Саквояжи Каппельмер казались Агнии волшебными – о чём бы они ни говорили, чему бы ни учились, в саквояже находилась или книга по этому поводу, или альбом, или какое-нибудь пособие по этому случаю. Хотя, если учесть, что Каппельмер больше походила на злую ведьму, а не на добрую волшебницу, то и её саквояжи в таком случае, были не волшебными, а колдовскими.

Агнии был интересен Ногутфьёр, его история, люди, что там живут. И она с удовольствие слушала об этом королевстве, изучала его. Она знала, что Ногутфьёр поделён на домионы, их всего семь, но изучая карту, Агнию удивило их расположение. Все домионы, причудливо изгибаясь на карте, одной стороной своей границы, у кого-то узкой ли, у других широкой, обращены на запад и все они, сходясь в одну полосу, вытягиваются ломаной линией вдоль Рубежа. Именно так, с большой буквы – Рубеж, как сказала Каппельмер. Она заставила записать и выучить назубок название домионов, их расположение, показав на карте, где и как они находятся и чередуются между собой. А что на самом деле представляет из себя Рубеж ей рассказать пообещал Мёрк ближе к Ногутфьёру.

А ещё Агния узнала, что в состав домионов входили гуалты и ранбоны. Но существовали независимые гуалты, не входящие ни в один из домионов, они располагались между ними и у них не было выхода к Рубежу. Один из таких гуалтов принадлежал Мёрку.

А в самом сердце Ногутфьёра располагалась резиденция короля, защищенная со всех сторон граничащими с ней домионами.

Многое, что она узнавала, было для неё дико и необычно. Взять хотя бы обращение на «вы» и «ты». Оказалось, что на «ты» надобно обращаться к слугам, но и здесь подразделялось, среди них были и такие, к кому желательно и предпочтительно обращение на «вы», например, к экономке замка или хранителю замка (по сути это был кастелян), потому что они чаще всего были из бедных, не особо родовитых благородных. Но ни с кем из обслуги близкие дружественные отношения не допускалось ни в коем случае. Слуг должно держать на расстоянии, ни в коем случае не идти на сближение с ними, всегда помнить, что они не равны и друзей или подруг среди них не может быть. Но и грубить не желательно, надобно быть подчеркнуто сдержанной со слугами, и уж тем более с равными себе надо было быть ещё и приветливой, милой.

Слушая Каппельмер, Агния с тоской вспоминала, как в доме тёти длинными, темными вечерами, когда за окном выла и стенала снежная буря, женщины собирались в большой светёлке. Все что-нибудь делали – пряли, шили, вышивали и рассказывали поочередно сказки, былины, пели заунывные или наоборот весёлые песни. И не было тогда между ними различий. Нет, конечно, не все садились обедать за хозяйский стол, большинство ели на кухне. Но не было между хозяевами и нанятыми работниками выпячено отстранённых, холодных отношений. Тётя Вилда заботилась обо всех, она знала о работниках всё, ничего не упускала из вида, и помогла им чем могла, если это требовалось. Но и если кто-то из них вдруг провинился, сглупил, наказание было неминуемым, но справедливым. Работники и работницы любили её, как мать родную, девки делились с ней секретами, спрашивали совета.

Вспомнилось Агнии, как она вместе с дворовыми девками, бегала купаться летом на речку или по ягоды–грибы в лес, гадала с ними на судьбу и суженого, и как веселилась, когда ей выпала дальняя дорога и смутный, но страшный образ будущего мужа. И никто тогда не выделял, что она родственница хозяйки, да и Агнии даже в голову не приходило вести себя заносчиво. Особых, близких подруг у Агнии меж них почему-то не образовалось, но и врагинь среди девок не нажила. Так что и в Ногутфьёре без подруг она вполне проживет?

На постоялых дворах Агнию Каппельмер учила двигаться, приседать в реверансе, вставать со стула элегантно и в тоже время просто, доводя её до изнеможения своими придирками, всё ей было не так, она бормотала себе под нос, что такую неуклюжую девочку невозможно научить изящным манерам. Открыто грубить Каппельмер боялась. Агнии не разрешалось есть в общем зале, еду им с Каппельмер приносили в номер. И для Агнии всегда полностью сервировался стол из той посуды и столовых приборов, что находились в саквояжах Каппельмер. И ни разу это не было нарушено. Но из правил тоже бывают исключения.

***

За то время, что они были в пути, много происходило, многое случалось с ними. Единичные стычки с желающими поживиться обманчиво кажущимися из-за немногочисленных сопровождающих легкой добычей, были постоянно, но Аннерс и его люди легко и, если можно так сказать, изящно с этим справлялись, и Агния не успевала ничего толком понять и испугаться.

Но как-то в одном из герцогств на них напали разбойники, они появились неожиданно, их было слишком много, они действовали нахрапом и так отчаянно, как будто у них это был последний шанс и другого не будет. Агния тогда очень испугалась.

Мёрк крикнул, чтобы они закрылись в карете и не высовывались. Агния в панике дёрнулась к дверце кареты, чтобы открыть её сама не зная зачем, но Каппельмер с неожиданной силой откинула Агнию на сиденье, дернула шторки, закрывая окна, и прошипела девочке:

– Сидите тихо, Агния, вы ничем не способны помочь, а вот навредить, отвлечь на себя внимание Мёрка и его людей на себя сможете и тем самым подвергните опасности и их и себя.

Агния со страхом слушала крики, звуки борьбы, лязг металла, даже сквозь темные плотные занавески пробивались странные блики и вспышки. И, несмотря на ужас, охвативший её и почти непреодолимое желание выбраться из кареты, сидела тихо, понимая, что Каппельмер права – помочь она не сможет, а вываливаться прямо в руки нападавшим шанс был велик. Уже потом, когда всё закончилось, она подслушала нечаянно разговор Мёрка и Бека, что с разбойниками был сильный маг, он прикрывал их, поэтому Бек и не услышал, не почувствовал вовремя людей в засаде и им удалось напасть так внезапно. И они вряд ли ждали именно их. Если бы эти разбойники знали с кем связываются, то сто раз бы подумали, прежде чем нападать.

А тогда Агния, подтянув на сиденье ноги, скукожившись, молилась всем богам, и верила Мёрку, что он сможет справиться даже с такими разбойниками – многочисленными, агрессивными, наглыми.

Несмотря на то, что Агния судорожно прислушивалась к звукам борьбы, и её оглушал ужас перед тем, что происходило за пределами кареты, она не могла не отметить, с каким хладнокровием вела себя нэлесса Каппельмер. Она спокойно сидела, выпрямив спину и положив руки на колени, и казалось, её совсем не беспокоило то, что доносилось снаружи. Агния начала немного уважать её.

Агния даже не поняла в какой момент стихли страшные звуки и распахнулась неожиданно дверца кареты. В проеме появился Мёрк и Агния с всхлипом бросилась к нему. Она кинулась к мужчине на шею, не осознавая, что это неприлично, о чём незамедлительно известила её Каппельмер возмущенным возгласом. Но Агнии было всё равно. Мёрк обхватил девочку за талию и, вытащив из кареты, прижал её к себе одной рукой, держа на весу, в другой руке у него был меч и, видимо, он не хотел или не мог его выпустить.

– Ну что ты, что ты, – бормотал Аннерс Мёрк, – всё уже хорошо, успокойся.

– Гуалтер Мёрк! – взвился над дорогой визг нэлессы Каппельмер. – Отпустите нэлесситу Агнию немедленно! Это верх неприличия!

Мёрк, словно очнувшись, опустил осторожно Агнию на землю. Она, осознав, что только что буквально висела на шее мужчины, убрала руки и, сцепив их за спиной, отступила на шаг.

– Простите, – пробормотала Агния, опустив взгляд и густо покраснев.

– Нэлесса Каппельмер, – хриплым голосом проговорил Мёрк, указывая куда-то за спину Агнии, – помогите Иварсу, он ранен, его нужно перевязать.

Агния оглянулась и увидела сидящего на земле Иварса Крога, он, навалившись на колесо кареты, тяжело дышал и зажимал рукой плечо, сквозь пальцы сочилась кровь. Каппельмер быстро вытащила из-под сиденья кареты небольшой саквояж и склонилась к Иварсу. К Мёрку подошел Оге Бек, и что-то сказал ему тихо, тот недовольно нахмурился. Агния отвела взгляд от них, огляделась, и застыла от ужаса. Всюду – вокруг кареты, на дороге, в канаве вдоль дороги, лежали окровавленные тела, некоторые без головы, ног или рук. Только теперь Агния поняла, (откуда шёл такой запах) почему так воняло – среди тел были и обгоревшие.