– Я обещаю, что буду всему учиться рьяно и не ленясь, – закивала, соглашаясь, Агния.

– Я иного от вас и не ожидаю. – уверил Мёрк и добавил: – И ещё – я прошу вас в дороге беспрекословно слушаться меня. Это не моя прихоть, Агния, а суровая необходимость. Нам предстоит проехать по чужим землям, впереди будут ещё одно княжество, небольшое королевство и два герцогства. Вы не знаете законов и языка этих государств, поэтому ни на шаг не отходите от меня, если я это потребую, и ни с кем не вступайте в разговор, по возможности не смотрите ни на кого. Лучше всего, если ваши глаза будут всегда опущены в присутствии незнакомых, чужих людей. Разумеется, вас никто не оставит одну, рядом с вами всегда кто-то будет, или я, или Каппельмер, или кто-то из моих людей. Но в дороге много чего может случиться, и я прошу вас, если вдруг что-то или кто-то покажется вам подозрительным, странным, немедленно расскажите мне.

– Да, конечно, я буду вас слушаться и всё-всё, что вы сказали делать.

– У меня ещё есть просьба – рассказывать мне, что вам может не понравиться. Например, если вдруг нэлесса Каппельмер станет вас как-то притеснять, обижать. Уж Каппельмер я смогу поставить на место.

– Почему вы хотите мне помогать и защищать меня? – спросила Агния, немного испуганная и растерянная всем тем, что сказал мужчина. – Я предполагаю, что вы должны только доставить меня в Ногутфьёр, а остальное уже не ваше дело. Извините, если это показалось вам грубо, – добавила девочка, спохватившись.

– Потому, что обещал вашему отцу привезти вас в целости и сохранности, я в ответе за вас пока не передам ему, и вы дочь Эрмерика Яльдира, а я ему многим обязан. И ещё потому, что вы мне понравились, Агния.

Агния вспыхнула и засмущалась.

– Нет, нет, – поспешил оправдаться Мёрк, поняв, что могла подумать девочка, – мой интерес к вам и симпатия не имеют под собой ничего дурного, что может вас как-то скомпрометировать или навредить. Вы ещё ребёнок, Агния и я отношусь к вам только, как к маленькой девочке и не иначе.

– А что такое скомпро… скопроме…

– Скомпрометировать, – улыбнулся Мёрк, – значит ославить, как-то опорочить в глазах других. И это, скорее всего, можно отнести к взрослым девушкам, а не к маленьким девочкам.

– Я поняла, не беспокойтесь,…Аннерс, – ответила Агния, – я уверена, что вы не хотите мне ничего дурного и в ваших глазах я ещё ребёнок. Но ведь я скоро вырасту и тогда вы посмотрите на меня иначе?

– Конечно, вы через несколько лет превратитесь в очень красивую девушку, и у вас не будет отбоя от кавалеров, а я к тому времени постарею и вы тогда не посмотрите в мою сторону.

– Но вы и сейчас для меня слишком взрослый, – лукаво улыбнулась девочка, – а впрочем, кто его знает, возможно, спустя несколько лет, я посмотрю на вас другими глазами и или разочаруюсь, или наоборот пленюсь

– А вы оказывается, маленькая кокетка! – рассмеялся Мёрк.

Агния тоже звонко рассмеялась, смущение куда-то делось и она уже открыто смотрела на Мёрка.

– Скажите, а мой отец женат? – решилась спросить Агния то, что её волновало.

– Да, – коротко ответил Мёрк.

– И что вы можете сказать о жене моего отца? – осторожно спросила Агния.

– Красивая, благородная, из крепкого, древнего рода. Но вы скоро сами с ней познакомитесь.

– А у них есть дети? – опять поинтересовалась Агния.

– Нет, – ответил Мёрк, затем неохотно добавил: – вернее, общих детей нет, но у жены Эрмерика есть сын от первого брака. Он не на много старше вас.

– Как его зовут?

– Пэтрик Вилайн.

Когда прозвучало это имя, что-то холодное и колкое на миг сжало сердце Агнии, как будто предчувствие чего-то страшного, леденящего.

– А… – Агния намеревалась ещё что-то спросить, но её перебил Мёрк.

– Уже поздно, Агния, вставать рано, поэтому вам пора спать, – твердо произнес он, вставая.

– Да, конечно, – разочарованно сказала Агния, тоже поднявшись с лавки, ей хотелось продолжить разговор.

Не успел Мёрк дойти до двери, как она открылась и вошел дядя Ланко.

– Ну что, поговорили? – спросил он.

– Да, спасибо, что позволили это сделать, – ответил Мёрк.

– Да, чего уж там, – махнул рукой Ланко. – к чему сейчас эти церемонии, ежели у тебя в пути будет ещё много возможностей остаться с Агнией наедине. Но я, глядючи на тебя все эти дни, сведал, что ты хороший человек, Аннерс и не обидишь нашу девочку и не дашь никому её в обиду.

– Это я вам обещаю, Ланко, – серьезно и твердо сказал Мёрк и вышел за дверь.

Агния ушла к себе в комнату. Лежа в постели, она перебирала мысленно разговор с Мёрком, нет с Аннерсом, ведь он разрешил ей так его называть. Вспомнила свои ощущения, когда он произнес имя сына её мачехи. Почему так кольнуло сердце в предчувствии надвигающейся беды? Чем опасен для неё этот мальчик? Надо будет спросить у Аннерса о том, живет ли Пэтрик в доме её отца или где-то в другом месте. А впрочем, может быть это всё пустое, просто так действует на неё страх перед неизвестностью, чужими людьми, которые встретятся ей в новой жизни. Так что, не стоит пока беспокоиться, может быть, всё будет хорошо. Тем более, что у неё есть такой защитник – Аннерс Мёрк.

Агния ворочалась в постели, думая, что пусть он пока видит перед собой только маленькую девочку, но ведь это поправимо, она вырастит и, как он сказал, станет красивой и взрослой и вот тогда…. Тогда она выйдет за него замуж! Вот!

Агния наконец-то уснула с мыслями о новой жизни и Аннерсе Мёрке.

Рано утром Агнию разбудила тётя Вилда, у неё были красные опухшие глаза. На вопрос Агнии, она ответила, что просто не выспалась, но девочка поняла, что тётя плакала. Глядя на тетю, Агния и сама еле сдерживала слезы.

Затем пришла нэлесса Каппельмер. Под её строгим взглядом, тяжело вздыхая, Агния оделась. Ещё на примерке платье показалось Агнии неудобным, она не привыкла к тяжелой, длинной, многослойной одежде. Да и на дворе лето, в таком одеянии будет жарко. Но ничего не поделаешь, придется привыкать. И ещё в какой-то мере примиряло Агнию с этим платьем – она ожидала, что Мёрку понравится.

Ранний завтрак прошел в тишине, никто не разговаривал, только Мёрк сказал Агнии, когда та вошла в столовую, что она очаровательна в новом платье.

Ланко хмурился, Вилда тайком утирала слезы, даже нэлесса Каппельмер не делала замечаний Агнии. А сама Агния не могла ничего взять в рот, её мутило, руки дрожали, слезы наворачивались на глаза, в итоге она с трудом сделала только несколько глотков молока.

Наконец все вышли из-за стола и направились во двор, где их ждала карета и оседланные кони.

Прощание вышло тяжелым, со слезами, поцелуями, бурными и крепкими объятиями, бессвязными наказами, последними советами.

Мёрк несколько раз порывался всё это прервать, но каждый раз останавливался.

Наконец, с трудом оторвавшись от племянницы, Ланко и Вилда посадили Агнию в карету, поцеловали последний раз, закрыли дверь, и карета и всадники двинулись в путь. Агния, отдернув занавески, выглядывала из окошка, пока стоящие у ворот дядя и тётя, не скрылись из вида. Откинувшись на сиденье, Агния, всхлипывая, осознала, что уже ничего не изменить, она осталась одна и впереди её ждет новая жизнь.

Агнии казалось, что месяцы пути до Ногутфьёра покажутся ей долгими и невыносимыми. Но Каппельмер загрузила её учёбой так, что Агнии не то, что некогда было скучать, ей даже некогда было подумать об этом.

Не успели сесть в карету, как нэлесса стала учить девочку держать прямо спину даже в таком неудобном месте, как мотающаяся и подпрыгивающая на ухабах карета.

Всю дорогу она учила Агнию постоянно без передышки на еду, и казалось даже на сон. У Каппельмер с собой было неописуемо много различных, как она сказала, пособий. Это были и книги по этике, и набор посуды для всех случаев на две персоны (Агния удивлялась, как это всё поместилось в двух саквояжах), альбом рисунков одежды благородных, селян, городских жителей, жрецов, форменной одежды различных служащих. А так же рисунки замков, и не только снаружи, но и внутреннее убранство домов, мебели, что может стоять там. Некоторые рисунки были нарисованные красками, цветные, а некоторые были простыми черно-белыми набросками. Там же в саквояже нашлись альбомы с гербами и геральдическими знаками благородных родов Ногутфьёра, а так же картой королевства. Какое же богатство все эти книги и альбомы! Агния как-то нечаянно услышала – дядюшка сетовал, что книги такие дорогие, стоят целое состояние, но тут же исправился, сказав, что для их девочки ему ничего не жалко.