— Хзйн, — хрип вырвался из горла лазутчика, — двчка, еда, — чудовище кивнуло в сторону Валери, — голд.

Подняв Валери с земли, я отряхивал заляпанную одежду, выбирая листья из ее головы. Девчонка крутилась, пытаясь ухватить меня за волосы. Терпения.

— Не хочет она есть, мертвое. Играть она хочет, — ухватившись за шею, девчонка устроилась у меня на руках, цепляясь за ухо и оттягивая в сторону, — Валери, прекрати.

— Папа, — девочка ущипнула меня за нос, тут же указывая пальчиком на лазутчика, — няня.

Лазутчик смотрел, пытаясь понять, что выдал ребенок. А я смеялся. Валери активно начинала болтать, но дать имя мертвому? Хотя в шутку я сам постоянно так указывал на него, вот и подхватила. Костлявый палец лазутчика поднялся, указывая на девочку.

— Двчка хзйн? — черные потоки устремились к ребенку.

Рванув нити на себя прижал мертвое к земле. Лазутчик хрипел, выбивая ногами из-под себя листья. Валери смотрела внимательно, словно сама могла видеть потоки. Не плачет. Удивительно.

— Ты не лезешь в голову маленькой хозяйке, это понятно?

— Игрт, — лазутчик хрипел, хватаясь за шею, пытаясь выдавить слово, — игра-а-т.

Ослабив хватку, я кинул взгляд на Валери.

— Нет, мертвое. Не так. Она — живое. Такие игры приведут ее к Вратам, а твое спасение отсрочит еще на несколько веков. Отведи ее к примитивным. Покажи, как они плавают в Исиде. Только найди тех, кто посвежее, от вони с ума сойти можно, — я повернулся к Валери, — хочешь посмотреть на собачек? С няней?

Мертвое поднялся на ноги и протянул руки к Валери, сжимая и разжимая пальцы. Девочка уткнулась мне в шею. Воображает. Невольная улыбка коснулась лица.

— Ди, Влри, — костлявые пальцы коснулись локтя девочки, — сбчки.

Валери тут же развернулась и послушно повисла на шее мертвого. Лазутчик осторожно подхватил девочку и, поклонившись, развернулся в сторону Исиды. Да, Валери. Пока ты маленькая они не тронут тебя. Энергия слаба, нет преобразователя. Они чувствуют ее, но надеясь на спасение будут защищать тебя все, у кого остались мозги. Сколько уже каждый из них умирал? Сколько из них уничтожишь ты? Своих воспитателей, выходивших тебя. Гонимые вечным голодом, запертые в клетках гниющей плоти.

Неторопливые шаги говорили о том, что он шел, внимательно осматривая все вокруг. Не из страха. Любопытство. Тот, кто пришел сегодня, не был приглашен, но и не нес с собой ничего, способного нарушить привычное существование обитателей леса. Опустившись на листья, я скрестил ноги, расслабляясь. Внезапный гость уселся рядом, продолжая крутить головой.

— Красиво, — гость развалился на траве, облокотившись на руку, — даже слишком для тюрьмы, не считаешь?

Усмехнувшись, я повернулся, разглядывая пришедшего.

— Новая оболочка? — лицо гостя перекосило, — Хотя нет, подожди, ты же не можешь ее изменить, — засмеявшись, я размял затекшие мышцы шеи.

— Тебе не надоело, Оливер? Больше пяти сотен лет. Может на пенсию? — состроив сочувствующее лицо, он щелкал языком о небо, — А, подожди, ведь ты не можешь. Ни жить, ни сдохнуть. Не самая завидная участь.

— Знаешь, а ведь твоя не многим лучше моей. Как оно, пять сотен лет без своей силы? — прищурившись, я внимательно наблюдал за его реакцией.

Гость улыбнулся, приподнимаясь на руках и усаживаясь на листья.

— Оливер, ты жалок. В своих попытках выстроить план. Сколько раз уже у тебя не получилось? Пять? Десять? — гость подхватил в горсть листья, рассматривая их.

— Поэтому сам Всевышний решил лично напомнить о жалкости и тщетности моих попыток. Ценю, приятно, — потоки обвивали тело, не в силах прикоснуться.

С каким бы удовольствием я бы выбил твой дух из этой жалкой оболочки. Но нет, ты наказал себя сам. Глупая ошибка. Твоя импульсивность заперла тебя в этом теле. Хотя. Я не чувствую энергии вокруг тебя. Хитро. Содрать с себя оболочку чтобы стать неуязвимым для большей части тех, кто захочет его убить. Спрятался на самом виду.

— Ты не пройдешь через Врата никогда, Оливер. Смирись. Твоя имя вычеркнуто из книги живых, но ты недостаточно мертв для перехода. Сейчас у тебя есть место среди тех, кто правит этим миром.

— Удобное для вас с ней место.

— А чем оно плохо, Оливер? Вечная жизнь среди тех, кто поклоняется тебе. Никто не может убить вас. Твоя армия растет и пополняется. Твоя задача — держать их в узде. Все, — разведя руками, гость выкинул листья из рук.

— Ты забываешь. Вы просто удачно встроились в мой план, Всевышний. Поэтому у вас есть тюремщик, который сторожит созданных тобой зверюшек.

— Это так. И я знаю, что это место ты себе выбрал для того, чтобы найти способ уничтожить меня, — усмехнувшись, Всевышний схватил меня за руку, — и как, Оливер? Ну это же смешно уже. Я ничего не могу сделать с твоим существованием, а ты — с моим.

Усмехнувшись, я вцепился пальцами в нестареющее горло. Нет, он конечно подстраивал свой возраст под свое желание. Но в остальном… Он же бессилен. Сжать пальцами. Раздавить. Но это его не убьет. Нет, это тело вернется снова с тем же духом внутри.

— Я предлагал тебе сделку. Уничтожить Безмолвную. Но ты не согласился.

— Потому что точно такую же сделку ты предлагал ей, — Всевышний кивнул на руку, — Оливер, это бессмысленно. Отпусти.

— Не могу отказать себе в удовольствии держать твою жизнь в своих руках. Внезапно Безмолвная оказалась умнее тебя.

Всевышний усмехнулся. Я разжал пальцы, отодвигаясь от гостя.

— Только вот за пять сотен лет тебе это не помогло.

Наклонив голову, я улыбнулся.

— Она дала мне самое дорогое, что могла. Информацию. А там увидим, как мне это помогло или нет. Мы же никуда не торопимся.

Поднявшись с земли Всевышний расправил плечи. Хруст позвонков смешался с шелестом листьев.

— И сколько жизней еще ты, Чудовище, собираешься уничтожить? Тебе не жаль их? Своих детей, — создатель смотрел на меня с сожалением.

— Тебе же не жаль. Почему мне должно?

Усмехнувшись, Всевышний развернулся на пятках и направился обратно, в глубь леса, продолжая разглядывать все вокруг. Новый ход Всевышнего. Спрятаться под носом у главного врага. Это интересно. Улыбнувшись, я посмотрел на листья, опадающие с деревьев. Ты уже идешь по моему плану, Всевышний.

Натали внимательно рассматривала под светом лампы рану. Собранные на затылке волосы женщины даже сейчас казались идеально уложенными. Как она это делает? Страх Натали все еще висел в воздухе, но больше было какого-то любопытства. Новое приключение. Осирис наклонилась очень низко, сжимая в руках обычную иглу с вдетой в нее нитью. Да, а вот это уже настоящий цирк. Как мы к этому пришли?

Составив себе нехитрую экипировку из всего, что нашла в доме, переодевшись в вещи Лилиан и самого Марселя, я занялась оружием. Удачно, что не пришлось доходить до абсурда с его созданием. Но один маленький и острый с двух сторон кухонный нож, удобно помещающийся в руке и прекрасно входящий в свободное место на импровизированной портупее из ремней Марселя, я все же взяла. Такие штуки обычно приходятся во время, когда бой переходит на сверх близкие расстояния, а пасть твари уже около твоего лица. Поговорив с Эриком, еще раз раздав инструкции притихшим Прикам, мы приготовились выходить, но Жанна испугалась вида крови, стекающего по моей руке.

Видимо после озера вода размыла края еще не успевшей прихватиться раны В итоге Прики устроили истерику, что их защитник не в состоянии довести их до Башни. Чем обеспокоили и Натали.

Конечно я согласилась на пытки, под названием “осмотр” всеми присутствующими, лишь бы все поскорее закончилось. Наклонившись над раненой рукой, Марсель нацепил очки, сжимая платком нос. Вот что ты тут забыл? Аромат его парфюма душил похуже, чем запах гниения, стоявший сейчас в воздухе Эписа. Когда дорога каждая секунда, а мы занимаемся какой-то ерундой, я злилась, чувствуя, как видоизмененные потоки плещутся где-то на самых кончиках пальцев.

Все семейство Лазарь было потомственными лекарями. Конечно, каждый занимался своим делом, но основное применение всегда находили именно в этом. Несмотря на то, что Осирис никогда в жизни не практиковала, она имела соответствующее образование и минимальный набор необходимых знаний. Но сейчас применять силу было нельзя, поэтому Натали просто предложила как сможет зашить края ручными методами.