Опомнился Блинков тогда, когда был потушен последний огонек. Тут он вспомнил о Викторе, о том, что самолет стрелял из пулеметов по посту.

— Витя, сынок! — с трудом переводя дух, крикнул Андрей Николаевич.

Ответа не последовало.

— Витя! — повторил он. Но его голос затерялся в приближающемся гуле моторов. Исчезновение огней, вероятно, озадачило фашистских летчиков. Но при повторном заходе они сбились с ориентира, направили самолет несколько выше поста. От самолета отделилась ракета, затем вторая. Ярким светом озарились пустынная вода, прибрежный лесок с отмелью. Андрей Николаевич испуганно взглянул туда, где стоял пароход с баржей. Но тут же успокоился: замаскированные со всех сторон ветками, их трудно было обнаружить с высоты.

Гул самолета стал удаляться. При свете ракет Андрей Николаевич увидел около старого пня, на котором любил прежде сидеть и наблюдать за проходящими мимо пароходами, что-то темное. Он побежал туда. На сырой траве лицом вниз лежал Виктор. Опустившись на колени, Блинков принялся тормошить, казалось, безжизненное тело сына. Вдруг Виктор застонал, приподнял голову. Руки и лицо его пылали огнем. Словно очнувшись от тяжелого удара, он вскрикнул и попросил пить. Тут Андрей Николаевич понял, что сын тяжело заболел. Он помог Виктору встать на ноги и повел его в землянку. В следующую ночь дежурство у береговых знаков несла Прасковья Максимовна, хотя она еще не оправилась после болезни.

Так, преодолевая невзгоды, болезни, не страшась опасностей, до последних дней навигации грозного сорок второго года несли вахту на своем посту Блинковы. Сотни больших и малых судов с грузом для защитников Сталинграда провели они темными ночами через Поповицкий перекат.

Как ни старались воздушные пираты Гитлера парализовать движение судов на этом участке Волги, ничего у них не вышло. Блинковы уберегли фарватер переката. Ни одна мина не была сброшена на нем, ни одно судно не было повреждено.

Встретились мы с Андреем Николаевичем Блинковым летом 1958 года. Сидели над обрывом, около того старого пня, где лежал без сознания его сын в ту сентябрьскую ночь, и смотрели на притихшую вечернюю Волгу. Вода с легким шумом накатывалась на берег и, ударяясь о его выступы, продолжала свой спокойный бег. Андрей Николаевич только что возвратился с фарватера и, пользуясь свободной минутой, рассказывал о давно минувших событиях. Выглядел он моложе своих шестидесяти лет. И только поседевшие виски, загрубевшая кожа лица, изъеденные мозолями пальцы рук свидетельствовали о пережитых трудных днях.

— Теперь-то можно работать, — заключил Андрей Николаевич, — бакены освещаются электричеством, руки отдохнули от весел — у нас моторные лодки. — Он посмотрел вдаль, на вывернувшийся из-за косы дизель-электроход и не спеша добавил:

— Преобразилась наша матушка-Волга: посмотрите, сколько вот таких красавцев бороздят сейчас ее воды. Им не страшна никакая волна на бурных водохранилищах. А сколько появилось новых буксировщиков, самоходных барж!

К берегу подошла моторная лодка. Из нее выпрыгнул высокий, атлетического сложения, молодой мужчина в форменной фуражке. Поздоровавшись, он спросил Андрея Николаевича:

— Слыхал о караване? Уже Красноармейск миновал. К полуночи тут будет.

— Что ж, встретим, — спокойно ответил Андрей Николаевич. И когда тот пошел звонить на соседний пост, с нескрываемой гордостью сказал:

— Вот он, сын мой, Виктор. Мастером путевых работ стал, семью постами командует. А в те памятные дни еще мальчишкой был.

Мы долго сидели на краю обрыва, любуясь, как переливаются на темнеющей воде цветные огни бакенов.

А. Г. Храмов [14]

ПОД ВОДОЙ

Работа у водолазов тяжелая. А в те суровые дни она была во сто крат труднее: под водой нас подстерегали мины, а над рекой караулили вражеские самолеты. К тому же мы слабо были подготовлены к подъему судов — отсутствовала необходимая водолазная и подъемная техника. Но никакие трудности и опасности не сломили стойкости и мужества работников отряда подводно-технических работ: затопленные суда быстро поднимались и возвращались в строй.

…Вблизи Камышина фашистские самолеты затопили мощный буксирный пароход. Группа судоподъемщиков с ходу взялась за дело. Водолазы спустились под воду, обследовали судно, подвели две баржи, с помощью которых решено было начать его подъем.

И вдруг в воздухе раздался гул самолетов. Вскоре над судами появились три «Мессершмитта». Пулеметные очереди полоснули по воде. Продолжать работу было бессмысленно. Мы тут же на лодках отправились в береговое укрытие. Так повторялось несколько раз в день.

Враг не давал нам покоя и ночью. То и дело над рекой раздавался гул самолетов. Вот по правому борту грохнул взрыв, потом — по левому. Третья бомба упала на наклоненную палубу судна, скользнула по ней и взорвалась. Осколками убило трех матросов. Пароход покорежило еще больше. Тросы оборвались.

Все пришлось начинать сызнова.

…Из Астрахани вверх по Волге двигался пароход с большой баржей, груженной снарядами. Над этим караваном неотступно кружились фашистские стервятники. Они много раз бомбили караван, но безрезультатно. Однако вблизи села Солодники врагу удалось повредить баржу, и она пошла на дно.

Хотя баржа затонула, но снаряды уцелели. Командование приказало нам поднять их со дна реки.

Стояла хмурая осень. О берег бились свинцовые холодные волны. Ночами над рекой вспыхивали зарницы снарядных разрывов, горели ракеты, неторопливо опускавшиеся вниз. В такие ночи под носом у врага работали наши люди.

Срок был жесткий. Водолазы не вылезали из воды целыми ночами, хотя их рабочая смена исчисляется тремя часами. Один за другим они вытаскивали на берег тяжелые снаряды, которые могли взорваться от малейшего удара. Но работа подвигалась медленно: водолазных костюмов не хватало. И тогда кто-то из наших ребят (не помню сейчас его фамилии) крикнул: «Полундра, братцы, в воду!» — и первый, одев на лицо маску, как был в костюме, бросился на помощь водолазам. Ныряли в холодную мутную воду, извлекая со дна снаряды, которые на берегу клали на автомашины и отправляли на фронт. Так за две недели водолазы подняли 1000 тонн снарядов, которые с нетерпением ждали фронтовики.

Десятки судов подняли со дна Волги наши водолазы. А сколько людей спасли они от явной гибели!

…На затонувшем теплоходе остались помощник механика и жена одного из членов команды с ребенком на руках. Судоподъемщики, быстро явившиеся на место происшествия, тотчас же приступили к обследованию теплохода. Судно лежало неглубоко, и солнечные лучи светили в иллюминаторы. Водолазы установили, что помощник механика уже умер, а женщина с ребенком еще живы. Женщина стояла на ножке перевернутого стола и держала в руках ребенка. Это была потрясающе: растерянная мать с мертвенно бледным лицом и обезумевшим взглядом и плачущий ребенок, тянущийся ручонками к свету, проникающему в иллюминатор…

Мы решили сделать все, что только возможно, чтобы спасти мать и дитя.

Три часа подряд самоотверженно работали под водой водолазы, многие выбились из сил, но женщина с ребенком были спасены.

Со времени великой битвы под Сталинградом прошло уже 18 лет, но наши подводники нет-нет да и слышат эхо тех грозных дней.

В 1959 году в районе металлургического завода «Красный Октябрь» наш отряд построил водозабор. Потребовалось лишь проверить, правильно ли лежит на дне труба. Спустили в воду водолаза Сухарева. Он прошел по траншее и вдруг наткнулся на ящик. Тогда водолазы тщательно осмотрели все вблизи и обнаружили целый склад мин и снарядов. Взрывать их на месте нельзя было: разрушится водозабор. Решили вытаскивать боеприпасы на берег и рвать их небольшими партиями.

Водолазы трудились без отдыха, без сна до тех пор, пока в воде не осталось ни одного снаряда.