Это была вина Жениха.

Это всегда была вина Джейсона и его отца, и больше ничья. И я знала, что когда-нибудь желание извиняться меня покинет. Но сегодня я не собиралась ни минуты думать о прошлом.

— Сегодня мы думаем только о настоящем, — громко огласила я.

Женщины, окружавшие меня, ни капли не удивились моему заявлению, потому что обе понимали ход моих мыслей. Мама приобняла меня за обнаженные плечи.

— Этот день для настоящего и будущего.

Медленно вздохнув, я посмотрела на свое отражение. Мое платье не было белым, этот вариант даже не рассматривался, но наряд, который я нашла, был красивого цвета шампанского и переливался как шелк и вода одновременно. Это было простое платье с корсетом, расшитым жемчугом и с вырезом в форме сердца, свободно ниспадающего от талии вниз. Миранда завила мне волосы, убрав их назад струиться по спине, но оставив несколько прядей у лица. На мне не было особых украшений и фаты, само по себе платье было для меня большим достижением. Все остальное казалось мне явным перебором.

— Готова? — шепотом спросила Миранда.

Не найдя в себе сил ответить, я просто кивнула. Миранда подошла к маминому кухонному столу и взяла с него букет роз цвета шампанского. Они были скреплены бледно-голубой лентой. Отдав мне букет, Миранда потянулась и поцеловала меня в щеку.

— Я так рада за тебя, — ее голос тоже дрожал от эмоций, — безумно рада.

— Спасибо, — прошептала я, крепко сжимая букет.

Миранда посмотрела на мою маму.

— Я буду внизу.

Когда она вышла из комнаты, мама посмотрела на меня. Ее глаза были полны непролитых слез.

— Я так много хочу тебе сказать, но знаю, что если начну, то слезы будет не остановить, а я лучше приберегу их для подушки.

Я рассмеялась.

— Мама, ты смотришь слишком много реалити-шоу.

— Возможно, — ответила она, улыбаясь и вздыхая. Мама поправила пряди у меня на висках. — Но я хочу сказать, что я невероятно тобой горжусь.

— Мам, — пошептала я в ответ, чувствуя, как и мои глаза наполняются слезами.

Она обняла меня за плечи.

— Моя прекрасная доченька, — затем нежно погладила по щеке, и ее улыбка стала еще шире, — пора.

Еще какое-то время мы смотрели друг на друга, но я знала, что если мы продолжим в том же духе, то начнем безудержно рыдать, а я не хотела нервного срыва. Выйдя из комнаты, мы пошли по главной лестнице. Гостиница была закрыта на выходные, так что гул голосов, который мы слышали сверху, принадлежал людям, которых мы знали.

По перилам спускались гирлянды, а воздух благоухал ароматом груш и бальзама. Это была последняя неделя ноября и гостиница уже была украшена к Рождеству. Я увидела одну из четырех украшенных елок. Она была не самой большой в доме, но ее было хорошо видно из окна с улицы.

Подобрав подол платья, я начала спускаться вниз. Мама шла впереди меня. Разговоры умолкли, пока я пыталась сосредоточиться на глубоких успокоительных вдохах. Нервная энергия била во мне ключом, но это был совсем не страх. Нет, это была жажда и нетерпение и еще сотня разных эмоций, ни одна из которых не была неприятной или пугающей.

В поле зрения появился Джеймс, и я улыбнулась. Я никогда не видела на нем ничего, кроме футболок и поношенных джинсов.

А сейчас его борода была аккуратно подстрижена, черные брюки сочетались с белой рубашкой и голубой бабочкой, но все равно сидели на нем странно, словно с чужого плеча. Хотя выглядел он хорошо.

— Ты просто красавчик, — сказала я ему.

Он не улыбнулся. И не усмехнулся. Это было не в его характере. Но его темные глаза определенно потеплели.

— Готова, девочка?

Обернувшись назад и глядя на вершину лестницы, я почти видела стоявшего там отца, который кивал мне в ответ, говоря, что я готова. Он бы гордился моим сопровождающим, и я тоже кивнула в ответ. Я была готова.

— Так давай начнем это шоу, — пробормотал Джеймс.

Я взяла его под локоть, и мы прошли в дверь слева от нас. В комнате были расставлены белые стулья, создающие проход к цветочной арке, а по краям стояли украшенные столики, потом все они вернутся на свои места, но сейчас здесь была настоящая зимняя сказка, сотворенная с любовью.

Я смотрела на людей, занявших свои места. Семья Коула была в первом ряду.

Тайрон сидел рядом с моей мамой. Миранда стояла у арки рядом с пастором, которого мама знала очень давно, а Дерек — рядом с Коулом.

Воздух стал в легких, когда я увидела его. Сердце грохотало как барабан, а колени ослабли. Наши взгляды встретились и не отстранялись друг от друга. Я видела, как губы Коула приоткрылись и почти ощутила его вдох. На лице Коула отразились мои эмоции. Невероятные голубые глаза, под цвет которых я подобрала платья мамы и Миранды и бабочек Дерека и Джеймса, загорелись. Такого же цвета была лента в моем букете.

Господи, он был самым красивым мужчиной, которого мне доводилось видеть. Я знала это в самый первый день на занятиях и не сомневалась в этом теперь, когда он вот-вот должен был стать моим мужем.

Я и правда выходила замуж.

Полные губы Коула расплылись в улыбке, и мой ответ не заставил себя ждать. Я почувствовала, что моя улыбка переходит все границы, а Джеймсу пришлось ускориться, чтобы поспеть за мной к алтарю.

— Черт, девочка, — приговаривал он, торопливо подводя меня к арке, — он никуда не денется.

— Это уж точно, — ответил Коул.

Гости рассмеялись, и несмотря на то, что я покраснела, мне было совсем не стыдно. Я видела лишь одного Коула. Миранда взяла у меня букет, а Джеймс прошел к одному из стульев. Ну, по крайней мере, я предположила, что так произошло, потому что все мое внимание занимал только Коул.

Он взял меня за руки и тихонько сказал:

— У нас ушло много времени, чтобы оказаться здесь.

Сдавленный, но эмоциональный смешок вырвался у меня, и я сжала руки Коула в ответ. Мое сердце билось слишком быстро.

— Слишком много.

— Но вот мы здесь, — его голос был глубоким и низким.

Так и было после всего, что произошло, всего, что мы пережили. Несмотря на то, что я клялась себе никогда не надевать белое платье и кольцо на палец, мы с Коулом были здесь.

Что всегда любила повторять моя бабушка Либби?

Никогда не говори никогда.