— Понимаю, профессор! — Дэйв бросился к схеме, лихорадочно просмотрел глазами основные узлы. — Итак, если так, «Малютка» со временем будет развиваться, так сказать, становиться «разумнее»?
— Кто знает… — профессор с сожалением покачал головой. — Видимо, она так и останется хищником, потому что вы обрекли ее на такую судьбу… Чего можно ждать от нее в будущем? Разве того, что приобретенные ею примитивные машинные рефлексы усовершенствуются до высшей степени, да и только.
— Так что же делать?
— И что же… — профессор задумался. — Надо повышать «интеллект» машины. Пятьдесят семь тысяч каскадов — ничтожно мало. Их нужно иметь хотя бы миллион. При таком количестве элементов «эгоизм» машины этого типа станет целесообразным. Но вы понимаете сами: на сегодняшнем уровне знаний это практически невозможно. Объем и вес электронного мозга машины перейдут всякие границы. Монтаж превратится в почти невыполнимую задачу. Даже если использовать печатные схемы каскадов, их придется соединять невероятным количеством проводов…
Уже давным-давно ушел директор института, разошлись работники лаборатории, а Дэйв все еще сидел в кабинете наблюдения, задумчиво глядя в пространство. Воодушевление, которое охватило его после неожиданной похвалы учителя, было кратковременным, и постепенно сменилось угнетением. Учитель поспешил с выводами. «Машины Дэйва» еще нет, и неизвестно, когда она будет. Чтобы создать ее, надо покинуть проторенный путь, пойти напрямик сквозь чащу неизведанного, а на такой подвиг силы уже не хватит.
Инженер посмотрел в иллюминатор. Бедная «Малютка», какие еще машинные рефлексы работают сейчас в твоем примитивном электронном мозге? Какая безумная программа действий записывается на твоих барабанах памяти?
«Малютка» не могла бы ему ответить. Она была всего-навсего электронным устройством для решения логических задач. Какими бы целесообразными не представляются ее дела, думать эта машина не может. За нее думал в свое время инженер Дэйв. Его мысли нашли воплощение в кибернетической конструкции и продолжают жить в ней, приобретая совершенно неожиданное и нежелательное направление.
— Постой, постой!.. — Дэйв взглянул на «Малютку» даже немного испуганно.
Сознание… Мышление…
Каждый человек имеет основание считать, что в сделанном им воплощается толика его разума. Но в данном случае речь идет о гораздо большем. Творческая мысль конструктора кибернетической машины высшего класса будет жить в электронном устройстве даже после смерти ее создателя…
Где, на каком этапе развития материи обычные, доступные для понимания силы — электрические, химические, магнитные или еще какие там взаимодействия — порождают чудесные, непостижимые явления — жизнь и сознание?
Материя смотрит сама на себя глазами человека, осмысливает себя человеческим мозгом. А нельзя эту способность к анализу передать машине? Машина будет существовать как угодно долго; она способна пронести разум человека сквозь время и пространство, в бесконечность.
По спине Дэйва пробежали мурашки. Парадоксальность предположения словно подняла перед ним на мгновение ту тяжеленную завесу, за которой природа скрывает свои глубочайшие тайны.
— Сквозь время и пространство! — Дэйв выскочил из кабины наблюдения и помчался к телевизиофонной будке. Впервые за несколько последних лет он почувствовал горячее желание увидеть Рума, рассказать ему об идее, которая только что сверкнула в мозгу.
Но его постигло разочарование: брата не было дома.
— Очень жаль! — Дейв неспешно оделся, вышел во двор института. Остановился.
Была мягкая и теплая ночь ранней весны. Из-под последних сугробов тихо журчали ручейки. Еще вчера в воздухе кружились снежинки, а сейчас плывет смоляной запах почек, влажной земли, первых цветов. И мерцают, мерцают на густом бархате неба крупные мохнатые звезды.
Дэйв долго стоял, утонув взглядом в бездне Космоса. Сегодняшняя ночь была одной из тех, что запоминаются на всю жизнь. Он испытал и неизвестное до сей поры чувство своей беспомощности, и величественное возвышение, почувствовал за спиной могучие крылья.
Звезды Космоса, далекие Солнца! Даже свет до вас идет десятки, сотни, а то и тысячи лет — а что уж говорить о несовершенных космических ракетах жителей Пирейи!
Люди научились преодолевать пространство. Когда-нибудь, они облетят свою Галактику, доберутся до других звездных систем. А вот побороть неумолимое время вряд ли удастся. Жизнь человека строго ограничена рамками наиэфемернейшей в природе величины — временем. Его хватит на путешествие до планет — соседок Пирейи, но и только. А далекие солнца?!
Поэтому, если так устроен мир, пусть на помощь человеку придет машина, умная машина. Эта кибернетическое устройство устремится в космическое пространство, достигнет поверхности неизвестной планеты неизвестной солнечной системы, исследует ее всю, зафиксирует стоящее и вернется домой.
На Пирейе, тем временем, пройдут десятки, а может, и сотни лет. Истлеет прах тех людей, что снаряжали космический вездеход в его долгое путешествие. Но наука — бессмертна. Потомки с благодарностью примут наследие предков. Если и не сам Дейв, то пусть его творческая мысль преодолеет время и пространство!
Дэйв смущенно улыбнулся: да, далеко же завели его мечты!
А впрочем, нет, это уже не мечты, а серьезная научная гипотеза, которая отныне станет для него смыслом жизни.
Не осталось и следа от подавленности и усталости. Дэйв вновь чувствовал себя полным энергии и задора. Хотелось поскорее сесть за чертежный стол, чтобы стремительно набрасывать на гладкую поверхность плотной бумаги буквы и цифры, стать первопроходцем в неведомое.
Вместо того, чтобы пойти домой, Дэйв направился к своему рабочему кабинету.
Той же ночью в его мозгу возникло дерзновенное предположение о возможности совершенно нового принципа создания кибернетических машин. Стремление «Малютки» самосовершенствоваться натолкнуло на парадоксальный вывод: при построении машин высшего класса надо не усложнять, а, наоборот, максимально упрощать конструкцию. Пока электронный мозг машины примитивен, все возможные действия машины должен заранее предусмотреть и запрограммировать конструктор. Машина же высшего класса получит только одну программу — самосовершенствоваться, имея лишь единственный абсолютный запрет — не делать ничего плохого человеку.
Такая машина в первые часы после создания будет походить на слепого, глупого щенка. Знакомясь с окружающим миром, она будет делать целый ряд бессмысленных, немотивированных поступков. Но это не страшно. Разве не так же обстоит дело и с живыми существами? Каждый организм приобретает опыт самостоятельно, ценой многочисленных экспериментов, мучительных неудач. А кибернетическая машина, имея безупречную электронную память, никогда не ошибется во второй раз. Процесс эволюции машинных рефлексов будет течь в ней чрезвычайно быстро, и уже через несколько декад «обучения» машина высшего класса сможет выполнять самые сложные задачи.
Конечно, космический вездеход еще долго будет оставаться несбыточной мечтой, но машины высшего класса уже в скором времени смогут заменить человека на различных работах. Они будут подниматься в заоблачные выси и вгрызаться в недра планеты, будут работать в ядовитой атмосфере химических заводов и прокладывать пути. Мощные и неутомимые, они станут верными помощниками человека, обеспечат ему полное господство над природой.
Дэйв нетерпеливо ждал утра, чтобы рассказать обо всем своему учителю. Решение проблемы было где-то рядом. Дейву казалось: достаточно рассказать учителю, и тот подскажет, как достичь такого упрощения кибернетических машин, как создать малогабаритный электронный мозг на миллионы каскадов.
Лишь в полдень на посадочной площадке перед главным корпусом приземлился знакомый вертолет.
Дейв помчался навстречу учителю. Взволнованный, возбужденный, он еще по дороге начал рассказывать ему о своем проекте, однако профессор слушал невнимательно, а когда зашли в кабинет, вздохнул и сказал: