– Нечего ябедничать, – буркнула Растрёпа. – Посмотрим-ка лучше сначала на эти их стекляшки. Думаю, нет в них никакого волшебства, болтовня одна.

Она бесцеремонно схватила первую попавшуюся сумку и вытряхнула всё её содержимое.

Зеркало скользнуло в траву и, поймав яркий утренний лучик, пронзивший молодую листву, ослепительно полыхнуло солнечным пламенем. Все на мгновение зажмурились.

– Поосторожнее там с моим зеркалом, – всё ещё щурясь, посоветовал Дрёмс, – не разбей!

Растрёпа отмахнулась, подняла зеркало и притихла, вглядываясь в него.

– Что? Что ты там видишь? – наперебой спрашивали мальчишки.

Но она молчала. Наконец Дрёмс не выдержал и отобрал у феи зеркало.

Растрёпа заморгала, удивлённо озираясь по сторонам, и зашептала:

– Я видела синий мир, кругом лежал синий снег. Знаете, такой, как бывает на вершинах гор? – только синий-пресиний. И голубые солнца светили на небе, целых три солнца! Точно как во сне…

– Это и был сон, – проворчал Дрёмс, убирая своё зеркало в сумку, – просто чей-то сон. Я ведь и хотел сделать Зеркало Снов, а вы не верили…

– Значит, у нас получилось! – ликовал Страшик. – Братцы, надо нам срочно все наши зеркала проверить!

Мальчишки бросились к своим сумкам. Только Растрёпа сидела неподвижно: она всё ещё видела перед собой три голубых солнца…

Три маленьких солнца,

Три синих звезды,

Три чистых оконца

В пространство мечты –

Сквозь явь и сквозь тени

В мир льда и огня

Тропой сновидений

Уводят меня…

* * *

Три голубых солнца сияли высоко в небе, освещая мир холодным светом. От каждого камня, от каждого дерева тянулись три синие тени; синий снег сверкал мириадами алмазных искр. Магистр Магус зажмурил глаза, уставшие от этой ослепительной синевы – и сразу же проснулся.

– Надо же, – пробормотал волшебник, сладко потягиваясь, – каким синим был нынче сон!

Магус немного покачался в воздухе – и спрыгнул на пол. Он всегда спал прямо в воздухе и уверял, что так ночевать удобнее, чем в гамаке или на самой мягкой перине.

Обычно по утрам настроение у волшебника бывало замечательное, но в этот раз какая-то едва уловимая мысль тревожила его. Он опять вспомнил свой сон – вспомнил, как ему на мгновение почудилось, что кто-то посторонний прокрался в его сновидение и наблюдает за ним. Там во сне Магус не смог сразу узнать этого наблюдателя, только ощущал его невидимое присутствие, но теперь, проснувшись, он вдруг ясно понял, что это была Растрёпа.

– Нет, невозможно, – пробормотал Магус. – Растрёпа?! Нет, этого не может быть…

Магистр накинул на плечи свою оживившуюся мантию, слегка щёлкнув при этом по носу свесившегося с ворота непоседливого единорога; бросился к волшебному глобусу и стал искать Растрёпу. Да вот же она, вот! – топает себе беззаботно через лес. Да не одна, а с целой компанией незнакомых озорных мальчишек.

И ворон Каркл неотступно сопровождает их, перелетая с ветки на ветку, с дерева на дерево.

– Нет, она не могла проникнуть в мой сон, эта проказница-двоечница. Ведь ей и с самыми простыми школьными заданиями без ошибок не справиться. У неё даже волшебной палочки при себе нет! Что-то здесь не так, что-то не так…

Директор Магус спешно вооружился волшебными очками, вновь взглянул на глобус – и замер в недоумении: вокруг Растрёпы светилось пять голубых огоньков. Целых пять! И ещё один голубой огонёк сверкнул в отдалении, на западной окраине леса – и сразу исчез.

– Голубые огоньки – это же волшебные зеркала, – недоумевал магистр магии. – Целых шесть волшебных зеркал, откуда вдруг столько? Этого просто не может быть…

– Не может быть, не может быть! – дружно вторили звери и птицы на его мантии: по утрам им хотелось поболтать.

* * *

Провалившись неизвестно куда, Хватыш оказался в полной темноте. Сначала он заскулил от ужаса, потом вспомнил о зеркале и торопливо ощупал сумку: к счастью, зеркало при ударе уцелело. «Вот и хорошо, – вздохнул Хватыш. – Что бы ни случилось – денежки мои со мной!»

Он стал искать какой-нибудь ход или лаз, но всё время натыкался лишь на холодные земляные стены. «Надеюсь, что это не берлога какого-нибудь страшилища, – ныл насмерть перепуганный Хватыш. – Надеюсь, хозяина сейчас нет дома… Скорее бы рассвело, скорей бы!»

До самого восхода бедняга дрожал от страха. Когда же стало светать, он смог рассмотреть свою ловушку: это была очень глубокая и очень узкая яма, вроде колодца. Из такой в одиночку не вылезешь.

«Мне нужна чья-нибудь помощь, – бормотал Хватыш, – нужно кого-нибудь позвать. Эй, кто-ни…» Он осёкся: если другие подмастерья услышат – прощай, богатство, прощай, волшебное зеркало! Значит, надо молчать. Да, но если молчать, ему не поможет никто и никогда! И ещё неизвестно, кем и для каких целей вырыта здесь эта ужасная яма. А вдруг… Хватышу мигом представились зубастые кровожадные лесные страшилища.

– На помощь! – завопил он что есть сил. – Эй, кто-нибудь! Спасите! И помогите! Караул!

– Ну, чего орёшь? – послышался чей-то голос у Хватыша над головой, и в яму свесилась незнакомая длинноносая рожа. – Ай-яй-яй! Да ты никак провалился? Бе-е-едненький! Тебе повезло, что я совершенно случайно тут мимо проходил. Я очень добрый и отзывчивый, я всегда всех спасаю, всегда всем помогаю. Особенно по утрам. Погоди, сейчас и тебя спасу!

Рожа исчезла. Потом сверху что-то упало: это был прочный мешок на длинной верёвке.

– Ау, спасаемый, слушай инструкцию по спасению! – распорядился сверху длинноносый. – Полезай в мешок, я тебя вытащу.

Хватыш смотрел на мешок с большим сомнением: лезть в него почему-то не хотелось. Да и длинноносый не вызывал доверия. Но выбирать не приходилось: Хватыш вздохнул, крепко прижал к груди сумку с драгоценным зеркалом и влез в мешок.

– Готово! – крикнул он. – Тащи!

Мешок дёрнулся. Верёвка поползла вверх, и мешок затянулся у Хватыша над головой. Хватыш почувствовал, как отрывается от земли.

– Ух! Да ты тяжеленный! – вопил сверху длинноносый. – Трудное это дело – людям помогать, ох, и трудное! Так от доброты своей и надорваться недолго.

Мешок несколько раз стукнулся о стенки ямы, и Хватыш, ударившись обо что-то твёрдое, набил парочку синяков, но даже не пикнул: его беспокоила лишь сохранность зеркала. Наконец длинноносый вытянул мешок из ямы и, громко пыхтя, оттащил его в сторонку.

– Уфф! Ты спасён! – объявил невидимый незнакомец. – Благодари меня, своего благородного спасителя.

– Спасибо, – пробубнил Хватыш, пытаясь выбраться из мешка наружу.

Но у него ничего не получалось: верёвка на мешке была затянута крепко.

– Эй, помоги мне вылезти, распутай верёвку! – обратился он к своему спасителю.

– «Пожалуйста»! Ты не сказал «пожалуйста», – напомнил длинноносый, – а ведь это волшебное слово. В любых обстоятельствах следует быть вежливым. Ну?

– Пожалуйста, выпусти меня, – заныл в мешке Хватыш, – пожалуйста-пожалуйста! И заранее спасибо!

– Вот, теперь всё правильно, – одобрил незнакомец, – теперь ты молодец и наверняка заслужил свою свободу. Только выпускать тебя я не собираюсь: раз я тебя спас – ты теперь моя добыча. По-моему, так справедливо. И не вздумай дёргаться, а то опять свалишься в яму. Тяни тебя потом, жирнюгу!

Огорошенный такой наглостью Хватыш на мгновение онемел. Повредитто, длинноносый слуга Назлоба – а это был именно он – взвалил мешок с пленником на стоявшую поодаль повозку, оглушительно свистнул – и чёрные кони злого колдуна вихрем понеслись по лесной дороге.

Бедный Хватыш трясся и подпрыгивал на бешено летящей повозке. Он никак не мог понять, что происходит, и ему было очень страшно. Хватыш попытался проковырять в мешке дырку, сначала – своим грязным ногтем, потом – складным карманным ножичком, однако у него ничего не вышло: заколдованная мешковина была такой крепкой, что даже стальное лезвие гнулось. Пришлось положиться на судьбу.