Девушка устало закрыла карие, с редкими вкраплениями цвета сочной зелени, глаза, вновь позволив воспоминаниям захватить память.

…Обалдевшая от беспорядка Лира прошла в гостиную, чтобы в очередной раз убедиться, что от украшений не осталось и следа. Глаза девочки запылали праведным гневом. Она поспешила на кухню, откуда плыли запахи свежезаваренного кофе и сигареты.

— Что происходит? — едва сдерживаясь спросила Лира, меча молнии в Анну, уютно устроившуюся на кожаном диване. — Зачем вы все сняли?

— Ты про тот беспорядок, что был днем? — невозмутимо ответила Анна, потягивая ароматный напиток и тут же затягиваясь, — я просто убралась. Ты купила сигареты?

— Но я специально повесила это для праздника, — сказала девушка, поморщившись от сигаретной вони и зажав рукой нос.

— Какого праздника? — искренне изумилась Анна, что не удивляло, ибо женщина из года в год умудрялась забывать о дне Рождения Лиры, хотя о торжестве Николь помнила исправно.

— Сегодня мой день Рождения, — ответила Лира и принялась раскладывать фрукты возле умывальника. — И вечером мы с мамой и Николь будем отмечать, — угрюмо добавила девочка, явственно выделив в предложении только двоих людей, которых хотела видеть за столом.

— Не хочу тебя разочаровывать, — судя по голосу и ухмылке, Анна именно на это и рассчитывала, — но Элисон не приедет. У нее есть дела поважнее дня Рождения какой-то шмакодявки. Так что там с моими сигаретами?

— Она приедет, — твердо сказала девочка, хотя ее руки задрожали. — Она обещала приехать и… — Лира осеклась, рассмотрев в мусорном ведре жалкие куски месива, еще сегодня утром бывшие именинным пирогом. В глазах потемнело, девочка слабо опустилась на стул. — Зачем вы его выкинули?

— Эту отраву все равно никто бы есть не стал, — холодно сказала Анна, затушила окурок о края хрустальной пепельницы в виде лилии и подошла к умывальнику сполоснуть чашку. — Кулинар из тебя никудышный. О, фрукты! — и женщина тут же принялась пригоршнями накладывать в тарелку виноград и персики, которые Лира с такой тщательностью выбирала в магазине.

Лира и сама не заметила, как подлетела к Анне и яростно вцепилась той в руку.

— Не трогайте! Это на вечер!

— Не смей мне указывать, паршивка! — разозлилась Анна и грубо оттолкнула девочку, отчего последняя отлетела и крепко ударилась бедром о край стола.

— Эй, что тут за шум? — раздался звонкий голос из коридора.

— Мама! — завопила Лира и бросилась из кухни, пока испуганная Анна поспешно распахивала окно, дабы проветрить кухню. Она действительно не рассчитывала, что Элисон приедет именно сегодня.

— О, привет заяц, — устало улыбнулась Элисон и, приобняв за плечи Лиру, устремила взгляд в коридор. — А где же моя Ники?

Ответом стал тяжелый топот по лестнице вниз — маленький гиппопотам Николь летел, сметая все на своем пути.

— Мама приехала! — заорала она и бросилась на шею матери, резко оттолкнув бедром Лиру к шкафу.

— Девочка моя! — расцеловала мать Николь. — Как же я рада вас видеть.

— Ты все-таки приехала, — сказала Лира, победно посмотрев на выходящую из кухни смущенную Анну.

— Конечно, я же обещала. Ой, фу, Анна ты снова курила? Я же просила не делать этого в доме.

— Прости, дорогая, — защебетала шатенка и подскочила к подруге, помогая той снять плащ, — давай помогу.

— Секундочку, — Элисон отстранилась от загребущих рук Анны и Николь и полезла в сумки. — Ну-ка, кто тут у нас именинник? — и с этими словами женщина выудила из сумки изумительно красоты перламутровую шкатулку для украшений ручной работы.

Стоявшая все это время поодаль, Лира задохнулась от восхищения, пожирая глазами сиреневую красавицу, украшенную перламутровым декором в виде нежных бабочек.

— Ну же, Лирин, — улыбнулась Элисон и с улыбкой протянула Лире драгоценность. — С днем Рождения!

Девочка засмеялась и, чувствуя себя самой счастливой на земле, потянулась за подарком. Но сестра ее опередила.

— Я тоже такую хочу, — заныла Николь и протянула руки к шкатулке, но Элисон ловко убрала подарок повыше.

— Не бойся, милая, я про тебя не забыла. Посмотри в сумке.

Пока обрадованная Николь копалась в сумке, Лира поспешила принять подарок, вот только не догадалась его обезопасить.

— Я не хочу эту, — обиженно отозвалась Николь, бросив обратно сумку шкатулку нежного бирюзового цвета, немного уступавшую перламутровой по размеру, и вцепилась в подарок Лиры. — Я хочу такую же, как у нее.

— Ну, милая, это подарок Лирин, — укоризненно произнесла Элисон, пока девочки перетягивали подарок.

— Мелирион, отдай сестре эту, а себе забери голубую, — вмешалась Анна, и Николь, поощренная поддержкой, удвоила усилия.

— Нет! — отчаянно завопила Лира. — Это мой подарок!

— Девочки, перестаньте, — нахмурилась Элисон и подошла к дерущимся. — Ники, милая, это подарок Лирин. Отдай ей. Не расстраивай меня, пожалуйста.

Николь надулась и хмуро посмотрела на сестру: расстраивать маму ей не хотелось, но и уступать позиции она не собиралась. Ее глаза обиженно блеснули.

— Ладно, — сказала Николь и отошла. Лира, обрадованная успешно разрешившейся ситуацией, улыбнулась в ответ.

А в следующую секунду шкатулка, резко выдернутая из рук расслабившейся владелицы, полетела на пол…

Лира вздрогнула, как от удара, и задумчиво посмотрела на прикроватный столик. Взгляд девушки скользнул по их с Элисон и Николь фотографии (до ее десятилетия) и задержался на еще более старом снимке. Глаза, полные жизни и вечного счастья, смотрели на девушку с черно-белой детской фотокарточки, где она, шестилетний счастливый ребенок, была запечатлена вместе со своими родителями. Лира внимательно всмотрелась в лицо малютки на снимке и осторожно прикоснулась к шее, нежно проведя тонкими пальцами по изящному ободку-чокеру с небольшим серебристым камешком. Взгляд девушки затуманился.

…Шокированная Лира, казалось, целую вечность взирала на разбитые остатки своего счастья. Перед глазами пронеслись картины выброшенного пирога и валявшихся на полу остатков украшений. Не выдержав напора обидной злости, Лира гневно толкнула Николь, но та, явно ожидавшая подобной реакции, схватила сестру за шею излюбленным оружием — когтями. Лира вцепилась в ответ сестре в волосы, та завизжала и тоже устремилась к Лириным волосам. Подбежавшая на крик мама, не раздумывая бросилась к дерущимся и… со всей силы оттолкнула Лиру, отчего в кулаке Николь остался клок волос сестры. Лира попыталась что-то сказать, оправдаться, но слова застряли у нее в горле: мать смотрела на нее со страхом, презрением, какой-то обреченностью. Девочка похолодела; запоздало пришла боль: Лира сильно ушиблась затылком об угол шкафа. Горло защипало, перед глазами побежали мурашки.

— Господи, Николь! — перепуганная Анна подбежала к подруге с дочерью. — Как ты? Где болит? — Анна резко развернулась и подскочила к застывшей от страха Лире. — Что ты наделала, паршивка!? — она сильно встряхнула скулящую от боли девочку.

— Анна, прекрати! — вскрикнула Элисон, но даже не двинулась с места, лишь крепче прижав к себе испуганно затихшую Николь, но Анна впервые ослушалась подругу.

— Нет, Эли, это ты должна прекратить! Я с самого начала говорила, что это плохо кончится. Неужели тебе мало родной дочери, что ты тащишь домой всяких беспризорников?

— Анна! Не при детях!

— Прошу, Эли, послушай меня, пока не поздно. Послушай и сдай эту оборванку обратно в детдом. Пока она не разрушила вашу жизнь!

Горло Лиры сжало словно удавкой — не было возможности ни вдохнуть, ни выдохнуть. Рука и затылок больше не болели, вообще никакой боли, только сильное жжение в глазах. И в груди. Лира перевела пылающий взгляд с перекошенного лица Анны на испуганное лицо матери, так и оставшейся сидеть на полу с дочерью. Со своей дочерью. А потом Лиру заботливо окутала тьма бессознанья.