— Сынок, нашего папу сегодня избрали в Высший Совет Ученых. Ты рад?

Маленький Люстиг озабоченно нахмурился, но не ответил. Папа учит: лучше молчи, если не знаешь, что сказать.

— Это очень большая честь, сынок! А еще сегодня папа запускает первую межзвездную ракету…

Сын солидно кивает головой: у них в семье про эту ракету говорят каждый день. Папа много рассказывал о ней, показывал рисунки, приносил даже большую игрушку-модель.

— Полетит наша ракета в дальние звездные миры. Попадет в гости к другим людям — может, таким, как мы, пирейцы. А может, к волосатым и страшным на вид, а на самом деле человечным и обходительным…

— Тесси, смотри: вон дедушка Литтл!

Действительно, в зал вошел и направился на трибуну профессор Эйр Литтл. Два года назад был избран в Высший Совет Ученых и назначен Комиссаром антирадиационного надзора всей планеты, а сегодня, как представитель Монии, он заступает на пост Председателя Совета на следующий срок полномочий.

Замолкает негромкий гул в зале. Расплывается изображение на экране, наполняется синевой. Появляется на нем картинка звездной Вселенной, и в то же время, нарастая, звучит хрустально чистый звон — позывные Высшего Совета Ученых, знак общего внимания.

Каждое общество имеет свои традиции, свои святыни. Приобретает их, и это — новое, только что рожденное. Испокон веков пирейцев заставляли преклоняться перед грубой силой, перед властью денег. Ныне же существует другой критерий — Ум, перед которым преклонятся все на веки вечные.

Звучат, раскатываются над планетой хрустально-чистые звуки. В них будто слышится грохот далеких звездных миров, дыхание огромного Космоса, который всегда будет манить человечество своими неисчерпаемыми тайнами. Поэтому слушайте, старые и молодые, слушайте, мужчины и женщины, люди всех рас и наций, — сейчас будет говорить Высший Совет Ученых!

На фоне звездного неба проступает изображение Розового и Голубого Солнц, окаймленных золотой орбитой Пирейи. Это — эмблема нового общества.

С последним звуком гонга на экранах миллионов телевизоров появляется лицо профессора Литтла.

— Люди Пирейи, — взволнованно говорит он. — Высший Совет Ученых сообщает, что положение на планете все еще остается угрожающим. После гибели полезных видов растений и животных начали буйно развиваться всевозможные насекомые, пресмыкающиеся и ядовитые ползучие растения. Если не принять немедленных мер, развитие вредных форм жизни на Пирейе примет характер первостепенного бедствия…

Изображение Литтла на экранах исчезло, а на его месте возникла и начала быстро приближаться Пирейя.

Зеленая и приветливая когда-то планета теперь стала серо-желтой, унылой. Исчезли облака, которые закрывали ее поверхность. От них осталась только сизая дымка.

— Вследствие гибели большей части растительности, — говорил дальше Литтл, — в десятки раз уменьшилось количество испаряемой влаги, а следовательно, и количество осадков. Пирейя постепенно превращается в мертвую пустыню…

Аппарат телепередатчика спустился ниже. Теперь он на борту вертолета, летящего над поверхностью планеты.

Нет, жизнь не погибла полностью. Ползучим гвианам по вкусу пришлась отравленная атмосфера. Их отвратительные красные пряди стали длинными, толстыми; узловатые черные корни упорно цеплялись за песок, лезли вглубь, вплоть до водоносных слоев почвы. А над ними роились насекомые — мириады разнообразных насекомых. Хоть вредное излучение и нанесло их популяции значительный ущерб, именно они начали развиваться и видоизменяться чрезвычайно быстро. Каждое новое поколение рождало химер, становилось все более приспособленным к борьбе за существование. Пирейя превратилась в царство насекомых. Они жужжали в воздухе, плавали в воде, шуршали в песке.

Кроме насекомых, по планете передвигались, ползали еще гигантские существа. Это были полностью автоматизированные электронно-вычислительные машины высшего класса — потомки «Малютки» инженера Дэйва, усовершенствованные инженером Айтом.

Дэйв не дожил до воплощения своей мечты. Он погиб на боевом посту, спасая других. Но его творческая мысль жила.

Царство насекомых? Нет, Пирейя постепенно превращалась в царство машин. Самодвижущимися кибернетические машины уничтожали насекомых и высаживали новые виды растений, выращенных селекционерами, выплавляли металл и отстраивали заводы, разведывали и добывали полезные ископаемые, строили и ремонтировали самих себя.

Они не умели мыслить, эти машины, хотя и выполняли, казалось бы, вполне самостоятельно самые сложные, целенаправленные действия. За них мыслили люди, которые создали их.

— …Высший Совет докладывает… — говорил далее Эйр Литтл. — Институт кибернетики под руководством академика Айта недавно начал серийный выпуск «Машин Дэйва» высшего класса, которые по механизму своих рефлексов приближаются к уровню разумных существ. Смотрите, люди Пирейи, включаем завод кибернетических машин!

На экранах телевизоров появляется сборочный цех огромного завода.

Яркое сияние ламп дневного света. Доносится непрерывный приглушенный грохот. Несколькими потоками медленно ползут причудливые детали из металла, пластмассы, керамики. Их монтируют на рамы машин на главном конвейере, и сооружения все больше становятся похожими на огромных круглоглазых крабов.

Вот автоматические устройства устанавливают на место толстые серебристо-серые канаты — полупроводниковые провода конструкции инженера Айта. Вот в специальную нишу ложатся заранее заполненные барабаны памяти. Щелкает выключатель ядерного реактора — и машина моментально «оживает». Ее длинные гибкие щупальца ощупывают все перед собой — путь свободен. Много препятствий ждет ее впереди: эта машина еще «неграмотная», ей придется несколько декад «поучиться» на полигонах под руководством машин-«учителей». Только тогда она станет непревзойденным специалистом своего дела. И в ее электронном мозге зафиксируются не только знания по той или иной отрасли науки, но и собственные, присущие только ей рефлексы.

— …Так как основную работу разнорабочих теперь будут выполнять «Машины Дэйва», Высший Совет Ученых постановляет сократить продолжительность обязательного рабочего дня на два часа, — раздается голос Эйра Литтла. — Высший Совет также сообщает, что в результате напряженного труда коллектива ученых под руководством профессора Тесси Торн создан биостимулятор, который дает возможность излечивать наиболее тяжелые формы лучевой болезни. Высший Совет объявляет коллективу, который возглавляет профессор Тесси Торн, благодарность человечества Пирейи…

— Сынок! Ты слышишь, сынок?! — Тесси схватила маленького Люстига, прижала к себе. — Благодарность человечества!

Только нет, для нее важно не это. Самое главное заключается в том, что она, Тесси Торн, дочь людей, создавших атомную бомбу и погибших от нее, — хоть частично искупит вину своих родителей, спасет от страшной смерти сотни тысяч людей.

Председатель Высшего Совета Ученых сообщает о наиболее выдающихся изобретениях в области биофизики, ядерной энергетики, химии. Но Тесси этого уже не слышит. Она вспоминает и мечтает, ласкает мягкие волосы сына, и чувствует себя красивой и сильной.

И вдруг в ее мечты врывается ненавистное имя — Кейз-Ол. Тесси, вздрогнув, напряженно устремила взгляд на экран.

— Люди Пирейи, — торжественно и сурово произносит Эйр Литтл. — Высший Совет Ученых закончил судебный процесс против человека, который принес человечеству крупнейшее бедствие. Сейчас будет зачитан приговор. Смотрите, люди Пирейи, вот он — тот, кто потерял право называться человеком!

На экранах телевизоров появилась комфортабельная кабина космической ракеты. В мягком удобном кресле сидел мрачный старец. Он, видимо, не подозревал, что на него сейчас направлены глаза миллионов людей.

— Подсудимый Кейз, носивший ранее имя Кейз-Ол, — сухо раздается голос Литтла. — Встаньте, суд идет!

Кейз-Ол дернулся, с ненавистью взглянул в сторону экрана.

— Оставьте меня в покое. Я не признаю ваш суд.