* * *

Слончик мчался по дороге, преисполненный гордости, что так быстро и так ловко справился с заданием магистра Магуса. Поэтому он высоко задирал свой хобот и вовсе не смотрел под ноги. Да и зачем смотреть под ноги тому, кто только что совершил долгожданный подвиг, кто спас целый Мирр от неприятностей – и возможно, от настоящих катастроф – вовремя вернув волшебную палочку?

Р-раз! – и свежеиспечённый герой с треском провалился в колдовскую ловушку. Ловушка эта была слишком глубокой, а Слончик – слишком тяжёлым, ведь как раз перед этим он объелся пирожками Феи-Матушки. И как ни старался посланец Магуса, как ни прыгал – выпрыгнуть из ямы он так и не смог.

От усталости и обжорства Слончика потянуло в сон, и он решил вздремнуть часок-другой, чтобы потом с новыми силами выбраться на свободу. На всякий случай Слончик спрятал волшебную палочку внутрь хобота, ведь он мог дышать и ртом; потом свернулся калачиком и крепко уснул – так крепко, что из пушки не разбудишь.

Спал он, видимо, очень долго и очень крепко, потому что проснулся, к великому своему удивлению, вовсе не в яме, а за решёткой, в подземной темнице колдуна Назлоба.

В темнице было мрачно, сыро и холодно.

А ещё там был гадкий Повредитто: он бесцеремонно светил фонарём сквозь ржавые прутья решётки – прямо в глаза растерянному спросонья Слончику.

– Эй, длинноносый! – окликнул его Слончик. – Выпусти-ка меня отсюда немедленно, а то хуже будет! Я доверенное лицо самого могущественного во всём Безграничном Мирре волшебника Магуса и сейчас выполняю его важное поручение! Если он узнает, что мне тут у вас причинили хоть малейший вред, тебе не поздоровится.

– Это я-то – длинноносый?! – возмутился Повредитто. – Кто бы говорил! Лучше на себя посмотри, чучело: такого безобразного слоновьего носа нет даже у знаменитого Карлика-Носа! А уши?! А хвост-то, хвост! Нет, не зря я тебя сюда тащил, надрывался: хозяин будет доволен. Ведь такой образины в нашей коллекции ещё не бывало!

Повредитто обидно расхохотался, время от времени сквозь смех приговаривая: «Ой, не могу! Ой, чучело!» Наконец он угомонился, вытер рукавом мокрые от смеха глаза и объявил:

– Ты находишься в самой тёмной темнице на всём белом свете! Здесь никто и никогда тебя не найдёт, даже твой предобренький Магус-Бумагус. А когда вернётся мой хозяин, ужасный Назлоб, он уж сам придумает, что с тобой делать – он такой выдумщик!

Вот так Слончик исчез бесследно, и никто не мог его отыскать, потому что темница Назлоба была плотно окутана злыми колдовскими чарами.

Правда, у Слончика была при себе волшебная палочка феи Растрёпы.

Но – увы! – бедняга не умел ею пользоваться.

* * *

– Значит, в моей коллекции появился уродец, утверждающий, что он – подручный Магуса? – задумчиво произнёс Назлоб, выслушав обстоятельный рассказ своего слуги. – Если он не врёт, это кстати: через него я доберусь наконец до Магуса и его дурацкой школы. Пора навести там порядок, а то эти добренькие феи совсем обнаглели, настоящему колдуну уже и шагу ступить нельзя без того, чтобы на них не наткнуться. Везде сплошные феи, разве что по голове не скачут!

И Назлоб тотчас спустился в темницу, взглянуть на пленника. Повредитто, очень гордый собой, с фонарём в руке сопровождал хозяина.

Слончик спал в углу своей камеры, на грязной соломе. Назлоб долго рассматривал его – и наконец пробормотал:

– Помню, помню эту образину. Однажды мне попался в лесу наглый мальчишка, он осмелился выпустить птиц из моих колдовских ловушек. Сначала я хотел просто испепелить его на месте, но потом передумал. И превратил наглеца в этого жалкого уродца, над которым все потешаются. И он даже не помнит, что когда-то был человеком, потому что я лишил его памяти – хы-хы-хы! Эй ты, чучело, просыпайся!

Назлоб пнул Слончика носком своего тяжелого сапога, расшитого драгоценными каменьями. Слончик вскочил и спросонья захлопал ушами.

– Говорят, ты служишь у добряги Магуса, красавчик? – язвительно протянул колдун.

Слончик зевнул – и гордо выпятил грудь:

– Я его самый важный помощник! Отпустите меня, а то…

– Если у него все помощники такие, – ухмыльнулся Назлоб, – плохи его делишки. И что же ты делаешь для Магуса? Стоит заметить, что на прекрасную юную фею ты не слишком похож.

– Я выполняю его особые поручения! – хвастливо воскликнул Слончик. – Самые-самые важные! Вот и сейчас он поручил мне принести…

Слончик запнулся: он вдруг сообразил, что здесь нельзя рассказывать о волшебной палочке, потому что её сразу отнимут – и из героя он мгновенно превратится в лопоухого растяпу.

– Ну-ну, продолжай, – подбадривал Назлоб. – Что же ты должен был принести нашему всемогущему Магусу?

– Я… э-э-э… я… Я должен был принести… редкую морскую капусту для праздничных пирожков! – выпалил наконец несчастный пленник. – Магистр… э-э-э… любит пирожки с морской капустой. Да. Но я… я её нечаянно по дороге всю съел!

Назлоб и Повредитто переглянулись.

– Я не верю ни одному его слову, – шепнул своему помощнику колдун, – ни единому! Этот уродец что-то от нас скрывает. Подлей-ка нынче ему в похлёбку сонного зелья и обыщи хорошенько.

Усталая Растрёпа еле плелась по лесной дорожке. Ворон Каркл летел за ней, держась чуть в стороне – что ни говори, настроение у его спутницы было скверное, а палок и шишек на тропинке валялось вдоволь.

– Всё! Хватит! – буркнула фея, сердито плюхаясь на мшистую кочку. – Уже вечер, того и гляди ночь наступит, а этот дурацкий лес всё не кончается и не кончается! Я устала, я есть хочу! Лучше бы мне было остаться на клубничном поле. Это всё из-за тебя, вредная птица!

Ворон Каркл опустился на ветку над самой Растрёпиной головой и осмотрелся.

– Я вижу вперреди костёрр, – прокаркал ворон, – совсем ррядышком. Где костёрр, там обязательно и стрранники. Только надо сперрва рразведать, какие это стрранники…

Но Растрёпа слушать мудрого ворона не стала.

Там, где люди – есть еда!

Остальное ерунда!

Фея рванула к костру, на свет, что мелькал впереди сквозь сосновые стволы и ветки. И вскоре, проломив стену густого малинника, она с громким треском вывалилась на лесную полянку, насмерть перепугав отдыхавших у огня людей.

«Медведь!» – взвизгнул кто-то. И с криками: «Спасайтесь, медведь, медведь!» – путники разбежались по лесу.

Изголодавшаяся фея уселась возле костра, без тени смущения позаимствовала из чужих припасов, разложенных на льняном полотенце, парочку лепёшек – и стала жадно откусывать то от одной, то от другой. Тем временем испуганные хозяева лепёшек, прячась за деревьями, начали осторожно возвращаться к огню. Обнаружив на полянке не медведя, а нахально объедавшуюся Растрёпу, они не на шутку разозлились.

– Посмотрите, это же наглое пугало! – воскликнул Смихля, один из путников. – Оно пожирает наши лепёшки!

– И оно почти уже всё слопало! – завопил Хватыш, другой путник.

– Ну я ему сейчас покажу, бум-бам! – мрачно пообещал третий путник, Бумбан, выскакивая на полянку; следом за ним и остальные поспешили к костру, угрожающе размахивая кулаками.

Один лишь Робсик испуганно прятался за чужими спинами.

Растрёпа вскочила и приготовилась к обороне.

– Ну-ну, попробуйте-ка, троньте меня – враз пожалеете! – пробурчала она с набитым ртом. – Я всех вас заколдую! Быстренько превращу в пауков, червяков и лягушек! Я – могущественная фея!

– Ты?! – усмехнулся Дрёмс. – Что-то не похоже!

– А вот тронь меня – и узнаешь, похоже или нет! – грозно пообещала Растрёпа.

Не привыкла я болтать,

Я привыкла колдовать:

Всякий в этом убедится,