевать, всю оставшуюся жизнь их мучает депрессия.

– Это ужасно, Бен. Ужасно.

– Ты что, думаешь, я этого не знаю?

Некоторое время они сидели в тишине. Марси оглядела пустой обеденный зал клуба и увидела быстро отвернувшуюся от них парочку.

– Почему ты считаешь, что люди глазеют на нас?

– Они ослеплены блеском новоиспеченного офицера и его обворожительной спутницы.

– Слава Богу, что они еще не говорят: мол, вот сидит военный преступник и его шлюха, – безрадостно улыбнулась Марси.

– Дорогая, в офицерском корпусе все братья мужественны, а сестры добродетельны.

– Я этого не знала. – Отпив немного джина с тоником, Марси посмотрела в окно. Таинственный туман поднимался к темному небу. Ласковый южный ветер доносил вкусные запахи с патио, где жарилось мясо. Марси различила звуки духового оркестра, увидела дымок, струящийся над тлеющими угольями, и горящие каретные фонари при входе в клуб. Она поделилась своим впечатлением: – Сплошной анахронизм.

– То же самое ты говорила о Гарден-Сити. На самом же деле это ты анахронизм – пришелица из шестидесятых.

– Может быть, ты и прав. Я смотрю, здесь очень замкнутое общество, правда?

– Вполне вероятно. Здесь свой внутренний мир, предтечей которого является живая история.

– Теперь, когда я оказалась в этом окружении, я начинаю лучше тебя понимать.

– Я тоже начинаю себя лучше понимать.

– А тебя пригласили вон на тот вечер? – спросила она.

Тайсон посмотрел в окно.

– Всех членов клуба приглашают на празднества. Наверное, предположили, что я откажусь.

– Все ясно.

К ним медленно подплыла официантка, и чета Тайсонов заказала ужин и бутылку французского вина. Они мило болтали, прямо как в старые времена, нежно держась за руки, и официантка, глядя на них, улыбалась.

Тайсон расправился с мясом и налил себе и Марси немного вина. Окинув взглядом зал, он сказал:

– Кажется, кое-кто сейчас разбавит наше уединение.

Марси обернулась и увидела белокурого краснолицего толстяка лет пятидесяти, стремительно приближавшегося к их столу. Мятые брюки и довольно легкомысленной расцветки рубашка придавали ему соответствующий вид. Она поинтересовалась:

– Это кто?

– Это преподобный майор Кеннард Оукс – баптистский капеллан. Он опекает меня.

– Тебе нужно иметь как можно больше друзей.

Преподобный Оукс, широко улыбаясь, приветствовал Тайсонов. По выговору Марси узнала в нем южанина.

– Бен, ты снова пьешь это дьявольское пойло?

Тайсон пожал руку священнику.

– Я принадлежу к англиканской церкви. Пьянство – это торжественный обет.

– Не богохульствуй, сын мой. Это миссис Тайсон?

Бен представил их друг другу. Преподобный Оукс сел за стол без приглашения и погладил Марси по руке.

– Очень красивая женщина.

– Спасибо.

– Я бы предложил вам стакан вина, но не хочу вас вводить в искушение, – сказал Тайсон.

Капеллан улыбнулся.

– Почему вы не присоединяетесь к остальным гостям?

– Мы с Марси страстно влюблены друг в друга и поэтому хотим побыть вдвоем.

Брови Марси удивленно взлетели вверх, и за столом наступило неловкое молчание. Преподобный Оукс не отреагировал на сказанное.

– Ну как, Бен, прошел день?

– Отлично.

– Ты завтра утром свободен? Я хотел бы съездить в Форт-Дикс. Составишь компанию?

Тайсон, раскуривая сигарету, ответил:

– У меня утром экскурсия.

– Тогда поедем днем. Я могу перенести свою встречу на более позднее время.

Тайсон сделал несколько нервных затяжек, потом небрежно прокомментировал Марси:

– Майор Оукс служит временно, так же как и я. Но, в отличие от меня, его не ожидает трибунал. – Он обратился к священнику: – Что, вы сказали, вам нужно сделать?

Капеллан повернулся к Марси:

– Мне поручили в армейской школе капелланов организовать воскресную школу для несовершеннолетних в разных гарнизонах на территории, которую охватывает сеть нью-йоркского метрополитена.

– Как интересно, – воодушевилась Марси.

– Тогда что же получается? Вы не будете проводить службу в соборе в нашей части?

– Боюсь, что нет. Если вы хотите посмотреть настоящую баптистскую службу, приходите к преподобному Перри. Он отличный проповедник.

– Я рад, что вы здесь. – Тайсон покачал головой и крепко сжал руку священника. – Я рад. У меня вышел спор с одним парнем вчера вечером. Он настаивал на том, что слова «и приступили к Нему фарисеи и, искушая Его, говорили Ему: по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею?» принадлежат Иоанну. А я сказал – Луке. Так чьи это слова? – Тайсон не спускал глаз с преподобного Оукса.

– Иоанна.

– Нет, это говорил Марк.

– Верно.

– Нет, неверно, – нахмурился Тайсон. – Это был Матфей. Вы не потянете воскресную школу.

Преподобный Оукс широко улыбнулся и ответил беззаботно:

– Какая разница. Тайсон?

Марси смотрела во все глаза на мужчин.

Толстяк высвободил руку, и они оба встали. Тайсон сказал резко: