Разочарованный вздох невольно вырвался из груди, а Эрик тут же улыбнулся. Я кивнула, чувствуя, как наконец уголки и моих губ дрогнули. Справимся.

— А теперь вперед, — сказал Эрик, разворачиваясь.

Усевшись на траву и поджав ноги под себя, я наблюдала, как три фигуры растворяются на горизонте. Вот и все. Осталось совсем немного, лишь дождаться Бака и решить, кому стоит верить, а кому нет. Наконец-то все будет кончено. Закрыв глаза я сильнее вдохнула приятный летний воздух. Даже не верится, что мы в шаге от спокойствия Эписа. Никаких больше тварей, Оливера, Всевышнего. Ничего этого больше не будет в моей жизни. Невольно улыбнувшись, я мыслями снова вернулась к Максу. Истинный некромант. Справимся ли мы с его воспитанием? Умение управлять потоками — это огромная ответственность. Один неосторожный поворот, схватить что-нибудь не то, а дальше уже и так понятно, что будет.

Еще одно Чудовище.

Я вздрогнула от собственных мыслей, чувствуя, как желудок внутри обожгло волной истязающего все тело голода. Поморщившись, постаралась дышать медленнее. Куда уж там. Горячая волна охватила все тело, туманя разум. Упав на траву я сжалась в комок, пытаясь прогнать противное чувство. Давай же. Скрипя зубами, сглотнула слюну.

Кому ты врешь, Валери?

Запах земли бил в нос, а перед глазами снова и снова сиял туман живой энергии. Желанной. Ведь стоило лишь протянуть руку. Какой-то долбанный миллиметр и все, голод бы ушел. Зарычав, я ударила кулаком землю, пытаясь выгнать навязчивый мираж из головы.

Не ушел бы. Голод лишь разжигается от живой энергии.

Закусив губу, я почувствовала, как металлический вкус наполнил рот. Так лучше. Снова вздохнув полной грудью, я упала на спину, глядя в небо. Смех невольно вырвался из груди, сотрясая все тело. Я чувствовала, как кожу царапают какие-то ветви, но было все равно. Раздирающий тело истерический смех продолжался. Горячие слезы потекли по вискам, скатываясь вниз, в волосы.

И как же ты собралась жить среди них, Валери? На завтрак Бак, на ужин кто? Рыжая голова Эли пронеслась в воспоминании. Ее ребенок может быть, м? Бен? Кто, Валери Крейн, будет твоей новой жертвой?

Ничего не закончится. Оливер шесть сотен лет искал способ избавиться от этой “власти”, найти выход сбежать из тюрьмы голода. В которую сам же себя и заключил. Громко всхлипнув, открыла глаза. Но я же не выбирала! Вот этот голод, отчаяние, выворачивают внутренности. Я не выбирала его.

Безмолвная не принимает меня.

А теперь… Кто вообще примет меня теперь?

Подняв ладонь к солнцу, я смотрела, как кожа сияет под ласковыми лучами светила. Тюремщик бессмертен, ведь так? Зажмурившись, что есть сил, я закричала.

Мой голос разносился вокруг, разрывая тишину, но я не могла перестать. Крик отчаяния превратился в жуткую песнь, разбивающую мою грудную клетку. Пусть выльется вместе с голодом. Пусть все это исчезнет. Пожалуйста. Всевышний, Безмолвная, кто угодно. Прекратите этот кошмар, я умоляю вас. Я кричала, оглушенная собственным криком, чувствуя обжигающие волны затапливаемого меня голода.

Оливер, я знаю, почему ты сошел с ума.

Мокрый нос твари уткнулся в мою ладонь, а я подскочила на месте, тут же выхватывая нож. Примитивный. Худое собачье тело, высокие тонкие ноги, острые уши. Все это добро на теле без шерсти, словно его освежевали и тут же направили ко мне. Кровь капала из открытой пасти, перемешиваясь со слюной чудовища, на землю там, где секунду назад была моя голова. Тварь наклонила голову, заглядывая мне в глаза.

И завиляла хвостом.

Вот эта радость чудовища стала для меня ударом под дых. Из легких будто вышибли весь воздух, попутно проткнув их парой сломанных ребер. А тварь прижималась к земле, вывалив язык наружу, резво подпрыгивая и снова падая на окровавленный бок.

Он кого-то сожрал, Валери. Возможно какого-то ребенка, как тот, которого ты вытащила из вот таких пастей сегодня утром. Вот этот вот песик только что знатно прикрепился и теперь счастливо приветствует своего Хозяина. Желудок сделал кульбит, а я отвернулась, желая сделать шаг назад. Лишь бы не видеть мертвое. Но тут же наткнулась взглядом на еще два таких же веселых создания.

Все они знатно подкрепились.

И, кажется, решили поделиться с Хозяином.

Туда, где в траве что-то белело, я старалась не смотреть, тут же отведя взгляд. Но добродушные собачки тут же заметив мой “интерес” рванули в сторону кровавого ошметка.

— Это ваша еда, не моя, — тут же расширив поток произнесла я, — вы знатно поохотились.

Ненависть горячей волной опалила меня, стоило лишь тварям снова повернуть свои морды. Они не понимали. Слышали приказ, но не понимали, чего я от них хочу. Застонав, я дернула за поток, заставляя тварей прижаться к земле.

— Еда, — я протянула руку туда, где по моим предположениям все еще что-то белело, — ваша, — моя ладонь тут же указала на тварей.

На этот раз повторять дважды не пришлось. Завиляв хвостами, двое мертвых кинулись туда, где были остатки того, кого я не успела спасти. Присев на корточки, я вытащила из кармана телефон, с надеждой смотря на него. Время шло, а тишина пугала. Хотя бы Елена что ли позвонила. Тяжелый смрадный запах ударил в нос, когда одна из тварей смачно облизала мою щеку, тут же прижавшись к земле. Не выдержав, я дернула за поток, заставив тварь скулить, быстро перебирая костлявыми лапами.

Внутри что-то надломилось, больно врезаясь куда-то вниз живота.

Я не могу так с ними.

Да, когда они рвут, надают, когда они — это опасность — это проще.

Но сейчас… Они же верят мне.

Медленно разжав пальцы, я смотрела, как несчастное создание снова ползет ко мне, низко пригибаясь к земле. Не веря в то, что я делаю, протянула вперед руку с трясущимися пальцами. Влажный нос уткнулся в мою ладонь, а я почувствовала, как высохшие дорожки слез вновь наполняются влагой.

— Нам надо что-то придумывать, парни, — смотря как прижимается ко мне трясущееся тело прошептала я самой себе, — живое трогать нельзя.

Тварь ластилась словно щенок. Мои пальцы прошлись по зубам создания, способным легко сломать любую кость в человеческом теле. Я слишком хорошо помнила это. Их глаза, наполненные голодом, крики моих братьев. Каждого малька, чью жизнь забрали вот такие вот зубы. Шрамы, покрывающее тело Крейна. Мои собственные. Но почему сейчас я не могла просто втянуть обратно свой поток? Может потому что знала, что через пару часов его вновь напитает сеть и он встанет, словно ничего не случилось? Тогда зачем я глажу вот эту еще местами прогнившую плоть?

Трель звонка заставила меня подпрыгнуть на месте, а тварь даже не шелохнулась. Гибрид все так же лежал на земле, весело выбивая хвостом траву. Вытащив телефон из заднего кармана я поспешно нажала кнопку приема вызова.

— Эрик? — голос Бака был взволнован.

— Валери, и я одна, говори, — быстро произнесла я.

— А, — Осирис запнулся, — эм, как ты?

Гнев горячей волной тут же разлился по венам.

— Только что гладила тварь, недавно отужинавшую кем-то из жителей Эписа. И мне, и твари понравилось. Этого достаточно? Почему ты звонишь Крейну а не прислал Нестора, Бак? Это опасно!

— Вел, тихо, — Бак перешел на шепот, — Нестор слишком далеко, время дорого, а я отправлю тебе изображение того, кто, кажется, убил Всевышнего. Посмотри его прямо сейчас, — голос Осириса был взволнован.

Звонок прервался, но тут же пришло уведомление о получении изображения. Я приблизила максимально, чтобы рассмотреть лучше. Портрет. Три человека, изображенных на картине, заставили сердце пропустить удар. Два Осириса, похожих, словно капли воды, стояли по разные стороны от молодого Рабоса. Все трое улыбались, положив руки друг другу на плечи. Подавившись вздохом, я снова и снова разглядывала лица. Пальцы на автомате набрали номер Бака.

— Это же он, я не ошибся? — сразу ответил Осирис, — Просто я только один раз видел.

— Да, Бак. Это он, — мой голос звучал где-то далеко.

Бак глубоко вздохнул, собираясь с силами.