И неважно как…
— Нашшел, — раздалось у самого уха несчастной Лиры шипение. Впрочем, последняя была уверена, что этот голос — не более, чем бред медленно угасающего разума, — наконеец-то.
Прямо перед Лирой вспыхнули два огненных глаза с узкими щелками зрачков, а потом с ней что-то произошло.
Ужас и паника сменились гневом. Перед глазами девушки поплыли алые круги. А затем гнев уступил место ярости. Лира ощутила сильную, необузданную ярость, совсем не связанную с ее собственными чувствами, ярость, которую она не могла контролировать. Лира вновь испугалась, но на этот раз она боялась себя. Никогда прежде она ничего подобного не испытывала, ее тело словно сковало льдом, даже мысли казались какими-то чужими. Равнодушие к жизни и желание все уничтожить: и этот глупый лес, и его неприветливых обитателей, и предавшего Фенрира, и того, из-за кого она оказалась в такой ситуации. Того, с кем ее связывала угасшая нить. Кто это? Отец? Или мать? Мама? Внезапно ее шею обожгло. Перед глазами встала фотография с родными лицами.
— Мама, — прошептала девушка и почувствовала, как пелена перед глазами рассеивается, желание уходит, уступая место ее собственным мыслям и воспоминаниям, — мама, — повторила она, чтобы окончательно прийти в себя.
Полностью сосредоточившись, Лира с изумлением ощутила себя стоящей на снегу. Измученная и уставшая, девушка упала на окоченевшие колени. Из груди вместе с паром вырывалось тяжелое, хриплое дыхание, а затем и надрывный кашель. Лира с трудом приподняла голову и охнула. Перед ней вновь раскинулся лес, но теперь он не пугал своей тьмой: вокруг девушки в воздухе парили сиреневые огоньки. Бабочки! Все пространство вокруг было наполнено бабочками, отчего оно приобрело загадочный сиреневый свет. Страшные тени исчезли, стало тепло.
А рядом с ней, буквально в полуметре, раздался тихий скрип снега.
Не в силах больше бороться, Лира расслабила руки… и почувствовала, как ее кто-то осторожно придерживает.
— Ты все-таки нашел меня, — неслышно прошептала Лира, едва заметно улыбаясь. Жаль, конечно, что сейчас сил не хватит свернуть запоздавшему Фенриру шею, но ведь на свежую голову делать это будет куда приятнее!
Подозрение закралось, когда Лира поняла, что ее подняли на руки. Девушка сонным взглядом окинула лицо парня и внезапно ощутила странную тоску, обиду, разочарование.
— Ты… опоздал, — прошептала она. Последнее, что она увидела, прежде чем погрузиться в глубокий сон, были полные удивления и боли светло-карие глаза.
… — Успокойся, с ней все будет хорошо. Просто дай ей время.
— Ты уверена? Проверь еще раз!..
…— Почему она не просыпается? Шиели-коро, сделай что-нибудь!
— Я сейчас тебе что-нибудь сделаю, если не утихомиришься. С ней все в порядке. Она просто спит…
— Да сколько ж можно?! Будто не помнишь, каким сам был в ее возрасте.
— Все я помню. Но Шиели-коро, это уже ни в какую Грань не лезет. С начала года это уже третий раз, как она лезет в неприятности.
— Никуда я не лезу, — тихо парировала Лира, с трудом разлепив веки и краем глаза оглядев помещение. Судя по всему, она находилась в палате медпункта, которая больше напоминал уютную, затопленную едва мерцающим светом ночника, комнату, если не считать кровать со стерильно чистыми простынями да шкаф с микстурами у окна. Девушка хотела приподняться, но тело словно окаменело. Да еще эта дикая головная боль, от которой голова казалась расколовшейся на две идеально ровные, но, увы, пустые половинки. Лира поморщилась.
— Шиели-коро говорит, тебе еще рано подниматься, — отозвался Кроу, сидя за столиком рядом с кроватью девушки.
Лира испуганно ойкнула и, резко отпрянув, ойкнула еще раз, уже от боли во всем теле. Вдобавок к малоприятным ощущениям у девушки заслезились глаза, неприятно защипало в носу. Лира трижды чихнула.
Старший нахмурился и покачал головой.
— Ну-ка быстренько легла на место! — к ней коршуном подскочила смуглая темноволосая девочка лет двенадцати. Одежда в готическом стиле ну никак не соответствовала ее профессии. Впрочем, как и ее возраст. — Прав Дейн, тебе еще рано вставать. Уж не знаю, что ты пыталась призвать, но это отняло у тебя все силы.
— Какой еще призыв, Шиели-коро, — съязвил парень, внимательно глядя на Лиру, — эта первокурсница даже элементарной руны создать не может.
Ну вот, опять! Только Лира вознамерилась его искренне поблагодарить за спасение, как он тут же своими насмешками пресек на корню это желание, а благие намерения отправил в тартарары без шанса на возрождение.
— Зато некоторые уже который год не могут запомнить, как меня стоит именовать, — в голосе девочки, насыпавшей изумрудный порошок в стакан с кипяченой водой, явственно слышался упрек, — и это при том, что данные уникумы посещают больничную комнату чаще остальных.
— Что ж вы такой болезный? — не упустила шанса ответить той же монетой Лира, с осторожностью принимая протянутый заботливой девочкой стакан. — А ты… вы…
— Шиели, — гордо отрапортовала девочка, поправляя прядь волос. Кроу, ответа которого не стали дожидаться, цокнул языком. — И упреждая дальнейшие вопросы, отвечу тотчас же: я — древний дух, призванный в ваш мир заклинателем и облаченный в сие бренное тело, дабы служить ангелам. Невзирая на мою внешность, я гораздо старше любого существа, обитающего в этом мире.
Лира ничего не ответила, стараясь разглядеть, каким боком перед ней существо из другого мира. Обычная девочка с необычными для такого возраста пристрастиями к одежде. Наверное, в другом измерении сейчас модно так одеваться, но в этой реальности ее наряд по меньшей мере вызывал улыбку.
— Вот и славно, — улыбнулась в ответ Шиели, поправляя подушку и помогая Лире занять удобное положение, — а теперь выпивай это снадобье, и завтра уже можешь быть свободна.
— Только… а-апчхи… завтра? — разочарованно чихнула Лира. Старший недобро хмыкнул, но от комментариев воздержался.
— Разумеется, — подтвердила девчушка и раздраженно глянула на парня. — Сейчас ночь на дворе. Переночуешь здесь, а завтра я тебя отпущу, — повторила целительница и умчалась в другую комнату, где, судя по грохоту кастрюль и тазиков, находилось что-то вроде кухни.
Оставшись наедине со Старшим, Лира уткнулась в стакан в бесполезной попытке сконцентрироваться на ароматном напитке и не обращать внимание на пристальный взгляд Темного.
— И долго ты еще стаканом любоваться собираешься? — явно недовольный подобным пренебрежением к своей персоне Кроу забарабанил пальцами по столу.
— Гм? Хмм… кх-кха, — закашлялась Лира, продолжая пялиться в стакан. Вот только руки сжались сильнее. — Не хочется мне пить, — наконец, хрипло отозвалась она.
— Если ты его сейчас же не выпьешь, мне придется заставить тебя это сделать.
— Да ну? — Лира обернулась, недоверчиво улыбаясь, но заметив решительность, с которой парень устремился к ней, вздрогнула и поднесла стакан к губам и ойкнула, испытав жгучую боль в левом запястье. Снадобье не разлилось лишь благодаря реакции Старшего, вовремя схватившего стакан.
Только сейчас Лира обнаружила, что ее левая рука туго перебинтована, отчего потеряла треть своей подвижности. Девушка осторожно потеребила экзотический белый бантик: это было бы даже забавно, если бы не было так больно.
— Давай помогу, — раздалось над самым ухом девушки.
— Ч-что? — не поняла Лира, но завидев, как стакан неумолимо тянется к ее губам, резко отпрянула, больно стукнувшись при этом о спинку кровати головой. — Ай! Голова.
— Хорошо, что не шея, — неудачно пошутил парень, но заметив, что девушка не отреагировала, прокашлялся. — Извини, я не хотел. Давай сама, — и он протянул ей стакан, который та приняла здоровой рукой.
«Странная ситуация», — невольно подумала девушка, потягивая приятный теплый напиток со вкусом чего-то цитрусового. Только что Старший продемонстрировал не свою обычную холодность, а участие и заботу, да еще и чувство юмора прорезалось. Странно и необычно.
