Тайсон молчал, понуро уставившись в пол.

Она добавила:

– Вас тогда же эвакуировали. Вы оставили свой взвод в составе тринадцати человек, все являлись участниками событий в госпитале Мизерикорд. Потом, после вашего возвращения в Штаты, как вы знаете, погибли Бронтман и Селиг. Холзман и Муди умерли, как я сказала, в мирное время, оставив пятерых возможных свидетелей: Брандта, Фарли, Садовски, Скорелло и вас, чье местонахождение нам известно; пятерых же других потенциальных свидетелей – Келли, Белтрана, Уолкера, Симкокса и Калана – мы еще не обнаружили. Да, и еще остается один свидетель, Майкл Детонк, официально являющийся без вести пропавшим. Правда, он мог быть убит во время боя. Я правильно изложила суть?

Тайсон просмотрел второй экземпляр отпечатанного конспекта.

– Вроде бы, все верно.

– Слышали ли вы что-нибудь об этих людях?

Тайсон отрицательно покачал головой. Людям свойственно поддерживать друг с другом связь после всего того, что они пережили на войне. И действительно, Ассоциация 1-й воздушно-десантной дивизии проводила встречи ветеранов, вела поиски без вести пропавших солдат.

– Как вы считаете, что произошло с Майклом Детонком?

– Откуда мне знать?

– Вы думаете, он дезертировал?

– Он числится как пропавший без вести. Зачем чернить его имя?

– Если он дезертировал, не надо воздавать ему почести.

Тайсон резко оборвал ее:

– Зачем причинять боль его семье?

– Какую еще боль! Если он дезертировал, значит, жив. Это могло бы дать им какую-то надежду.

– Надежда – это не что иное, как отсроченное отчаяние. Оставьте все, как есть. Ее голос звучал сурово.

– Это важно, ведь он потенциальный свидетель, возможно, в вашу пользу. Военная комиссия по вопросу пропавших без вести займется им, нужен лишь намек на то, что он жив... А ваше заявление могло бы... Почему вы считаете, что он дезертировал, несмотря на официальное заключение?

– Даже если он сбежал, я очень сомневаюсь, что он пережил падение Вьетнама.

– Он мог вернуться в Штаты до этого, к своим родственникам в Луизиану, ведь срок давности по обвинению в дезертирстве истек.

– Неужели? Кто пишет эти законы? И кто кроет их на каждом углу? Не Майкл Детонк и не я.

Карен довольно долго молчала, погруженная в собственные размышления.

– Даже в самом плохом можно найти хорошее. Ну это так, к слову. Если ничего больше не прояснится, тогда помогите комиссии по розыску пропавших без вести отыскать еще одного человека. Расскажите мне, что помните, и я передам информацию по делу Детонка в комиссию.

Тайсон подпер ладонью подбородок.

– После ранения, уже когда приземлился вертолет, чтобы забрать меня, ко мне подсел Майкл Детонк, раскурил для меня сигарету и сказал: "С сегодняшнего дня война для тебя закончилась. И для меня тоже. Встретимся снова в миру. Адьё, мон ами".

Карен наклонилась вперед.

– Я запишу ваши слова?

– Да.

Взяв блокнот и ручку, Карен дословно записала сказанное.

– Значит, у вас сложилось впечатление после его слов, да еще с учетом таких сложных обстоятельств, что он собирается в бега?

– Да.

– Спасибо. Кстати, на солдатском жаргоне «возвратиться в мир» – значит вернуться в Штаты, следовательно, он это и имел в виду.

– На это рассчитывали все до единого.

– Как вы считаете, может быть, публично обратиться к этим пятерым, чтобы они выступили с показаниями?

– Нет.

– Почему? Разве они не подтвердят вашу версию? Если вы выставите достаточное количество свидетелей в свою защиту, тогда, возможно, не будет никакого трибунала. – Она добавила с нотками угодливости в голосе: – Я же говорила, что могу помочь разыскать свидетелей для защиты. Это ведь моя работа.

– Тогда делайте ее. Трудитесь.

– Почему бы вам не помочь мне?

Тайсон, вертя в руке стакан виски с содовой, старался не смотреть ей в глаза. Желая уклониться от ответа, он принялся топить кончиком пальца кусочки льда, плавающие на поверхности. Но бесконечно молчать невозможно.

– Я подумал о том, что вы мне предлагаете, и решил, что несправедливо с вашей стороны делать мне такое странное предложение. Вы должны найти всех и каждого, а они, в свою очередь, должны решить, стоит ли им давать показания или нет. – Он мрачно посмотрел на нее. – Вы понимаете?

Она съежилась под его ледяным взглядом.

– Но вы, по крайней мере, хоть какие-то зацепки могли бы мне предоставить?

– В очень небольшом количестве.

– Хорошо. Тогда давайте продолжим. Получали ли вы известия от Дэна Келли?

Тайсон усмехнулся.

– Ничего себе начало.

– Как долго Келли был вашим радиооператором?

– Еще сигарету?

– Я понимаю, что около семи месяцев он был при вас и вас связывала тесная дружба, поэтому мне интересно, поддерживаете ли вы с ним прежние отношения.

– Нет.

– И никогда не поддерживали?

Тайсон сознавал, что рамки расследования расширяются, поскольку она держала в поле зрения достаточно многих. Она изучит все детали или притворится, что узнала все до тонкостей, тогда его шансы выпутаться из своей лжи сведутся к минимуму. Тайсон опасался, что у Карен уже состоялся разговор с Келли и тот все выложил как на духу, не зная о том, что эта хитрая бестия записывает на магнитофон его исповедь. Бен осторожно спросил:

– Вы уже беседовали с Келли?

– Нет. Если бы у нас состоялся разговор, то я должна была бы сообщить вам об этом.

– Верно.

– Что выслышали о Келли?

– По-моему, в августе шестьдесят восьмого и лет семь-восемь назад я получил от него по письму.

Она затянулась.

Тайсон не спеша закурил.

– Келли обожал военную службу. Война для него была просто праздником. Всегда найдется несколько человек, подобных ему... В своем письме в августе 68-го он сообщал, что вместо возвращения в Штаты уехал в Эфиопию на сооружение военного объекта. Возможно, вы об этом знаете из его личного дела.

– Да. Я знаю, что солдат может служить повсюду, где есть военные американские базы. Но мне показалось странным, что он выбрал Эфиопию, а не Рим, например.

– Ну, Рим никогда не блистал военными конфликтами. Хотя, постойте... былодин в Биафре. Помните? Во всяком случае, он написал мне о том, что собирается пойти наемником в Биафру. Я думал, что его там убили. Потом... да, это было в семьдесят шестом... на празднование столетия США, помните?.. Он написал мне из Португалии.

– Простите, а каким же образом он узнал ваш адрес после стольких лет?

– Ну, это не так сложно. Он сослался на то, что работал на гражданскую фирму. Во Вьетнаме под этим подразумевалось ЦРУ. А они-то уж узнают адрес любого, не так ли?

Не замечая его издевки, она спросила:

– О чем он вам писал?

– О своих фокусах в Португалии. Потом поделился впечатлениями о кратковременной поездке в Анголу, чтобы краем глаза взглянуть на тамошнюю гражданскую войну. Тысяча в неделю, деньги в швейцарском банке, все расходы оплачены.

– Вас это соблазнило?

Тайсон подумал с минуту.

– Я женился... потом у меня появился сын. Я помню, как невольно сравнивал: мне во Вьетнаме как пехотному офицеру платили 80 долларов в неделю, а ЦРУ за такую же говенную работу отстегивало на 120 процентов больше. – Он мрачно ухмыльнулся и прибавил: – Бьюсь об заклад, что ЦРУ никогда не задает своим людям такие вопросы, которыми меня пытает армия. Если вы желаете расследовать смертельные случаи при подозрительных обстоятельствах, разузнайте у ЦРУ о их операции «Феникс» во Вьетнаме. Они убили или приговорили к смерти около пяти тысяч граждан, безразлично, сочувствовали они вьетконгу или нет.

– Вы отвечали Келли?

– Нет.

– Были ли от него еще какие-нибудь известия?

– Нет. Помню, что мне попалась на глаза газета с именами американских наемников, захваченных в плен в Анголе и расстрелянных левыми силами после победного завершения войны. Но имя Келли там не значилось.