Агния, сидя на лавке у окна, всхлипнула и обреченно вздохнула. Всё, уже ничего не изменить. Время ещё не подошло к обеду, а в раскрытые ворота во двор въезжали чужаки, и они приехали за ней. Она наблюдала, как за всадниками появилась карета. Приезжих вышли встречать хозяин этого дома и его жена – тётя Агнии, родная сестра её покойной матери. Из кареты, с помощью одного из спешившихся гостей, выбралась женщина. Осмотревшись кругом, она что-то раздраженно сказала подошедшим к ней хозяевам и, не оглядываясь, пошла к дому, хозяйка направились вслед за ней, а хозяин остался разбираться с приехавшими мужчинами.

Агния никак не могла оторвать взгляда от того, что происходило во дворе. Пытаясь унять рвущиеся рыдания, она неистово молилась богам, чтобы эти гости убрались восвояси, оставили её здесь, не забирали с собой.

Этих людей за ней прислал отец – Эрмерик Яльдир, один из семи доминаров королевства Ногутфьёр. Она ни разу в жизни отца не видела, не общалась с ним никак и никогда. Он вроде бы переписывался с её тетей, но Агния не была в этом уверена. Она думала, что всю жизнь проживет здесь, в княжестве Криевия, с родной тётей и её мужем. Они любили племянницу, как дочь, своих детей у них не было. Но три месяца назад тётя Вилда сообщила Агнии, что родной отец забирает её к себе. Агния пыталась протестовать, плакала, молила не отдавать по большому счёту чужому для неё человеку. Тётя тоже плакала, даже похудела от переживаний, но была неумолима – место племянницы рядом с отцом и от неё уже ничего не зависит, он всё равно заберёт дочь.

Дверь тихо отворилась, Агния обернулась и увидела свою тётку, входящую в комнату.

– Агнешечка, милая, – подходя к племяннице, и кивая за окно, произнесла женщина, – ты уже знаешь, видела.

– Да, тётя Вилда, знаю, – ответила девочка, вставая с лавки и избегая объятий тётки.

Женщина опустила руки и, виновато глядя на Агнию, сказала:

– Думала, у нас ещё есть время, токмо они приехали раньше на несколько дней.

– Днём раньше, днём позже, какая разница! – воскликнула девочка. – Ты всё равно отдашь им меня!

– Деточка, – всхлипнула Вилда, сцепив ладони и прижав их к своей пышной груди, – буде моя воля, я бы не отдала тебя никогда, но нет на то моей воли.

– Ты всё врешь! – уже кричала девочка со слезами в голосе. – Ты сама написала ему, напомнила обо мне! А он забыл про меня! И не вспомнил бы, кабы не ты!

Агния развернулась и кинулась к кровати, бросилась на неё ничком, вниз лицом и разрыдалась.

Женщина подошла и устроилась на краешек, протянула руку и погладила девочку по спине.

– Не трогай меня, – глухо проговорила девочка, не поднимая голову, – иди к гостям, ежели ты сама их пригласила, чтобы избавиться от меня.

– Да что же ты такое говоришь, Агния! – возмутилась женщина. – Ну-ка, немедля повернись ко мне!

Девочка повернула голову.

– Ох, девочка моя ненаглядная, буди тебе, – вздохнула тяжело женщина, увидев заплаканное лицо, – да разве же я отдала бы тебя добровольно. Но неправильно это – жить вдали от родного батюшки. И ты же ведаешь, у нас есть ещё одна причина отослать тебя к отцу.

Девочка села на кровати, достала из-под подушки большой платок, вытерла им слёзы и шумно в него высморкалась.

– Он столько лет не интересовался мной, – гнусаво произнесла девочка.

– Все эти годы я постоянно писала твоему отцу о тебе, он присылал золото и серебро для тебя, но сам писал очень редко. В основном это были распоряжения о твоём образовании, воспитании.

– Так это по его пожеланиям вы нанимали мне учителей?

– Да, это по его настоянию мы изо всех сил пытались дать тебе образование и воспитание, иже в нашем княжестве не принято для девочек. Ты же ведаешь, у нас только грамоте и счету до десяти девиц обучают, да и то не всех, а уж об арифметике или географии они вообще не знают. Да многие женщины и таких слов-то не слышали. Это нам с сестрой повезло, да вот тебе тоже. Ты, конечно же, много читаешь, из книг можно много почерпнуть и узнать. Но всё же боюсь, что тебе, несмотря на это, придется туго в родном королевстве твоего отца. Токмо нам не всегда удавалось найти нужных учителей и книг для тебя. Мы так и не смогли пригласить нэлессу из Ногутфьёра, чтобы она обучила тебя манерам, этикету и другим вещам, что положено знать и уметь благородной девушке. Я, к сожалению, мало в этом разбираюсь. Что узнала от твоей мамы когда-то, то передала тебе. Хорошо хоть, что я знаю язык Ногутфьёра, пусть и не в совершенстве, но всё же смогла научить тебя говорить и писать на этом языке.

– Но зачем я ему вдруг понадобилась?

– Ну, судя по тому, что твой отец озабочивался твоим образованием и воспитанием, пусть хотя бы так, на расстоянии, то следовало ожидать, что он когда-нибудь заберёт старшую дочь к себе. И вот, это время, видимо, настало.

– Но я не хочу, тётушка, я его даже не видела ни разу! И он меня тоже! Моя семья это ты и дядя. А с ним мы чужие друг другу! Зачем же ему я? Он женат? У него есть ещё дети?

– Насколько я знаю, твой отец женился, но про детей мне ничего не известно. Но как бы там не было, ты старшая, и сколько бы ещё у него не родилось детей, ты всё равно его первый ребёнок. Давай, успокаивайся, умывайся, причесывайся и спускайся вниз, скоро подадут обед.

– А кто та женщина, что приехала в карете?

– Эта женщина – дальняя родственница твоего отца, какая-то там седьмая вода на киселе, привезла письмо от него, в нём он сообщил, что она твоя гувернантка, так вроде бы называют воспитательницу, и она будет тебя сопровождать. И это правильно, что твой отец прислал её, ибо негоже, чтобы девочка ехала одна в обществе только мужчин.

– Мне она не понравилась, – угрюмо сообщила Агния, – она злая.

– Но ты даже не познакомилась с ней, чтобы так говорить, – удивленно произнесла Вилда.

– Мне достаточно было увидеть её.

– Да что ты там могла рассмотреть из окна своей светелки, – махнула рукой Вилда.

– Мне этого достаточно, – упрямо повторила девочка.

– Ох, деточка моя, – вздохнула женщина, – ты помнишь, о чём мы с тобой договаривались?

– Да, я помню – нельзя ни в коем случае показывать что я умею, раскрываться перед кем либо, не беспокойся, тётя об этом.

– Вот и славно. Собирайся, я жду тебя внизу. Переплети косу, надень чистое и нарядное. Я пришлю сейчас твою девку для помощи.

Женщина встала и, погладив девочку по голове, направилась к выходу.

Девочка после ухода своей тётки открыла сундук и вытащила нарядную рубаху, расшитую по вороту и подолу дивными птицами и цветами. Пришла девушка, бывшая в услужение у племянницы хозяйки, полила из кувшина, чтобы девочка умылась, затем расчесала её волосы, вплела в косу красивую ленту. Агния надела рубаху, (её возраст позволял ей ходить только в одной льняной рубашке, чем она в такую жару и пользовалась), обулась в мягкие ичиги, подпоясалась красивым трехцветным витым пояском. Но немного подумав, развязала поясок и надела поверх рубахи запону – прямое короткое платье без рукавов и опять подпоясалась.

Немного постояла посередине своей спаленке, тяжело вздохнула, и, пытаясь унять волнение, вышла из комнаты. Миновала светёлку, где сидели девки, занятые рукоделием, спустилась вниз по лестнице, украшенной резными балясинами, прошла сени и попала в центральную часть дома. Дальше ей надо было преодолеть невысокую лестницу и она окажется в парадной столовой, где обычно принимались почетные гости, родственники, праздновались большие праздники. Ещё поднимаясь по лестнице, Агния услышала громкий и визгливый голос, по всей видимости, он принадлежал приехавшей женщине.

Агния, спрятавшись за косяком, исподволь слушала людей, находившихся в светлой горнице.

– Да почто же ты так верещишь-то, женщина, – донесся до Агнии спокойный бас дяди Ланко, – не должно благородной нэлессе повышать голоса, тем более в чужом доме.

– Прекратите мне тыкать! – взвился неприятный голос. – И не вам учить меня манерам! Обращайтесь ко мне на вы!