– Как я уже говорил по телефону, она узнала офицера – Тайсона, но называла его не иначе, как лейтенант. Я не мог добиться, чтобы она вспомнила его имя.

– Что она говорила о нем?

Пикар без суеты собирался с мыслями; прошло не менее пяти минут, прежде чем он осторожно ответил:

– Она говорила на трех языках сразу, вставляя то вьетнамские, то английские и французские слова. Она сказала, что он вошел в палату, где она пряталась. Увидев монахиню, он пощадил ее.

– Пощадил? – переспросила Карен. – А не спас ей жизнь? Согласно показаниям лейтенанта Тайсона и пяти других свидетелей, взвод спас жизнь некоторым людям, вынеся их из горящего госпиталя.

– Разве? Да, госпиталь горел, как сообщила мне монахиня. – Он помедлил. – Я не пытаюсь опорочить Тайсона... Мне трудно... я теряюсь в догадках насчет значения того слова, которое она употребила. Это на Французском. Sauver? Освобождать или спасать? Или она употребила epargner – щадить, жалеть или избавлять? Все дело в переводе, я думаю.

– Это важная деталь, несомненно. Но она не настолько важна, чтобы включать ее как эпизод в свою книгу.

Пикар впервые посмотрел на Тайсона.

– Допустил оплошность. Каюсь. Последнее не соответствует описанию случившегося, данному Брандтом и Фарли.

Харпер выдержала паузу, потом спросила:

– Вы говорили, что сестра Тереза упоминала слово «бак ши».

Пикар кивнул.

– Еще одна деталь, которую я просмотрел, но по уважительной причине. Я хочу поделиться... я был немного небрежен. Как бы я хотел, чтобы у меня сейчас оказались мои чертовы записи. Моя память начинает изменять мне...

– Так как же насчет «бак ши»?Под этим подразумевался медик? Стивен Брандт?

Пикар как-то странно вытянул шею.

– Она сказала, что также узнала бак ши...Военные медики и гражданский медперсонал ходили по школам, церквам, деревням. Так или иначе она описывает Брандта как... «ип homme qui viole les jeunes filles».He нужно быть знатоком французского, чтобы перевести это.

Харпер настояла:

– И все же я переведу: «Человек, который насилует малолетних девочек».

Пикар снова кивнул.

– Конечно, существует много интерпретаций этой фразы. У меня рука не поднялась вставить в книгу то, на чем санитар или фельдшер, называйте его как угодно, не был пойман...

Харпер закусила губу и с минуту смотрела на Эндрю Пикара.

– Рассказывала ли сестра Тереза что-нибудь еще о своих отношениях с лейтенантом Тайсоном?

Прежде чем дать ответ, Пикар вновь взглянул на Тайсона.

– Сестра Тереза рассказывала мне, что встречалась с лейтенантом в соборе Хюэ. Она знала, что бак шислужит во взводе лейтенанта, и она воспользовалась возможностью поговорить с ним о склонности его медика к несовершеннолетним девственницам. – Пикар оглядел зал. – Не думаю, чтобы эта сторона вопроса интересовала вас. Я расскажу, в чем совпадают рассказы монахини, Брандта и Фарли. Они сошлись на том, что американские солдаты преднамеренно, с жестокостью зверей расправились с больницей, битком набитой безоружными и беспомощными людьми.

– Мы можем это установить совершенно определенно, – сказала Харпер. – Но в этом грехе обвиняют только одного человека – лейтенанта Тайсона. Теперь мы выяснили, что его роль в предполагаемом преступлении не столь велика, как мы считали раньше или как вы дали понять в своей книге...

Пикар заговорил с убежденностью проповедника:

– Майор, я был морским офицером, и я знаю, какая ответственность лежит на Тайсоне. Если он не исполнил свой долг, с него следует взыскать, но не таким образом. Это... пародия на справедливость.

Полковник Пирс поднялся. Вслед за ним поднялся Корва, громко отчеканив:

– Если свидетель может давать показания с чужих слов, пусть он выскажет и свое мнение.

– Сядьте, – отрезал Гилмер. – Оба. Пожалуйста. Продолжайте, мистер Пикар.

– Я только хочу добавить, что доктор Брандт солгал мне насчет одной важной вещи. Я не верю, что Тайсон когда-нибудь давал команду стрелять в любого, кто находился в той больнице. Я думаю, что взвод лейтенанта поднял мятеж. Он был такой же жертвой, как любой другой в том госпитале. И члены его взвода тоже стали жертвами... жертвами войны, физического истощения и шока. Я думаю, если вы отыщете сестру Терезу, никто лучше нее не расскажет вам о действиях лейтенанта Тайсона в тот день.

Харпер осмелела.

– Почему же вы тогда не включили ни один из этих эпизодов в книгу, мистер Пикар?

– Я сам спрашиваю себя об этом и не нахожу ответа.

– Хорошо. А сестра Тереза поделилась с вами тем, каклейтенант Тайсон спас или пощадил ее?

– Нет. Вы должны понимать, что у нас были не только языковые проблемы, я ко всему прочему был болен и находился в плохом состоянии. Как мне хотелось бы, чтобы судьба еще раз послала мне возможность поговорить с ней.

– И нам тоже, – заметила Карен. Она глубоко вздохнула. – У меня нет больше вопросов.

– Обвинение будет допрашивать свидетеля? – обратился Гилмер к прокурору.

Пирс, казалось, не был готов к вопросу. Он пошептался со своими помощниками, затем встал и довольно льстивым голосом заявил:

– У нас нет вопросов.

Полковник повернулся к Корве:

– Защита будет допрашивать свидетеля?

Корва встал.

– У меня есть один вопрос к мистеру Пикару. – Адвокат пожевал губами, как бы собираясь с мыслями, потом посмотрел на Пикара. – Вы не были очевидцем событий, о которых всякий толкует по-разному, и, следовательно, ни защита, ни обвинение не могут утверждать, что вы их свидетель. Вы являетесь связующим звеном с сестрой Терезой. В связи с этим я спрашиваю вас. Совпадает ли история, услышанная вами от сестры Терезы, с той, которую вам поведал Стивен Брандт, в отношении роли обвиняемого в инциденте в госпитале?

– Нет, не совпадает.

– Спасибо. – Он перевел взгляд на Карен Харпер. – У меня больше нет вопросов.

Харпер то же самое повторила полковнику Гилмеру.

– Свидетель свободен, – объявил Гилмер.

Пикар нехотя поднялся и неторопливо подошел к столу защиты. Он сказал Тайсону чуть слышно:

– Вы немного староваты для этих погон.

– Скажите это армии.

Пикар улыбнулся.

– Удачи. – Он подошел к двери, которую для него придерживал сержант Лестер, и покинул зал.

Полковник Гилмер отпил немного воды из стакана. Карен Харпер вернулась на свое место.

– Почему обезьяна упала с дерева? – шепнул Корва на ухо Тайсону.

– Почему?

– Потому что подохла.

– Меня не надо больше забавлять, – отмахнулся Тайсон.

– Лейтенант, встаньте, пожалуйста, – обратился к Тайсону полковник Гилмер.

Тайсон встал, с грохотом отодвинув стул.

– Лейтенант Тайсон, в начале расследования я ознакомил вас с вашими правами: сделать заявление или хранить молчание.

– Насколько я понял, если я сделаю заявление, не присягнув, мне устроят перекрестный допрос по изложенным мной фактам, а не по другим вопросам, касающимся этого дела.

– Совершенно верно. Вы желаете сделать заявление в любой форме?

– Нет, сэр, – сказал Корва, чуть привставая с места.

– Да, сэр, – возразил Тайсон. – Я намерен его сделать, не присягая, я просто скажу с места несколько слов. Теперь, когда я все понял о подаче заявлений для смягчения вины и наказания без компрометации себя, я бы хотел заявить о следующем. Я хочу сказать вам, полковник Гилмер, что готов лицом к лицу встретиться с присяжными для того, чтобы очиститься, чтобы снять обвинения тем или иным образом. Но если вы решите не передавать дело в трибунал, тогда вы должны посоветовать высшему армейскому начальству, как публично восстановить мою репутацию и запятнанную честь. Снятие обвинений будет недостаточной мерой в исправлении этой ошибки. – Тайсон сел.

– Не думаю, – шепнул ему Корва, – что просьба о публичном извинении внушит вам любовь армии и генерала ван Аркена. Они, скорее, пойдут на перекрестный допрос, которого вы, кажется, так добиваетесь.