Увлеченный волной наверх, Тайсон воспрянул духом, увидев почти рядом огни судна. Крики осипшего от неистового напряжения голосовых связок Бена перекрывал скандальный прибой. Низринутый в кипучую глубину, он оказался стиснутым со всех сторон толщей воды. Предательская луна и звезды исчезли, и ночь стала еще темнее. От запаха и вкуса соли его начало тошнить, и он набрал в рот воды.

Теперь он отчаянно боролся за свою жизнь. Его неожиданно сразила мысль, что если он не выплывет, все подумают, что это самоубийство. Нет! Нет!

Он представил себе дом в Бейпойнте, яркий свет на террасе, увидел себя, медленно входящего туда, где за круглым столом мирно ужинают Давид и Марси. В центре стола стоит подсвечник с зажженными свечами, а из радиоприемника слышится нежный голос Вилли Нельсона.

Белая разверзшаяся пасть восьмифутовой волны нависла над Тайсоном, будто балдахин рокового ложа, и поглотила, ослепив и оглушив его.

Выбравшись из пучины на поверхность, он судорожно ловил воздух ртом и уже твердо знал, что еще один или два таких вала утопят его.

Чтобы хоть как-то отвлечься, Тайсон сконцентрировался на своем онемевшем колене, пытаясь растереть его и освободить ногу от тисков. В юности, еще до Вьетнама, до ранения в ногу, он плавал в морях и почище этого, далеко от берега в вероломной Атлантике.

– Будь проклята эта гавань! Бенджамин Тайсон не утонет тут в середине лета. Нет. Не бывать этому. Проклятый Вьетнам! Проклятый Вьетнам! -Он кричал до тех пор, пока слова потеряли для него всякий смысл. – Проклятнам! Проклятнам! Проклятнам!

Его не переставало удивлять, что свет может быть таким ярким, а руки – такими чистыми. Белые простыни обволакивали прохладой его голое тело, а порхающие вокруг него медсестры предупреждали каждое желание. Санитарное судно служило перевалочным пунктом между смертью и жизнью, подбирая обломки человеческих крушений с разоренного берега жизни. Ты уезжаешь домой, солдат. Колено твое скоро заживет. Медсестры в Леттермане выходят тебя. Все в твоих руках, лейтенант. О потере дееспособности забудь! Ну как, понюхал пороху, ты, ас? Бен, сегодня хороший фильм в лекционном зале. Хочешь пойти?

Эта грязная и отвратительная война. Капитана Уиллса и лейтенанта Меркадо перевели в другую палату. Они в порядке, но их навещать нельзя.

К вам едет бригадный командир приколоть на пижамы медали.

Некоторые солдаты притворяются спящими, тогда он прикалывает их на простыни. Выбор за вами.

Завтра вы летите в Дананг. Вас хотят видеть на церемонии вручения наград в Хюэ.

Я не знаю, лейтенант, где они хранят трупы. А каков это имеет значение?

Вы сможете бегать, прыгать, плавать, играть в теннис, даже заниматься альпинизмом.

Удачи, Тайсон!

Через месяц коленка будет, как новая. Плавание пойдет вам на пользу.

В десяти футах от Бена лежал белый спасательный круг, потом набежавший вал отбросил его назад, и он исчез. Круг выпрыгнул на поверхность рядом с Тайсоном, будто кто-то невидимый бросил его терпящему бедствие. Тайсон схватился за него обеими руками и, передохнув немного, продел через голову. Одуревший, он бессмысленно смотрел на тонкий трос, привязанный к спасательному кругу, потом огляделся и увидел невдалеке судно. Это была освещенная яхта длиной около сорока футов с откидным трапом. Тайсон, цепляясь за трос, приблизился к взбивающим воду винтам На транце белело название судна – «Транквилити – II», и, не успев прочесть его, вконец измотанный Тайсон потерял сознание.

Придя в себя, Тайсон заметил, что на него наброшен халат. Он попытался встать, но не смог.

Склоненный над ним незнакомый мужчина приветливо улыбнулся.

– Я Дик Кепплер. – Он откинул полу халата, обнажая правое колено Тайсона. – Военная рана? Тайсон принялся разглядывать незнакомца.

– От подобных ранений на всю жизнь остается заметка. Только не пытайтесь меня убедить, что это футбольная травма. Сейчас нога не беспокоит?

Тайсон понял, что этот человек, должно быть, врач.

– Просто устал немного, вот и ногу свело, – ответил он.

– Ну что же, бывает. Через неделю будете прыгать. А сейчас давайте я помогу вам встать.

Тайсон ухватил Кепплера за руку и подтянулся. Женщина по имени Алиса подала ему костыль. Он попросил отвезти его в Бейпойнт, и уже через пятнадцать минут моторная лодка подплыла к полуострову. Тайсон обследовал побережье и указал на кустистую отлогую скалу.

– Вот там.

Кепплер сбавил скорость и пришвартовался у длинного пирса. Пожав Кепплеру и Алисе на прощание руки, Тайсон сказал:

– Если нужно, я верну халат и эту клюку.

Доктор добродушно ответил:

– Оставьте себе на память. Может, вам помочь взобраться наверх?

– Нет. Только помогите вылезти.

Кепплер одним прыжком оказался на пристани и, обхватив Тайсона, вытащил его из лодки. Тайсон стоял на шатких мостках и следил, как моторная лодка, тарахтя, возвращается узким проливом. Они помахали ему на прощание. Опираясь на костыль, Тайсон побрел к берегу. Карабкался он на скалы в сидячем положении, отталкиваясь здоровой ногой. Наконец, добравшись до лужайки, увидел свой дом. На террасе горел свет, кто-то сидел в шезлонге. Прохромав по густой росистой траве, он вплотную подошел к террасе и заметил, что действительно двое людей, повернувшись лицом друг к другу любовно оглаживали наиболее привлекавшие их части тела партнера. Женщина сидела спиной к нему с задранной до подмышек футболкой. Тайсон учтиво кашлянул и только после этого сделал еще несколько шагов.

Мужчина соскочил с шезлонга, приводя в порядок свои брюки, и быстро подошел к перилам.

– Кто здесь?

– Привет, Дэвид!

– Папа! Папа!

Дэвид кинулся навстречу Тайсону.

– Что? Что случилось?

– Где?

Сконфуженный Дэвид спросил, запинаясь:

– Что... Почему?

На террасе Тайсон заметил девушку, поправлявшую свою одежду. Бен понимал, что вид его довольно странен: в белом халате, босой, со взъерошенными волосами. И ко всему прочему с костылем.

– Я прибыл с друзьями на лодке, – ответил он. – Пошел поплавать, но тут же свело ногу, они меня вытащили. Представь свою подругу.

– О... да. – Дэвид оглянулся, потом перевел взгляд на отца, потом снова на девушку.

– Это мой папа, Мелинда. Папа, это Мелинда Джордан.

Тайсон подзадорил их:

– Привет! Папа!

Мелинда засмеялась.

– Очень приятно.

Дэвид крепко обнял отца.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке?

– Просто сильная судорога. – Он вошел на террасу и сел на складной стул. – А где мама?

– Ее сейчас нет. Будет в десять.

Тайсон разочарованно покачал головой.

Дэвид поинтересовался:

– Ты остаешься?.. – Потом его взгляд метнулся к Мелинде.

Тайсон лениво зевнул.

– Да. Я ведь здесь живу, разве не так? Ты мне не принесешь чего-нибудь укрепляющего?

– Хорошо. – Дэвид юркнул в дом.

Тайсон и Мелинда некоторое время приглядывались друг к другу. Тайсон предположил, что она несколькими годами старше Дэвида. Золотисто-коричневый загар подчеркивал ее определенную миловидность.

– Здесь живешь?

– Только летом. А так мы живем на Манхэттене.

– А где остановились?

– Прямо по дороге – серый дом.

– Да их там чуть ли не два десятка.

Мелинда оказалась смешливой. Хохоча, она едва проговорила:

– С зелеными ставнями. Фамилия Джордан. Мой отец приезжает на выходные. Моя мама ужинает с миссис Тайсон.

Бен без волнения отреагировал на информацию. Она ответила на вопрос, который он не задал Дэвиду.

– А вы, значит, в это время нянчитесь друг с другом?

Она улыбнулась с той долей застенчивости, которая приличествовала сложившимся обстоятельствам, понимая его намек, что ей пора домой. Тайсон вспомнил то лето, когда отец нашел его под перевернутым вверх дном яликом, накрытым брезентовой курткой. Неудивительно, что страшно колыхавшийся на песке ялик привлек внимание отца. Тайсон усмехнулся.