Последняя строчка, размышлял Тайсон, оказалась единственно правдивой из всего письма. Тайсон был сним и могподтвердить, что Лэрри Кейн умер легкой безболезненной смертью, потому что Тайсон выстрелил ему в самое сердце.

«Искренне ваш, Бенджамин Тайсон, старший лейтенант сухопутных войск США».

Бенджамин Тайсон удобно расположился в кресле на тенистой террасе отеля с романтичным названием «Времена года». В этом отеле, разместившемся на окраине Джорджтауна, Тайсон привык останавливаться, когда ездил по делам корпорации «Перегрин-Осака», поэтому и на сей раз он решил остановиться здесь, хотя теперь уже по делам военной службы. Правда, он очень сомневался, что военное ведомство возместит ему расходы. Армия была в большом долгу перед ним за триста двадцать две ночи, которые он провел в джунглях и болотах в страхе, испытывая постоянный дискомфорт, недосыпая и недоедая.

Он не переоделся и сидел все еще во влажных от пота рубашке и слаксах. Мощные кондиционеры приносили приятную прохладу, и он припомнил то время, когда после какой-нибудь вылазки они вваливались в холодное помещение офицерского клуба, где вьетнамские официантки с посиневшими носами и пальцами ног чихали и кашляли, а американцы потягивали охлажденное пиво и двигались, как механические игрушки, будто им на голову вылили ведро ледяной воды.

Он вытянулся в кресле, положив ноги на журнальный столик, и скинул мокасины. Что-то ему подсказывало, что надо было бы одеться для этой встречи поприличнее, но в данный момент его социально-экономический статус был подорван, и он решил, что может одеваться, как ему вздумается.

Тайсон кинул взгляд на часы. Она опаздывала.

Вспоминая день минувший, он не почувствовал угрызений совести или вины за то, что на его долю выпало больше счастья, чем на долю тех, кого он навестил сегодня в Конститьюшн-Гарденс. Но, сидя здесь, в уютном кресле столичной гостиницы, окруженной мемориалами и мавзолеями разных эпох, он начал ерзать от какой-то неловкости или, скорее, это была плаксивость, явившаяся следствием алкогольного опьянения и видений у черной стены. Бен решил не встречаться с майором в таком расхристанном состоянии духа. От спиртного в глазах стоял туман, он оплатил счет и поднялся, чтобы уйти.

Из вестибюля вышла Карен Харпер, и его резко охватило чувство разочарования при виде ее военной формы. Пилотку она заложила под пряжку сумки, в руке несла неизменный черный кейс.

Карен оглядывалась в слабо освещенном холле, ища Тайсона. Тайсон сел, как только она приблизилась.

– Добрый вечер, – Карен протянула руку. – Я боялась, что вы уже ушли.

– Разве офицер или джентльмен может позволить себе такое?

Она улыбнулась, присаживаясь на стул с роскошной обивкой. Тайсон жестом пригласил официантку, и Карен заказала белое вино.

– Какой красивый отель, – поделилась она своими впечатлениями с Тайсоном.

– Все лучше, чем для наших молодцов в форме.

– Вам же предписывалось остановиться в военной гостинице. Разве вы не получили по почте талоны на проезд?

Тайсон повертел в руках стакан, постукивая тающими кубиками льда, потом ответил:

– Мой адвокат посоветовал мне не брать ни цента из государственной казны. И к тому же я всегда останавливаюсь во «Временах года», когда приезжаю в Вашингтон.

– Если бы вы подстриглись и оделись соответствующе, вы могли бы пойти в один из офицерских клубов. Ничтожные цены. – Потом спросила после паузы: – Надеюсь, вы явитесь в Форт-Гамильтон, как положено, в форме?

– Не уверен.

– Я настоятельно советую сделать именно так.

– Мой статус окончательно не определен.

– С вашим статусом все ясно. Вы находитесь на военной службе.

Он поморщился.

Карен сменила тон и заговорила доброжелательнее.

– Надеюсь, вы успели сделать все свои дела?

Он вяло кивнул.

– Я встретился с одним парнем, который провел грандиозную работу, чтобы основать государственный благотворительный фонд в мою защиту. Потом я встретился с адвокатом из Ассоциации офицеров запаса, что на Конститьюшн-авеню. Затем кое с кем отобедал из Организации американских ветеранов-инвалидов. У меня десять процентов нетрудоспособности, как вы знаете. На самом-то деле я думаю, что только семь с половиной, но какая разница. Они попросили меня присоединиться, и я это сделал. После обеда у меня состоялась встреча с делегацией ветеранов иностранных войн, а потом я заскочил к своему конгрессмену.

– Да, сегодня вы были странствующим рыцарем.

– Верно. Я колесил весь день.

Она улыбнулась.

– Это хорошо, когда чувствуешь, что день прожит не зря.

– Видите ли, майор, если хочешь занять достаточно высокое положение, надо действовать энергичнее.

– Почему так агрессивно?

Тайсон поднял свой скотч, словно собираясь сказать тост:

– У меня сегодня создалось впечатление, что многие меня поддерживают, а правительство и армия проводят неправильную политику в отношении меня.

Карен ответила:

– В этом сила плюралистического общества, мистер Тайсон. Свободных людей сплачивает общее дело или идея, и они борются с правительством. Я считаю, что это очень разумно.

– Вы понимаете, к чему я клоню?

– Да. Правительство в курсе всего этого. Как выражаются военные, Рубикон перейден.

– А они ищут способ, чтобы можно было с честью отступить?

– Не думаю, они не могут этого сделать.

Тайсон махнул рукой.

– Да черт с ними. Они получат свое.

– Я всегда думала, что девяносто процентов войн, судебных процессов и кулачных боев начинается с того, что никто не знает, как отступить, чтобы избежать позора. Возможно, если бы люди плюнули на свою репутацию, то мы смогли бы избежать многих конфликтов.

– Чисто женский подход, – фыркнул Тайсон. – Репутация имеет большое значение, а что касается конфликтов, то это не так уж и плохо.

Официантка принесла Карен вино.

Тайсон поднял свой стакан.

– За быстрое расследование.

Они чокнулись и выпили.

– Я забыла ваш зонт, – она говорила так, словно не чувствовала за собой вины.

– Я вижу.

– Наверное, оставила его в самолете.

– Это был подарок моей бабушки прямо перед смертью.

– Тогда она не узнает, что я его потеряла.

Они посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись. Тайсон заметил, что она была в приподнятом настроении, не то что в прошлый раз. Не потому ли она так весела, что имеет какие-то хорошие новости для него? Но что-то не похоже, судя по разговору. Скорее всего, получила хорошее известие, касающееся ее самой, или сходила на секс-свидание, или купила изысканного оттенка блеск для губ.

Карен перешла на официальный тон.

– Я вновь хочу напомнить вам о вашем праве хранить молчание, говорить в присутствии своего адвоката и о других правах относительно этого расследования.

– Я отказываюсь от этого.

– Хорошо. – Она попросила его пригласить официантку. Как только та подошла, Карен отодвинула почти полный стакан вина.

– Пожалуйста, уберите это и принесите стакан Принцессы Гавиа. У вас есть такое вино?

– Да, мэм. Только в бутылках.

– Чудесно.

Официантка поставила стакан на поднос и ушла.

Тайсон начал было:

– Когда в Риме...

Она перебила:

– Знаете, это пьемонтское вино из поместья Банфи в Гавиа.

– А-а.

– Как-то мне довелось посетить винодельню.

– Неужели вы собираетесь выпить всю бутылку?

– Нет, мне достаточно стакана.

– Такое вино вы бы не заказали в военной гостинице.

– Конечно же нет. Вы знаете, я немного продвинулась в своей работе. В основном телефонные звонки плюс архивные документы. Я связалась с Пикаром по телефону. Он очень неохотно назвал мне фамилии тех двух из вашего взвода, которые так эмоционально поделились своими впечатлениями. Мне пришлось убедить его, что я действую в интересах правосудия.

Тут Тайсон вспомнил, что Пикар сам бывший офицер, а значит, тоже может быть в чем-то уязвим. Он ответил, закуривая сигарету: