— Что по большому счету сейчас отличает Валери от них? — спросил Оливер, не отрывая своего взгляда.

— Мое тело не мертво, — ответила я, разглядывая собственные руки.

Неплохо было бы освежиться, хотя бы в Исиде. Я уже и забыла, что это такое, когда тело покрывает слой грязи и крови.

— Именно так. Они, — Оливер кивнул на деревья, — да даже вот это тело, — Чудовище ударил себя в грудь, давая понять, что говорит о Лавре, — мертвы. Если упростить, то во всех этих тела биологические процессы были остановлены, потерпели разложение, а после, с помощью каких-либо потоков, запущены заново.

— Мы с Валери тоже, — Крейн кашлянул, отворачиваясь, — такие же, как они.

Чудовище отрицательно помотал головой, прищурившись, направив лицо к солнцу.

— Нет, Крейн. Воскрешение — это не создание, поднятие или призыв. Это более сложная механика, похожая на, — усмехнувшись, Оливер кашлянул, — чудо. Ваша связь, вмешательство Безмолвной, последний вздох Исиды. Каждая деталь вела вас к тому, чтобы эти тела не были способны на обычную смерть. Поэтому, хоть вы оба и были у Врат, но это никак нельзя назвать полноценной смертью, — Чудовище улыбнулось, — но в тот момент, когда Валери, живое по своей сути, поглотила энергию живого, его биологию — она стала на огромный шаг ближе к ним. До сегодняшнего дня я был уверен, что если подобное произойдет — эксперименту конец.

— Но вмешался Макс, — ладонь Эрика легка на голову мирно сопящего сына, поглаживая светлые локоны.

— И это то, что сейчас мне безумно хотелось бы изучить и понять.

Догадка поразила меня, заставив глаза широко распахнуться, глядя на Оливера.

— Шесть сотен лет ты не прикасался к живой энергии, так? Ты не питался, пытаясь усмирить голод, зная, что от этого он станет лишь еще сильнее, — губы обсохли, от чего я рефлекторно облизала их.

— Я был уверен, что твоя природа не даст тебе прикоснуться к живой энергии. Ведь ты слишком правильная, — Чудовище хмыкнуло.

А я рассмеялась, чувствуя, как злые слезы поползли по моим щекам.

— Предположим, что мы сможем проникнуть в Башню. С помощью Лео найдем там Всевышнего. И, наконец, уничтожим его. Но есть у нас хоть какие-то основания полагать, что после этого Врата снова засияют пламенем, а души продолжат переходить на другую сторону?

Оливер отрицательно покачал головой.

— Я точно знаю только одно. Если мы уничтожим его — не будет новых жертв. Я завершу свою месть, наконец обрету покой, а вы останетесь тут разбираться со всем остальным. Разве этого не достаточно? — Оливер шумно сглотнул слюну, отворачиваясь, — Не только у меня было шесть сотен лет на выстраивание плана. — Чудовище закрыло глаза, отчего его лицо на секунду перекосилось, — не только.

Тяжело вздохнув, я аккуратно поднялась на ноги, переложив голову Макса Эрику на ноги. Ребенок недовольно заворочался, садясь на земле. С удивлением заметила, как по рукам побежало тепло. Тело затекло от долгого пребывания в одном положении. Тут мы явно ничего больше не выясним, пора двигаться. Башня. История этого строения не предвещала ничего хорошего. Голова кружилась от попыток разложить все то, что принес сегодняшний день по полочкам. Но всетаки мысли было единственным, что не давало полностью исчезнуть в поглощающем голоде. Потерев виски, я повернулась в сторону сада.

Эрик. Какие неизвестные у нас остались тут? Сильнейший Осирис, потомок Алана Крейна, бывшего тем самым первым. Отсюда и удивительная энергия Крейнов, пришедшая с первым вздохом от Всевышнего. Но кроме этого у него, стараниями Безмолвной, есть пламя Врат. Принадлежавшее когда-то Всевышнему. Как оно поведет себя после Воскрешения? Пламя почему-то подчиняется законом энергии и потоков и не может причинить вреда мне, а значит и телу Макса. Тем более, что Оливер, засевший внутри Ра, питается жизнью Эрика.

Может ли пламя уничтожить тварей?

Ведь теперь у нас с ними один общий видоизмененный поток.

Черный поток. Не живой, но и не мертвый. То, что не может пройти за Врата, возвращаясь снова и снова на землю. За Врата без пламени. А с ним сможет? Ведь именно за счет того, что это поток мой поток, его Исиды, усиленный тысячами мертвых душ Оливер рассчитывал обуздать это пламя. Но уничтожит ли эта сила Всевышнего?

Ведь огонь не нанес вреда Эрику, когда вырвался из-под контроля. С другой стороны, с чего бы тогда Всевышнему так опасать Оливера? По сути пламя выбрало себе нового хозяина. Но если что-то пойдет не так? Какова природа этого пламени? Ведь это не энергия, нет. Черные опалины на оболочке Крейна ясно давали это понять. Но это и не поток жизни.

Может быть видоизменяя потоки Чудовище пыталось получить именно его? Пламя? Оливер однозначно знал что-то еще, но не собирался этого рассказывать. Но какой вред мы могли принести ему? Чудовище заинтересовано в том, чтобы у нас все получилось, да и не стремиться возвращать свою власть. По сути, он просто хочет наконец умереть. Поэтому и с поисками его имени скорее он больше поможет, чем помешает. Или я просто настолько привыкла считать его врагом, что не могу смириться, что мы на одной стороне?

Всевышний. Самое темное пятно во всей истории. Про него мы знаем гораздо меньше, чем даже про саму Безмолвную. И, по иронии судьбы, именно его хотим уничтожить. Создатель, что за время своего существования только и делал, что наказывал своих детей, импульсивный, но при этом расчетливый. С этой фигурой явно было что-то не так. Из всех нас с ним виделся лишь Оливер, но и тот не может ничего рассказать более точного. Как можно обращаться с собственными созданиями так? Ведь все мы его дети, по сути своей. Но одних он поставил управлять Миром, а других направляет на мучительную смерть, без права перехода. Да и как пламя покинуло своего Хозяина?

Что-то мучительно билось на самой поверхности, но никак не могло показаться наружу. Что это? Всевышний, дети, создания. Что не так? Его страх собственной силы. Я снова хожу по кругу, не в силах коснуться. Противное чувство внутри разжигало голод, а злость лишь подстегивала желание. Выдохнув, я закрыла глаза. Спокойствие, Валери. Не сила управляет тобой, а ты силой. Неприятный побочный эффект, конечно, но все мы учимся. Я тоже научусь.

От догадки я подскачила на месте, широко распахивая глаза.

Руки покрыла мелкая дрожь, заставляя вену пульсировать.

Нельзя говорить при нем. Взгляд коснулся Оливера. Скорее всего он знает, но не должен понять, что мы догадались. Я успею рассказать Эрику. Но ему нельзя. Я слабо понимала, почему он скрывал это от нас, но раз он не хотел, чтобы мы знали, значит стоит пока промолчать.

— Тогда решено, — Крейн поднялся с места, беря ребенка за руку, — в Башню.

Глава 5

Бак

Злость клокотала во мне, пересиливая страх. Сжимая кулаки, я смотрел, как фигуры удалялись, исчезая за горизонтом. Макс спокойно сидел на полу, снова что-то рисуя на листах. Совсем как Эрик. Не может никуда без своих листочков. Хотя в эпоху такого расцвета цивилизации можно было только радоваться, что мой племянник остается настолько независимым от всех этих технологий. Особенный ребенок, с первой минуты своего рождения.

Несмотря на то, что я был целителем и первый должен оправдывать сейчас Мэри, я не делал этого. У Ра давно не было обострений, Лавр была умна и проницательна. Я просто уверен, что женщина, беря в руки Книгу и подвергая нас всех опасности полностью осознавала свои действия. Из своего эгоистичного желания защитить собственную жизнь. Из-за страха. Двуличность этой женщины поражала меня с самого детства. Когда Крейны были на самой вершине политических игр, Мэри с огромным удовольствием приветствовала Эрика в доме, поддерживала и одобряла их дружбу с Максом. Но потом. Еще задолго до того, как окончилась Бесконечная война, когда она действительно поняла, что отношения Крейна с отцом слишком напряженные, женщина стала всячески препятствовать этому. Нет, она никогда в открытую не заявляла о своих намерениях, но я как психолог точно знал, от чего вдруг Лавр начал жутко ревновать Валери к Крейну.