Задумавшись, я не могла отвести взгляда от Эрика. Надо скорее со всем разобраться. Понять, что задумал Оливер. Опередить. И узнать, что происходит с Крейном.

— Ты убил Оливера? — спросила я, вглядываясь в ртутные радужки.

Эрик отрицательно помахал головой, от чего тревожная седина блеснула на солнце. Я вздрогнула, но тут же взяла себя в руки. Мы справимся с этим, да и рано еще паниковать. Просто нам мало что известно. Сейчас дело.

— Нет, Вел. Я думаю, что он был мертв еще за пару дней до того, как мы начали брать верх, — Эрик сложил руки на груди и отошел от окна, — вернее думаю, что именно из-за этого мы и победили. Некому было восстанавливать армию уродов.

В этом что-то было.

Тело, словно воск, стекающее с алтаря.

Все, что я высосала из него, теперь отравляло меня.

— У него Книга Безмолвной, — тряхнув головой, отвернулась, — но я знаю ее наизусть. Пока не понимаю, что, кроме слов воскрешения в ней могло понадобиться Чудовищу.

— Хватит гадать. Собирайся, эксперт по вопросам некромантии Крейн, — Эрик хмыкнул, — пора в Башню.

С того момента, как мы минули стеклянные двери, происходило нечто странное. Все, здоровающиеся с Крейном, тут же убирали глаза и срочно куда-то испарялись. В воздухе висел страх. Не ко мне. Они почему-то боялись Эрика. Словно знали что-то, что могло его разозлить. Людей было немного и все тянулись куда-то на нижние этажи.

Не успев хорошенько поразмыслить на эту тему, я отвлеклась. Было на что. Цокая каблуками к нам приближалась Елена. Правильнее будет сказать подлетала. Осирис, облаченная в неприлично обтягивающие все ее прелести высокие джинсы, выпрямив спину с угрожающе подпрыгивающим бюстом, преодолевала пространство так, будто на ее ногах сейчас были не десятисантиметровые шпильки, а заношенные, покрывшиеся от времени въевшейся грязью, удобные кеды, типа моих. Белые волосы девушки бесконечным шелковым полотном рассыпались по плечам, гипнотизируя и не позволяя оторваться. Поежившись, я посильнее затянула еле державшийся на затылке хвостик. Еще мокрые после наспех принятого душа, прилизанные и одновременно торчащие во все стороны, волосы добавляли убогости на ее фоне. Из-за открывшейся картины я даже не сразу почувствовала ее тревогу.

Осирис схватила Эрика за руку, кивнув мне. Улыбнувшись, я хотела отвернуться, но тонкие пальчики обвились и вокруг моей руки. От удивления брови поползли на лоб. Марил держала крепко нас обоих, призывая внимание.

— Чтобы сейчас не произошло там внизу — держите себя в руках, — Эрик хмыкнул, а Елена дернула его за руку, — оба, Крейны. Сцепите зубы, не знаю, — Осирис дернула руками, но тут же схватила нас обратно, — заблокируйте друг друга, как вы это делаете. Но ни единого движения.

Волнение Осирис усиливалось. Глаза девушки лихорадочно блестели, а на губах застыли следы укусов. Пальцы на моей кисти подрагивали, убеждая меня в том, что грядет нечто действительно ужасное.

Елена повернулась ко мне, нервно облизав губы.

— Правящие и некроманты здесь, — сглотнув слюну, Елена прокашлялась, — Прик и ваш главный. Велели созвать всех и сказали, что без вас не будут начинать.

Дыхание перехватило. Кажется дрожь Марил передалась мне. Марсель и Старейший? Что происходит? Одними губами Елена прошептала “пожалуйста”. Да, чтобы не случилось, это явно не веяло ничем хорошим. Окинув нас взглядом еще раз, Елена сделала шаг назад и пошла вниз.

— Эрик, — я не рискнула поднять глаза на Осириса, — он Правящий. За нападение на него — смерть. Помни об этом, прошу тебя.

Крейн сделал шаг вперед, но остановился. Напряженные плечи расслабились. Эрик приходил в норму, пытался справиться.

— Главное ты не забудь, Вел.

До зала мы добрались быстро, протиснувшись сквозь толпу.

Марсель, словно сошедший с обложки журнала, сидел недалеко за трибуной, положив ногу на ногу. С лживой заинтересованностью он слушал, что ему говорил Старейший. Мант был облачен, словно перед ритуалом. Все письмена Безмолвной на его торсе выше пояса послушно предстали публики, ничем не прикрытые. Несмотря на свой возраст, Старейший был хорошо физически подготовлен, поэтому зрелище завораживало и пугало одновременно. Ни единого чистого места. От кол-ва знаков его кожа казалась абсолютно черной. Лицо, веки, пальцы на руках. Даже уши. Надо признать, что некроманту тоже было скучно в обществе Марселя. Эти двое просто играли спектакль. Не для нас. Мы здесь зачем-то другим.

Низкая милая девушка Рабос упала на колени перед Осирисом, склонив голову. Даже не поворачиваясь к ней, Прик качнул пальцем, позволяя той подняться. Внутри противно заскрежетало. Желание вцепиться в горло высокомерной морде сжигало изнутри. Не отводя взгляда от пола, девчонка что-то прошептала на ухо Осирису. Марсель тут же прошел взглядом по рядам. Затеряться мы точно не могли. Эрик слишком выдающегося роста. Ну и во вторых все держали от нас приличную дистанцию зная, какое дело мы расследовали. Предполагая, зачем сюда явились эти двое.

Кивнув, Марсель поднялся, поправляя брюки. Его шаг к трибуне был уверенным, но неспешным. Старейший повторил за ним движение, но остался слегка позади Осириса.

— Смотрящие глазами Всевышнего, приветствую вас в вашей обители! — подняв руки, Марсель призвал к аплодисментам. Тихие неуверенные хлопки разнеслись по залу.

— Сегодня великий день. День, когда некроманты стали полноценными членами нашего общества! — тревога и непонимание понеслись по залу, а я сделала глоток, нечаянно пересекаясь с потоком Старейшего, — Так почему же так, спросите вы? Столько лет эти люди были не признаны, считались опасными и неугодными Всевышнему. Но, совсем недавно, как вы знаете, произошло горе, которое затронуло девять благородных семей, — театральная пауза, в которой Марсель наигранно прочищал горло, промакивая сухие глаза платком, затянулась, — несчастье, с которым Эпис был не в силах справиться самостоятельно.

В такое время нам с вами, каждому человеку, нужны те, кто могут помочь, подсказать то, до чего мы сами по причине своей веры, не в силах дотянуться. Моя дочь, — прикрыв веки, Марсель пытался справиться с голосом, но в этом зале только двое знали наверняка, что никаких эмоций он сейчас не испытывал, — моя девочка, Лилиан, пала жертвой от рук безумца. И я благодарю Всевышнего, каждый день благодарю и молю о здоровье для человека, открывшего нам этот новый Мир. Ведь герои живут среди нас.

Человек происхождения не менее благородного, чем я сам, Осирис, который смог переступить через гордость и предрассудки и подать прошение о привлечении некромантов к расследованию. Тогда я считал его безумцем. Даже выступал против, — прокашлявшись, Марсель потер горло, будто ему было больно говорить, — но не иначе, как чудом Всевышнего, большинство голосов правящих выступило за предложение этого человека. Я говорю тебе спасибо, Эрик Крейн. От своего лица, от лица каждой семьи, от лица всех некромантов, которые ступят на землю Эписа. Герой Эписа, герой Бесконечной войны. Твой отец гордился бы тобой. Достойнейший Крейн. Браво! — Марсель захлопал, а я недоуменно подняла глаза на Эрика.

Пока шум оглушающих аплодисментов раздражал слух, я пыталась понять, что происходит. Марсель не испытывал благодарности. Наоборот, произнося каждое слово, он торжествовал, предвкушая что-то. Эрик вопросительно смотрел на меня, а я покачала головой, давая понять, что еще не разобралась.

— Как не странно, дорогие друзья, герои бывают не только благородного происхождения, — смешок, прокатившийся по залу даже не зацепил меня, — Мой добрый товарищ, теперь уже партнер, глава общины некромантов, мант Назар, очень быстро ответил на прошение, предоставив двух лучших своих людей. Мы не приняли их как полагается — и это наша, друзья. Но им и не нужно было наше признание. Эти люди с несгибаемой волей шли к своей цели. Они пришли помочь — и помогли. Тем, кто презирает их, кто ненавидит и боится, — Марсель аккуратно положил Книгу на трибуну, картинно сложив руки у груди. Ресницы на прикрытых глазах дрожали, — каждый день, когда в Эпис приходит ночь, около могилы своей девочки, я взываю к Безмолвной. Прошу сил и долгих лет для бедной девочки, которая чудом выжила на Войне, чтобы предотвратить сейчас ужас, надвинувшийся на Эпис. Я молю о щедрых дарах и сытых днях, об открытых Вратах и о признании в обществе для тебя, манти Валери Крейн. Дом гордится тобой, девочка, — ухмылка в голосе была практически ощутима на пальцах, — браво, достойнейший из Рабосов! С сегодняшнего дня Валери входит в ряды Смотрящих. Ведь цель — не допускать таких катастроф больше.