Команда четко выполняла мои распоряжения. В эти минуты, когда смерть была рядом, каждый действовал смело и уверенно.

— Эх, и злятся фашисты! — На лице Кононова заиграла улыбка. — Ведь второй раз добычу упускают.

В полтретьего ночи мы вернулись на пристань Тумак. Вскоре меня вызвал к себе майор Бейник.

— Поздравляю команду с успехом, — сказал он. — Важное, очень важное задание выполнили. Передайте экипажу благодарность от лица защитников Сталинграда.

Шли последние дни осени. Меня вызвал к себе главный диспетчер пароходства.

— Получай задание, Александр Степанович, — сказал он. — В Поповицком затоне стоит большая деревянная баржа с людьми и имуществом. Ее надо доставить в Булгаковский затон — там безопаснее.

— Ясно! — ответил я. А сам думаю: «Нелегко будет выполнить задание — ведь лед идет сплошняком». Но какие могут быть разговоры, когда речь идет о спасении людей?

В рейс собрались быстро. С большим трудом дошли до Поповицкого.

Лоцман Михаил Тимофеевич Таганов доложил, что толщина льда в затоне доходит до 8 сантиметров. И все же мы решили пробиваться вперед. Сделали заход, но судно продвинулось только наполовину корпуса. Дальше не пускали льды. Пришлось отрабатывать назад.

Со второго захода мы сломали ледяную утору и зашли в затон.

На барже нас ждали с нетерпением. Появление «Кузнеца» было встречено радостными возгласами. Для буксировки баржи у нас был заготовлен оцинкованный трос. С помощью опытного речника, шкипера Василия Анисимовича Жукова быстро учалили судно и стали выбиваться из затона.

Как только вышли в ходовой волжский лед, караван понесло вместе с огромными льдинами по течению.

«Лишь бы не разбило баржу, ведь там женщины, дети», — подумал я.

В это время нас прибило к Насоннычеву яру. Пробуем двинуться вперед — никакого толку. Правое колесо задевает грунт: нельзя пускать главную машину.

Я решил по мере возможности перекладывать рули, а имеющимися шестами отталкивать лед.

После огромных усилий медленно двинулись вперед. Каждые 10 метров приходилось менять ход, чтобы бороться с льдинами.

И вдруг случилось непредвиденное: баржа уперлась в большую льдину. Ход ее задержался. Получился сильный рывок, и трое, соединявший пароход с баржей, лопнул. Признаюсь, страшно стало в ту минуту: ведь там, слева, куда сейчас относило баржу, было минное поле…

Раздумывать было некогда.

— Лево руля! — скомандовал я. — Полный вперед!

Я понимал, что шансов на спасение очень мало, но надо было сделать все возможное.

Под плицами парохода захрустели ломавшиеся льдины. Набирая скорость, «Кузнец» приближался к барже.

Члены экипажа проявили самоотверженность. В машинном отделении без устали работали кочегары. Твердо держал штурвал рулевой.

До баржи остались считанные метры. Но нас разъединила большая льдина. Как подать трос? На помощь пришли люди с баржи. Шестами, баграми они уперлись в льдину, стараясь протолкнуть ее. А мы, пустив машину на полную мощность, пошли на таран. Еще немного, и матросы уже подают на баржу трос…

Вскоре мы доставили баржу в Булгаковский затон. Прощаясь, люди, которых мы спасли от верной гибели, сердечно благодарили нас, желали экипажу благополучных рейсов.

С наступлением темноты баркас «Ерик» выходил в рейс, ведя на буксире дощаник «Связист», груженный боеприпасами и продовольствием. Капитан Николай Иванович Езушин, механик Василий Иванович Анисимов, все члены экипажа хорошо знали, как нуждались в боеприпасах наши бойцы, и прилагали все силы и старания, чтобы как можно быстрее доставлять к месту назначения боевой груз.

На этот раз «Ерик» повел ларам с танками для дивизии, сражавшейся в районе завода «Красный Октябрь». Экипаж баркаса был готов к любым неожиданностям. И действительно, как только «Ерик» вышел из Ахтубы на Волгу, гитлеровцы открыли по нему огонь из шестиствольных минометов. Езушин, умело маневрируя, вывел состав из-под обстрела и через два часа привел его к месту выгрузки.

Но выгрузить танки здесь не удалось. Тяжеловесный причал, специально построенный для этой цели на правом берегу, был уничтожен огнем противника за три-четыре часа до прихода «Ерика».

Как быть? Возвращаться на базу, не выгрузив танки? Этого и в мыслях не мог допустить Езушин. И тут Николай Иванович вспомнил, что немного ниже есть еще один причал, правда, легковесный, но танки он, пожалуй, выдержит. Посоветовавшись с военными, сопровождавшими паром, Езушин повел состав к новому месту выгрузки…

Близился рассвет, когда «Брик» с разгруженным паромом тронулся в обратный путь. Позади остался правый берег. Вот уже виднеется Скудровский Яр. Кажется, опасность обстрела миновала. И вдруг в воздухе раздается вой снарядов.

— Василий Иванович! — кричит Езушин в переговорную трубу механику Анисимову. — Прибавь ходу — обстрел начался!

Но в этот момент снаряд угодил прямо в паром. Другой снаряд перебил буксирный трос. Паром начал тонуть, а на нем были бойцы, участвовавшие в выгрузке танков. Тогда Николай Иванович на полном ходу разворачивает баркас и, маневрируя между разрывами снарядов, ведет его к тонущему парому. Бойцы спасены.

Едва «Ерик» отошел от места гибели парома, как у самого борта раздался оглушительный взрыв. Баркас покачнулся, в капитанской рубке посыпались стекла. Николай Иванович почувствовал острую боль в руках, нестерпимо жгло лицо — это впились осколки стекла. Но Езушин не выпустил штурвала из рук. «Ерик» продолжал свой путь.

Дивизия полковника Людникова, прижатая с трех сторон к узкой прибрежной полюсе, вела тяжелые оборонительные бои. На исходе боеприпасы, иссякли запасы продовольствия, не хватало медикаментов для раненых. Помощь могла прийти только из-за Волги.

Путь к осажденной дивизии лежал через узкую мелководную Воложку, хорошо пристрелянную противником. Водить груженые суда по такому труднопроходимому и опасному участку могли только речники, отлично знавшие плес и умевшие ориентироваться в ночное время. Именно таким судоводителем являлся капитан Николай Иванович Езушин. Вот почему, когда потребовался лоцман для проводки бронекатеров к осажденной дивизии, руководство пароходства предложило военному командованию кандидатуру Езушина.

В штабе военной флотилии Николай Иванович получил подробные наставления. На вопрос начальника штаба, не пугают ли его трудности предстоящего рейса, он спокойно ответил:

— Постараюсь оправдать доверие командования. — И в свою очередь спросил: — Когда прикажете собираться в путь?

— Сегодня же, с наступлением темноты.

…Проверив маршрут по карте, Езушин повел отряд катеров в боевой рейс. Николай Иванович знал, что нелегко будет провести через мелководную Воложку глубокосидящие суда. Но он верил в то, что накопленный им опыт судовождения и на этот раз выручит. Сам он находился на головном катере. Как только корабли показались у выхода из Воложки, гитлеровцы открыли огонь. С катеров ответили пушки. Завязалась ожесточенная перестрелка. Ориентироваться в пути через смотровую щель да еще ночью было очень трудно. Во время стрельбы бронь накалялась, дымилась краска. Езушина душил кашель. Но он ни на минуту не отрывался от щели, напряженно вглядывался в ночную темь.

— Вижу водокачку! — вдруг крикнул Езушин командиру. — Идем точно по заданному курсу!

Не сразу можно было в ночной мгле увидеть контуры водокачки. А ведь именно к ней, к назначенному месту, вел отряд боевых кораблей капитан Езушин. В этом вскоре убедились все командиры катеров.

Так начались эти полные опасности ночные рейсы бронекатеров к «острову Людникова», как называли в ту пору участок обороны, занимаемый дивизией.

Третьим рейсом бронекатера доставили бойцам Людникова гранаты. В ту ночь противник вел интенсивный огонь по району разгрузки. Но работа ни на минуту не прекращалась. Участвовал в разгрузке и Езушин. Николай Иванович нес по палубе катера очередной ящик с гранатами, когда рядом, у носа судна, разорвалась мина.