Дверь вдруг распахнулась сама. Могучая сила подняла Павла, перенесла через весь двор, мягко положила на кровлю сарая, потом сдвинула вниз, в сугроб. Покачнулась и стала дыбом земля. А над землей, наискосок через все небо, пролегла ослепительная, багрово-фиолетовая полоса.

Юноша почему-то не услышал взрыва, хотя другие очевидцы позже утверждали, что в невероятном грохоте и реве прозвучали три удара чрезвычайной силы.

Когда Павел выбрался из сугроба, он не узнал двор. В багряных сумерках дом щерился пустыми оконными проемами. Стог сена возле сарая исчез, и только между ветвей сломанной рябины застряло несколько прядей осоки. В поселке испуганно ревел скот, кричали собаки.

Почти оглушенный взрывной волной, юноша не мог понять в первую минуту, что произошло. Но вот его взгляд вновь упал на светящуюся полосу в небе. Она быстро тускнела, набираясь кроваво-красного цвета, обвалась лохматыми пепельными облаками. Над тайгой, юго-восточнее поселка, медленно поднимался причудливо разветвленный столб розового дыма.

— Метеорит!!!

Ругаясь и отплевываясь, из сугроба вылез пилот. Но Павел даже не спросил, не случилось ли чего с товарищем, потому что мчался домой, чтобы сообщить всему миру о необычном событии. Только где же радиостанция?.. Она лежала на полу кучей искореженных деталей. Взрывная волна смела аппарат со стола и, швырнув на противоположную стену, разбила вдребезги. Не было времени сожалеть об утрате.

Кое-как успокоив хозяев, Павел помчался на почту, чтобы послать телеграмму Академии наук. Но и здесь его постигла неудача: ни телефон, ни телеграф не работали. Линию повредило взрывом.

Впоследствии оказалось, что понес ущерб главный винт вертолета. Хорошо, что были запасные лопасти, а то пришлось бы долго сидеть в Верхней Чащобе.

С помощью местного механика ремонт закончили в два ночи. Ой, как хотелось сейчас Павлу отправиться курсом на юго-восток, туда, где над тайгой, как указатель, пылала кровавая полоса. Ведь в любую минуту может налететь метель и укрыть все толстым слоем снега, может вспыхнуть пожар в тайге — и следы падения метеорита исчезнут, как это случалось уже не раз.

— Федор Иванович… Не отправиться бы мне на разведку? — Павел кивнул головой в сторону зарева. — Туда не более тридцати-сорока километров… Возьму ружье, собаку…

Как и надеялся Павел, Тертышный возразил:

— Не плети ерунду! Вылетим на рассвете и… Ну, может, и заглянем к твоему метеориту.

Тихо было вокруг. Мертво… Но вот издалека долетел негромкий звук, похожий на треск сломанной стальной пружины. Через какое-то мгновение звук повторился более громко. А затем треск пошел волнами.

И юноша представил: это разлетается на осколки метеорит. Раскаленный добела, он упал на снег или в озеро, остыл снаружи, а внутренний жар бушевал в нем, и вот оболочка трескается.

— Слышали, Федор Иванович? — Павел приставил к уху ладонь. — Метеорит разрушается. Может, там сейчас происходит такое, чего никогда никто не видел и не увидит!

Летчик не торопился с ответом. Ему тоже очень хотелось отправиться в путешествие к неведомому, но чувство ответственности заставляло еще раз взвесить все обстоятельства.

— Ну, ладно, — сказал он наконец. — Летим.

Приблизившись к месту падения метеорита, вертолет попал в густой туман.

В мутной мгле мощные бортовые прожектора вертолета светили тускло. Движения не чувствовалось. Вертолет точно завис в этом молочном киселе. Только экран панорамного локатора свидетельствовал, что он быстро летит вперед. Непрерывно изменяясь, ползла на выпуклой поверхности экрана своеобразная карта местности: радиоволны свободно пронзали туман, ощупывали землю и возвращались обратно, чтобы рассказать обо всем, с чем они столкнулись.

Кроме обычного радиолокатора, на вертолете были еще и ультразвуковой и магнитный локаторы, а также специальные анализаторы состава воздуха и индикаторы радиоактивности. Их показания свидетельствовали, что решение полететь к месту падения метеорита — вполне правильное. Приборы фиксировали на пленку очень странные, непонятные явления, которые вряд ли продолжались бы долго.

Вертолет за полчаса пересек три широкие полосы горячего воздуха с высокой степенью радиоактивности. При этом на экране автоматического спектрографа появилась яркая, не известная до сих пор зеленая линия.

— Взгляните на эту линию, Федор Иванович! — восторженно воскликнул Павел. — Наверное, метеорит принес с собой десятки, а может, и сотни килограммов неизвестного радиоактивного элемента!

Вскоре пришлось признать, что заключение Павла было преждевременным: чем ближе подходили они к месту падения метеорита, тем меньшую мощность радиоактивного излучения показывали приборы. Казалось, космическое тело выбросило весь запас радиоактивного вещества в воздух, чтобы ничего не отдать Земли.

— Не понимаю… — морщил лба Павел. — Не понимаю… может, неизвестный радиоактивный элемент очень неустойчив и быстро разлагается? Но тогда разрушился бы, рассыпался бы в порошок весь метеорит?..

Между тем магнитометр упорно показывал впереди по курсу очень большую массу магнитного вещества. Лишь над Уралом, вблизи Магнитогорска, наблюдалась такая напряженность магнитного поля. Но в районе Северска магнитной аномалии нет.

Что бы там ни было, стрелка магнитометра неуклонно ползла вниз и, наконец, на сто двадцать третьем километре от Верхней Заросли стала вертикально.

— Остановитесь, — попросил Павел. — Кажется, здесь.

Он до боли в глазах следил за меняющейся картиной на экране радиолокатора. Днем, да еще при ясной погоде, найти место падения метеорита было бы очень легко. А вот найди его ночью, в тумане, да еще и там, где землю укрывает столько маленьких озер, что весь экран будто забрызган каплями известки.

Павел искал пятно в форме более или менее правильного диска. И вот в глаза ему упал один из контуров — что-то похожее на большую распластанную рыбину. Силуэт имел четко очерченную, геометрически правильную форму.

— Ракета?.. — удивленно воскликнул Павел. — Неужели ракета?!

Теперь он произнес вслух то, о чем невольно думал в течение последних двух недель, начиная с того времени, когда ученые всего мира терялись в догадках перед тайной необычного метеорита.

Странное поведение космического тела можно было бы объяснить очень просто, если предположить, что оно — не метеорит, не кусок мертвой материи, а межпланетный корабль, управляемый разумными существами. Для спуска на Землю космонавты должны были уменьшить скорость ракеты в несколько раз — вот они и использовали силу трения о воздух во время пролетов через земную атмосферу. А так как этого оказалось мало, им пришлось тормозить свой корабль еще и атомными взрывами.

Эта гипотеза была парадоксально простой, достоверной и, видимо, пришла в голову не только неопытному аспиранту, но и не одному из маститых ученых. Однако никто не решился озвучить ее, потому что ряд обстоятельств отрицали такую возможность.

В нашей Солнечной системе условия для существования жизни есть на Земле, Венере и Марсе. На Венере, как категорически настаивают ученые, еще нет разумных существ. А марсиане — если они все-таки есть — выбрали бы для путешествия другое время, когда Марс и Земля находятся ближе по отношению друг к другу. Предположить же, что космические гости прилетели с какой-то другой солнечной системы, это было бы слишком смело. Ведь даже от ближайшей звезды свет идет к Земле несколько лет. И еще одно: космический корабль должен был бы приземлиться с запада на восток по линии экватора, в направлении вращения Земли. Так было бы безопаснее, да и горючего тратилось бы меньше. Приземление по меридиану требовало от космонавтов ничем не оправданного дополнительного расхода энергии на торможение.

Вот такие соображения мигом пробежали у Павла в голове. Здравый смысл твердил: ни о каких космонавтах не может быть и речи. А на экране радиолокатора совершенно четко вырисовывался силуэт огромной ракеты.