— Не называй меня так, — прошептала она. — Меня зовут Странница.

Каким холодным позвучал ее голос даже для нее самой. После стольких навязанных имен, это будет последним, которым кто-либо ее назовет — в том числе и он.

— В следующий раз, — процедил Лиишил сквозь зубы, — не набрасывайся на нас в темноте, как огромный паук.

Странница не видела в темноте ни лица, ни глаз Оши, и он поначалу ничего не говорил. Капюшон его поник, словно он опустил голову, повернувшись к Лиишилу.

— Простите, — прошептал он.

Странница знала Ошу достаточно, чтобы понять, что он расстроен… и не только коробящей встрепкой от Лиишила.

Винн смотрела на Ошу и Странницу, не понимая, чем вызвана эта размолвка между ними. Она знала его достаточно хорошо, чтобы догадаться, что его беспокоит нечто большее, чем просто чувство вины перед девушкой. Винн уже собиралась протиснуться обратно, к нему, когда Малец с громким рычанием ринулся обходить Ошу.

— Тихо, — испуганно прошептала Винн. — Ты приведешь стражу!

Его рычание перешло в тихое раскатистое ворчание, и Винн заметила, что кто-то движется в узком пространстве за спиной Оши.

Оша лишь чуть повернул в капюшоне голову, вероятно что-то услышав, только и всего.

Винн растерялась настолько, что окликнула его, чтобы предупредить, но он не обернулся, словно знал кто пришел. И есть только один человек, достаточно высокий для того, чтобы смотреть на всех через плечо Оши. Лисил вытащил изогнутый клинок, хотя Винн сомневалась, что у него хватит сил им воспользоваться.

— Успокойте собаку, — приказал Гассан у нее за спиной.

— Пожалуйста, Малец, — прошептала Винн. — Прекрати!

Малец смолк, но, ощетинившись, продолжал смотреть на Ошу.

Винн заметила Бротана, стоящего позади Оши. Старый Держатель Теней нес большой мешок и дорожный сундук. В темноте его пепельные светлые волосы выглядели серыми, хотя при дневном свете кое-где еще оставались светлыми. Она едва могла различить четыре шрама, пересекающих его правый глаз.

Взгляд Бротана миновал каждого в переулке и остановился на Лисиле и оружии в его руке.

— Ты намерен это использовать? — мягко спросил Бротан.

— Убирайся отсюда, — выплюнул Лисил. — Ты бросил нас стражникам в доках!

К удивлению Винн, Бротан в темноте, вероятно, нахмурил брови.

— Да… и нет, — ответил он.

Винн старалась протиснуться вперед, торопясь встать между ними.

— Сейчас не время, Тени и Чейна до сих пор нет!

Услышав последнее имя, Лисил, приоткрыв рот, переключил все внимание с Бротана на Винн.

Винн уклонилась от пристального взгляда Лисила и оглянулась. В дальнем конце переулка, на земле, прислонившись головой к стене, лежала Магьер. Винн протиснулась через всех, направившись к началу узкой тропинки.

Выглянув из-за угла огромного святилища, она сначала ничего не увидела. Она впала в отчаяние и даже подумывала выйти на поиски. Неосознанно сделав шаг, она замерла.

На мгновение ей показалось, что ниже у дороги, по которой они пришли, разрастался край темного силуэта здания. Темнота отделилась и двинулась по улице.

Винн чуть ли не выбежала, как только Тень, а за ней и Чейн приблизились к святилищу, однако кое-что было неправильно.

Тень хромала. Когда она добралась до внешней стены святилища, Винн больше не могла сдерживаться. Она выскочила, подбежала к Тени и с облегчением опустилась на колени. Она обвила руками шею собаки и на мгновение прильнула к ней. Чейн приблизился к ним.

— Все в порядке, — сказал он. — За нами не следили. Большинство стражников сейчас на Западе, там, куда Тень их заманила.

— Что произошло? — спросила Винн.

Чейн медлил.

«Не… сейчас.»

Винн вздрогнула от этих слов-воспоминаний.

Она покосилась на Тень, все еще стискивая ее в своих объятьях. Винн готова была возразить или спросить о хромоте, но тут Тень выскользнула из ее объятий и направилась к тропинке, ведущей в переулок за святилищем. Чейн по-прежнему молчал.

Винн должна была сказать им — ему — как она ценит то, что они сделали. Вместо этого она встала, чтобы последовать за Тенью, и, обернувшись, увидела, что Бротан и Лисил наблюдают за ней из-за угла.

Тень проскользнула мимо них за святилище, и Винн вспомнила про Магьер.

Похоже, Винн навсегда поймана в ловушку ненависти, или чего похуже, что многие здесь питают друг к другу.

Малец и Лисил хотят, чтобы ушел Бротан. Леанальхам — или Странница, откуда бы не взялось это имя — чувствует себя брошенной и преданной Ошей, у которого, в свою очередь, есть причины ненавидеть мастера-анмаглахка. Еще здесь был Чейн… и Магьер.

Как только они все разместятся в небольшом тайном убежище Гассана, до которого еще далеко, все станет еще хуже. Домин вышел из-за угла святилища прежде, чем она успела повернуть.

— Их слишком много, чтобы двинуться вместе, — сказал он, выглядя не слишком довольным. — Я поведу беглецов и, возможно, Ошу другим путем. Ты вместе с остальными будешь следовать по намеченному пути. Если вы придете раньше меня, используй камень, как я тебя учил. И на этот раз больше не уходите, ни под каким предлогом.

Винн почувствовала, как Чейн молча завис у нее за спиной. Ко всему прочему, он недолюбливал домина. У нее были свои сомнения насчет Гассана, но она кивнула ему

— Дайте нам небольшую фору, — сказала она.

Вцепившись маленькими ручками в сиденье, на единственном стуле в их убогой комнате сидела Энниш. Прошло слишком много времени, с тех пор как Рхизис или Денварфи должны были вернуться.

Фретфарэ села на кровать справа от Энниш. Они вдвоем никогда не чувствуют необходимости заполнять тишину бессмысленными разговорами и часто проводят полдня или ночь в тишине. Это не значит, что они испытывают чувство удовлетворенности.

Энниш вновь окинула взглядом выцветшие серые стены и углы, затянутые паутиной. Волна печали захлестнула ее, когда она подумала о доме в бескрайних лесах Ан'Кроан за полмира отсюда. Закрыв глаза, она представила их ярко-зеленые деревья, густую зелень лесной поросли, россыпь оттенков диких цветов, грибов, прозрачных ручьев и укрытых лишайником полян. Она представила вкус настоящего зернового хлеба, испеченного в общинных печах, сладость биссельники, только сорванной с куста и очищенной от кожицы.

Потворствовать своим мыслям и желаниям не свойственно анмаглакхку. Энниш не могла остановиться.

— Прошло слишком много времени, — нарушила тишину Фретфарэ.

Энниш оторвалась от своих странствующих мыслей.

— Я знаю.

Им двоим, непохожим друг на друга по своей натуре, нередко оставалось только догадываться о том, что происходит за пределами этой комнаты… грязной, темной комнаты, разившей людьми. Не так давно Энниш была настолько охвачена яростью, что мало что замечала за своей ненавистью. А сейчас…

Она чувствует страх, но не осознает его. Это не страх смерти, ведь ни один анмаглахк не боится умереть.

Ее рана должна была зажить — зажила — и все же она все еще не могла сражаться. Ее тело больше не движется с той легкостью, которую она когда-то знала. Что будет с ней? Она не хочет быть никем, кроме анмаглахка. Она не такая как Фретфарэ, чьи советы и личную поддержку по-прежнему ценит Вельмидревний Отче.

Энниш всегда была орудием в руках ее касты.

— Как нам следует поступить? — спросила она.

— Если сможешь, — ответила Фретфарэ. — иди. Проверь остальных и возвращайся с докладом.

Энниш неподвижно сидела на стуле. С тех пор как она приехала в этот город, ей не давали никаких заданий. Ей пришлось чувствовать себя бесполезной.

— Да, я могу… — и она осеклась, внезапно похолодев, и не разразившись гневом. — Что не так? У тебя предчувствие?

Фретфарэ подвержена мрачным предчувствиям, которые часто оказываются верными.

— Возможно, — наконец ответила она.

Энниш хотелось узнать больше, но у нее не находилось слов.