«Нет, нет, довольно! — уговаривает себя Айт. — Так можно сойти с ума!»

Ему удалось, наконец, переключить свое внимание. И те цифры, которые до сих пор проходили мимо ушей, вдруг вспыхнули перед глазами, встряхнули все тело, попали в сердце.

— …Две тысячи атомных и тысяча триста водородных бомб будут сброшены на территорию Союза Коммунистических Государств в течение пяти минут. Вся территория СКГ вследствие радиоактивного заражения станет непригодной для жизни на несколько лет. Дополнительные бомбардировки бактериологическими и химическими ракетами дальнего действия закончат благородное дело истребления коммунистической нечисти…

Айт с ужасом взглянул на Мэй. Он ожидал увидеть на ее лице хотя бы намек на отвращение, ведь ее никогда не привлекали убийства и войны.

Но Мэй только сделала гримаску: какие неприятные, страшные вещи говорит господин советник, и зевнула, прикрыв ладошкой рот.

«Люблю весну… — звучало в ушах Айта. — Люблю жизнь…»

Его рука медленно опустилась в карман комбинезона, нащупала граненую ручку пистолета…

Нет, позже. Сейчас надо узнать, что же задумал Кейз-Ол.

— …Как нам известно, что и коммунисты смогут ответить на удар атомными бомбардировками Монии. Исходя из этих соображений, и была построена на острове Праздника неприступная крепость Урания…

Кейз-Ол мог начать войну в любое мгновение. У него не было солдат, но он имел армию инженеров и техников, армаду межконтинентальных ракет. Кейз-Ол не был президентом Монии, но и президент, и сенаторы конгресса, его наемники, покорно исполнят любой, какой угодно приказ триллионера.

В истории Пирейи был случай, когда один император, умирая, приказал сжечь свою столицу и убить всех детей. Кейз-Ол задумал еще более страшное: уничтожить всех на планете. А сам он не хотел умирать. Урания должна была послужить для него убежищем.

Цифры и цифры: стоимость постройки Урании, ее вместимость, данные о запасах продовольствия и сырья, сведения об энергетических ресурсах.

Мистер Кейз-Ол не боялся раскрывать эти секреты. Числа достигали таких величин, что ни один из богачей, присутствующих на совещании, никогда не имел и малой толики того, что тратилось Кейз-Олом на Уранию.

«Мудрейших» эти числа ошеломляли. Но недаром каждый из них был большой акулой. Самые умные с нетерпением ждали, к чему же ведет речь Кейз-Ол. Триллионер филантропией не отличался. Когда он продает что-то, то сдерет за это втрое.

Айт видел, как в глазах почти всех «мудрейших» все сильнее разгорается огонь ненависти и ужаса. Эти хищники знали, что Кейз-Ол с ними считаться не будет. Триллионер считался, до некоторой степени, только с владельцем Всемонийского химического концерна мистером Хейл-Уфом и королем пищевой промышленности Плайв-Ау.

— …Вот таковы были затраты на постройку Урании, господа «наимудрейшие», и такие перспективы нам открываются.

Тщедушный советник вытер вспотевший лоб, выпил глоток оуе и украдкой взглянул на Кейз-Ола. Тот молча кивнул.

— Исходя из вышеприведенного, господа «мудрейшие», мистер Кейз-Ол предлагает вам приобрести акции Спасения и право стать членами Ассамблеи недосягаемых — высшего правительственного органа Урании, подотчетного только президенту, мистеру Кейз-Олу. Каждая акция стоит сто миллионов дайлеров, и дает ее владельцу право иметь одного ребенка и один голос в Ассамблее.

Стало непереносимо тихо.

«Вот оно что! — торопливо рассуждал Айт. — Монархия!.. Монархия Атомной эры, математически точная и неумолимая! Кейз-Ол хочет уничтожить всех и спасти несколько сотен самцов и самок человеческой породы, которые могут дать со временем начало новому населению Пирейи. Ведь ему было бы скучно одному. Кому нужны горы золота, россыпи алмазов, самые утонченные произведения искусства, если никто не будет любоваться ими, не будет завидовать их владельцу?.. Кроме того, он хочет иметь настоящую иерархическую лестницу, многоступенчатую социальную постройку, увенчанную монархом, на которого все должны смотреть снизу вверх… «Мудрейшие» и будут теми ступенями, по которым будет ходить Кейз-Ол».

Мгновенно поняли это и «наимудрейшие». Молчание длилось лишь несколько секунд, а потом поднялся невообразимый шум.

Те, чье состояние не превышало ста миллионов дайлеров, были действительно на положении обреченных. Отдать капитал за одну-единственную акцию — значило стать почти неимущим, спуститься чуть ли не до уровня нищего. Те же, что имели миллиарды, кипятились еще больше. До сих пор, объединяясь во временные группировки, они могли хоть немного сопротивляться слишком экспансивным действиям Кейз-Ола. Теперь он решил поставить на колени всех.

Прошла минута, вторая, третья — шум не стихал. Забыв про все правила хорошего тона и о своем высоком звании «мудрейших», миллионеры орали, размахивали руками, вскакивали с мест и бегали по залу.

И только трое сохраняли абсолютное спокойствие: мистер Кейз-Ол, который демонстративно следил за секундной стрелкой наручного хронометра; Царица красоты, которая поглядывала на разъяренных «мудрейших» с робким любопытством ребенка, который впервые попал в зоопарк; и неподвижный Айт, на которого каждый из присутствующих обращал столько же внимания, сколько и на мебель.

— Достаточно! — Кейз-Ол встал и поднял руку с часами. — Пять минут прошло.

Шум медленно стал стихать. А когда стало совсем тихо, Кейз-Ол сделал шаг вперед.

— Я вижу, уважаемые «мудрейшие» не согласны с моим предложением. Что ж, каждый деловой человек решает свои дела самостоятельно. Я больше не задерживаю вас. Но прошу принять во внимание: войну я начну, не предупреждая никого. И с той секунды, когда она начнется, цена акции Спасения возрастет в десять раз. Все!

Никто не пошевелился. Каждый знал, что Кейз-Ол не шутит.

— Я беру восемь акций! — воскликнул розовощекий толстяк, владелец заводов военной аппаратуры.

— Мне две акции! — просил фабрикант военного обмундирования.

— Мне одну… — хрипел табачный король.

Это были постоянные агенты Кейз-Ола, поэтому остальные «мудрейшие» восприняли их заявления равнодушно.

— Прошу слова, господа, — раздался звонкий голос.

Кейз-Ол дернулся и покраснел. Ошеломленно захлопали глазами «мудрейшие»: что за наглость?! С какого времени разрешается вмешиваться в дела всяким шлюхам?!

— Господа «мудрейшие», — Мэй встала, нахмурила бровки, — мистер Кейз-Ол забыл сказать о том, что акции можно оплачивать векселями со сроком оплаты через неделю после начала войны. Это дает вполне определенные гарантии. А насчет меня лично… — она вздохнула печально. — Я не имею ста миллионов дайлеров. Но я могу продать свой дворец на Рио-Айр… и составить с вами, мистер Хейл-Уф, после окончания срока контракта с мистером Кейз-Олом, новый контракт на ту сумму, которой не хватает до стоимости акции…

— Хватит, Мэй! — у Кейз-Ола затряслись руки, однако он еще сдерживал себя. — Сядьте!

— Но, светлейший… — Мэй послушно села и съежилась. — Но я хочу жить!

Кейз-Ол засопел и отвернулся.

— Я принимаю ваше предложение, Царица красоты! — насмешливо сказал король химии. — Однако утверждает ли мистер Кейз-Ол разъяснения о гарантиях?

И Кейз-Ола, и Мэй ощупывали четыре сотни глаз. Была в этих взглядах смертельная тоска, животный ужас, жгучая ненависть, испуганная надежда. Каждый из «мудрейших» мог бы сейчас присягнуть, что Кейз-Ол, как опытный режиссер, распределил роли заранее и выпустил на сцену любовницу именно тогда, когда запланировал.

— Я повторяю свой вопрос, — настаивал король химии. — Действительно ли можно рассчитаться векселями?

— Да! — сухо ответил Кейз-Ол.

— В таком случае, прошу считать за мной сто акций.

— За мной тоже, — неспешно сказал король пищевой промышленности.