Девяносто девять часов пятнадцать минут. Сейчас должен сесть первый вертолет.

И действительно, в темном небе среди лохматых новогодних звезд появилось еще три красных. Они быстро приближались, снижаясь… Вспыхнул посадочный прожектор. Долетел грохот мотора.

У Айта бешено застучало сердце. Он почему-то сильно волновался. Во всяком случае, не от страха. Собственная жизнь ему казалось сейчас далеко менее ценной, чем та круглая маленькая металлическая коробочка, спрятанная в рукаве.

В той коробочке лежит четырехчасовая катушка магнитной нити с записью всего Совещания «мудрейших». Предусмотрительность Кейз-Ола обернулась против него самого. Для надежности одновременно включалось несколько звукозаписывающих аппаратов. Айт испортил один из них и заменил использованную катушку новой… Дорого, очень дорого дал бы Кейз-Ол, чтобы эта катушка не вышла за пределы его дворца.

Айт подтолкнул коробочку, и она, выскользнув из рукава, упала в подставленную ладонь. Теперь ее моментально можно положить в тайник.

Большой вертолет из прозрачного пластика быстро снизился. Навстречу ему бросились и выстроились двумя рядами слуги. Медленно приблизился и Айт.

Собственно, здесь его присутствие было только формальностью, частью сложного ритуала. Каждый слуга, как маленькая деталь автомата, выполнял свою простенькую функцию. Камердинер мистера Кейз-Ола был здесь доверенным лицом самого могущественного человека.

Айт поклонился королю химии и его упитанной жене и отступил в сторону.

Вот оно, правое колесо. До него только три шага. Но преодолеть это расстояние не может даже камердинер мистера Кейз-Ола: вся площадка залита ослепительным светом, автоматические киноаппараты непрерывно фотографируют ее.

Главный распорядитель махнул флажком. Вертолет сейчас поднимется, чтобы освободить место для следующей машины… А коробочка с магнитофонной нитью останется у Айта.

Тихо загрохотал мотор. Сдвинулись с места и мгновенно превратились в серебряный диск упругие лопасти главного винта.

— Проклятие! — прошептал Айт. Он уже пожалел, что не решился на риск, но было поздно: к машине теперь не подступишься.

Но вертолет не поднимался. Его мотор начал кашлять, чихать, а потом и вовсе заглох.

— Что случилось? — крикнул распорядитель. — Немедленно взлетайте! Машина мистера Плайв-Ау идет на посадку.

«Так вот оно что! — радостно застучало сердце у Айта. — Вы предусмотрели даже такую возможность, дорогой профессор!»

Он быстро подошел к вертолету, сердитым движением головы указал главному распорядителю на противоположную сторону площадки: принимайте, мол, там, и заглянул в кабину пилота.

— В чем дело?

Пожилой худощавый пилот, лихорадочно ковыряясь в путанице проводов на пульте управления, растерянно пожал плечами.

— Не могу понять, господин Псойс… Может, что-то случилось с генератором?

«Сообщник!.. Да, это сообщник, потому что назвал Псойса его именем».

Но Айт не хотел доверяться случайному стечению обстоятельств. Ему были нужны хоть какие-то доказательства, что этот человек — действительно связной.

— Еще одну минуточку, господин Псойс. Я должен взглянуть на переключатели… — пилот выпрыгнул из кабины и сунул голову под закрылки.

Его левая рука, словно ища опоры, отошла назад и легла на колесо. На правое колесо! Пальцы выпрямились. Под ними появился клочок бумаги.

— Нашли повреждение?

— Кажется, да… — пилот обернулся к Айту и пристально посмотрел на него.

Прожекторы уже освещали противоположный угол площадки, куда вот-вот должен был сесть вертолет короля пищевой промышленности.

Айт закашлялся, схватился одной рукой за грудь, а второй, словно невзначай, оперся на колесо. Еще одно движение — и металлическая коробочка скользнула в ладонь пилота, а в Айтовой руке оказался свернутый в несколько раз листок бумаги.

— Господин Псойс, повреждения устранены.

— Сейчас вам дадут разрешение на старт. Но за задержку вас накажут.

Айт более ничего не сказал этому мужественному человеку, даже не взглянул в его сторону. Прости, дорогой друг! Так нужно! Может, придется еще встретиться с тобой в другое время, в другом месте. Тогда уже не Псойс, а инженер Айт искренне пожмет тебе руку, выскажет те слова огромной благодарности, которые сейчас приходится прятать глубоко внутри!

Истекла еще минута, и по знаку флажка главного распорядителя нырнул в синеву предутреннего неба вертолет короля химии, превратился в три красные звездочки, которые быстро отдалились и исчезли.

Снижались и поднимались машины. Айт низко кланялся, но мысленно был далеко отсюда, вместе с человеком, которому доверил тайну чрезвычайной важности.

Кто он, этот пилот?.. Это не член Братства, потому что не подал условного знака. На лицо — человек с высоким интеллектом.

Клочок бумаги в кармане у сердца будоражил любопытство Айта. Хотелось прочитать его немедленно.

Но Псойс не имел права покинуть свой пост. Еще один, последний вертолет, и тогда выпадет несколько свободных минут.

Уже по тому, как прореагировали слуги и прежде всего Свайн, Айт понял, что последними прилетели какие-то необычные гости.

Их было двое: пожилая женщина с крючковатым носом, одетая претенциозно, не по годам, и долговязый мужчина среднего возраста, вислогубый, неуклюжий, с мутными глазами пьяницы и старательно замаскированной остатками волос лысиной повесы.

Перед ними не склонялись в поклоне, зато на лицах лакеев блуждали гаденькие ухмылки. А Свайн аж из шкуры лез: его маленькие глазки блестели, губы шевелились…

«Кто это?.. Как вести себя с ними?» — у Айта вспотел лоб. Тот зловещий победный взгляд, который бросил на него Свайн, когда вертолет снизился, не предвещал добра.

Мужчина и женщина поравнялись с Айтом — он молча склонил голову.

— О, наш милый Псойс! Только ты помнишь бедную мадам Кэтти! — она вытащила кружевной платочек и осторожно, чтобы не осыпалась краска со щек, вытерла слезы, которых на самом деле не было. — Проводи меня, прошу, я уже все позабывала в этом дворце.

Снова сверкнули глаза Свайна. И Айт понял: да это же, наверное, и есть любовница Псойса, а тот губатый остолоп — его сын! Какой ужас! Неужели Царица красоты превратилась в эту носатую ведьму?!

Мадам Кэтти зря жаловалась на память. Она не только знала все переходы во дворце, а и мгновенно отыскала такой закуточек на лестнице, где можно было укрыться от постороннего глаза, и говорить все что угодно, не боясь быть услышанной.

Мадам Кэтти потащила Айта за рукав в нишу. А когда они остались вдвоем, всхлипнула:

— Сой, мой дорогой, почему ты такой жестокий?! Ты стал совсем равнодушен к нашему мальчику, даже не прислал ему ничего за эти три месяца…

— Пришлю… — пробормотал Айт. — Я просто еще не пришел в себя после операции.

— Но это мелочь, мой дорогой… Сой!

— Да?

— Почему ты не соглашаешься с предложением Свайна? Это очень просто, мой дорогой… и вполне безопасно!.. — мадам пошарила в сумочке, достала небольшую металлическую трубочку, сунула Айту в руку. Зашептала горячо: — В воду!.. Действие — через два часа! Абсолютно надежно и не обнаруживается никакими анализами! Наш мальчик — единственный наследник. Это можно будет легко доказать!.. Кейз его ненавидит. Он, видимо, подозревает, поэтому надо спешить!.. Сой, мой дорогой, нам скоро умирать, но наш мальчик должен жить!

— Ладно. Иди! — Айту хотелось быстрее избавиться от этой ненормальной женщины. — Сделаю.

Только теперь он понял все: мадам Кэтти тянется к лакомому кусочку, чтобы отдать его сыну. А впрочем, она — только глупая самка, орудие в руках гораздо более умных и более хитрых, чем она. Кому же Кейз-Ол стал костью поперек горла? Может, кому-то из «наимудрейших», вероятнее всего, Хейл-Уфу или Плайв-Ау.

У Айта теперь были новые союзники в борьбе против Кейз-Ола, могущественные сообщники, которые могли помочь ему отомстить врагу как угодно. Но был Айт уже не тот, что раньше. Для него теперь и Кейз-Ол, и Хейл-Уф, и остальные «мудрейшие» были равно мерзавцами, которых ждет один конец.