Побежали дети на гору. Принялись собирать хворост. Набрали по полной вязанке. Девочка набрала много-много, а мальчик еще больше.

Побежали домой. Каждому хочется пирожка попробовать. Брат впереди бежит, а сестра отстает — не под силу бежать с тяжелой ношей.

— Подожди меня, Хуанито! — кричит сестра.

— Не могу ждать, к пирогу опоздаю. Да не бойся: заслужу пирожок и с тобой поделюсь.

Присела Урсулета отдохнуть у дороги и задремала. Не скоро домой вернулась. А мальчик первым пришел домой. Пришел, а мачеха уже тесто в горшке месит.

— Я здесь, матушка! — закричал Хуанито. — Заслужил я пирог?

— Сейчас будет готов твой пирог, — заворчала в ответ злая женщина. Выглянула за дверь — нет никого: Урсулета еще далеко, а отец, как всегда в это время, — в поле. Взяла и убила мальчика. Закопала его в саду под окошком. Смотрит — поднялось из земли вишневое деревцо. Распустились на нем розовые цветы, а потом и ягоды закраснелись — сочные, спелые, алые, точно кровь. Собрала их мачеха и закатала в пирог.

Пришла Урсулета с большой вязанкой:

— Вот и я, матушка. А где Хуанито?

— Выпил глоток воды, играть побежал.

— А откуда у тебя столько вишен?

— На базаре купила. Сладкий будет пирог. Отнеси его к пекарю: пусть испечет.

Урсулета была послушной девочкой. Взяла пирог, отнесла к пекарю.

Посадил пекарь пирог в печку, стала корочка подрумяниваться. А пекарь знай дрова подбрасывает.

И вдруг раздался из печи голос:

Испугался пекарь, кричит:

— Откуда у тебя этот пирог, девчонка?!

— Мачеха мне дала.

— Расскажи сейчас же, как было дело.

— А я ничего не знаю. Послала нас мачеха вдвоем за дровами. Хуанито первым вернулся, а когда я пришла домой, пирог был уже готов.

опять закричал пирог. — Скорей, скорее! — И Урсулета узнала голос брата.

— Это он! Это он! — воскликнула девочка и заплакала.

— Твоя мачеха — злая женщина, — сказал пекарь, который так ничего и не понял. — Наверно, она колдунья.

Он вытащил из печки пирог и отдал девочке, а та отнесла его мачехе.

Пришла вся в слезах и спросила:

— Матушка, где же мой брат Хуанито? Он еще не вернулся?

— Сказано: выпил глоток воды и играть побежал.

— А вы знаете, что пирог в печке кричал?

— Глупая! — расшумелась мачеха. — Разве может пирог кричать?

— И все-таки он кричал и кричал очень громко: «Пирожок тащи, горячо в печи!»

— Не может этого быть! — рассердилась мачеха еще больше и стала топать ногами. — Замолчи сейчас же! Это тебе показалось!.. Отнеси лучше пирог отцу в поле. Он сегодня еще не обедал.

Урсулета поняла, что с братом случилось что-то неладное, но не посмела ослушаться мачехи. Вышла из селения — встретила на дороге старушку. Никогда еще не видала девочка этой женщины: сгорбленная, седая, она опиралась на длинную палку, но глаза у нее были очень добрые.

— Постой, милая! — сказала бабушка Урсулете. — Куда ты идешь и что несешь?

— Я иду к отцу в поле и несу ему пирог с вишнями.

— А ты знаешь, что это за вишни?

— Не знаю.

— Придет время — все узнаешь. А теперь помни: станет отец есть пирог и тебе предложит. А ты не ешь, скажи, что уже обедала. Станет косточки на землю бросать — все в платок собери, ни одной не оставь. Станет спрашивать, зачем тебе косточки, скажи — птицам бросить. А я подожду тебя у дороги. Назад пойдешь — все косточки мне отдашь!

Урсулета так и сделала. Принесла отцу в поле пирог с вишнями.

Отец обрадовался:

— Вот так пирог! Откуда же у матушки вишни?

— Говорит — на базаре купила.

— Садись со мной, вместе обедать будем.

— Спасибо, отец, я сыта, я только что пообедала.

Отец стал есть пирог и бросать косточки на землю, а девочка принялась собирать их в платок.

— Ты зачем косточки в платок собираешь? — спросил отец.

— Потом птичкам брошу.

Собрала в платок все косточки, узелком завязала. Ни одной на земле не оставила, попрощалась с отцом и пошла домой.

На том же месте ожидала ее старушка.

— Вот вам, сеньора, косточки, — сказала Урсулета. — Все до одной собрала.

Похвалила ее старушка, развязала платок, улыбнулась, пошептала что-то и подбросила косточки вверх. Смотрит девочка — обернулись косточки пестрой проворной птичкой. Взмахнула крыльями птичка, закружилась в воздухе и запела тоненьким голоском:

Пропев свою песенку, птичка взлетела высоко в небо и скрылась за облаками.

Урсулета очень обрадовалась, услышав такую песенку. Теперь она знала, что Хуанито хотя и превратился в птичку, но не погиб. Она попрощалась с доброй старушкой и пошла своей дорогой.

А птичка полетела на каменоломни, где каменщики обтесывали тяжелые мельничные жернова. Закружилась над ними и запела все ту же песенку:

— Как хорошо поет эта птичка! — воскликнули каменщики. И попросили: — Спой нам еще раз эту песенку!

— Спою охотно, — ответила птичка, — если вы подарите мне за это самый большой мельничный жернов.

Каменщики рассмеялись в ответ:

— Бери, если сможешь его унести!

Тогда птичка пропела им свою песенку от начала и до конца, а потом, легко, как соломинку, подхватила клювом тяжелый жернов и скрылась за облаками. Каменщики только головами покачали от удивления; птичка же прилетела в селение и положила жернов на черепичную крышу того самого дома, где жил отец с Урсулетой и с мачехой, но этого никто не заметил.

Потом птичка полетела на королевский двор, где искусные мастера чеканили золотые монеты, а работники ссыпали их в большие мешки.

запела птичка над монетным двором, и все — и мастера, и работники, бросив свое дело, стали слушать ее звонкое пение.

— Как восхитительно поет эта проворная птичка! — воскликнули мастера и работники. — Спой нам еще раз свою песенку, а мы еще раз тебя послушаем.

— Конечно, спою! — прощебетала птичка в ответ. — Но за это вы дадите мне самый большой мешок с золотыми монетами.

— Ты его получишь, — ответили птичке работники и мастера, — но при условии, что сама унесешь его отсюда.

И птичка пропела им свою песню еще громче и еще лучше, чем в первый раз. Окончив пение, она, как пушинку, подхватила самый большой мешок с золотом и улетела. А мастера и работники долго смотрели ей вслед, раскрыв рты от удивления.

Птичка же снова прилетела в селение, где жил отец с Урсулетой и мачехой, и положила мешок с золотом на черепичную крышу рядом с мельничным жерновом. И этого, как и в первый раз, никто не заметил.

Теперь птичка полетела к реке, где женщины белили на солнце льняное тонкотканое полотно. Когда же птичка пропела им свою песенку, они попросили ее спеть еще раз.

— Я спою, если вы подарите мне кусок полотна, но скатайте его потуже, а то я не смогу его унести, — ответила птичка.

Женщины согласились. Они скатали полотно в такой тугой и тяжелый сверток, что сами лишь с трудом могли его приподнять.

— Попробуй теперь унеси его, — со смехом сказали они проворной птичке. — Мы не станем тебе помогать!