— Что случилось? — встревожилась Мария Петровна, когда лодка вдруг снова закружилась на месте.

Руки Ваганова бессильно опустили весла.

— Что с вами, Гавриил Осипович? — не своим голосом спросила Бардакова.

— Ничего, Маша, маленько задело, — глухо ответил Ваганов.

Пересиливая боль в правом плече, Гавриил Осипович снова взялся за весла. Лодка медленно пошла вперед. Одна за другой взлетали ракеты, освещая реку. Пулеметы врага захлебывались. Но беззащитная цель, как заколдованная, уходила все дальше и дальше. Когда до берега осталось несколько десятков метров, Мария Петровна почувствовала, как теплая струйка потекла по левому плечу. «И я ранена», — пронзила мозг мысль.

Но смельчаки продолжали борьбу за жизнь раненых бойцов. Истекая кровью, они гребли до тех пор, пока лодка не уткнулась в песчаный берег.

Образцы мужества и отваги показали старший бакенщик Песковатского поста Захар Никифорович Никляев и младший бакенщик Федор Федорович Мельников. У входа в Песковатскую Воложку вражеские самолеты атаковали пароход «Академик Губкин», шедший с пятью баржами, груженными горючим. Одна из бомб попала в носовую часть баржи «Алазань». Вспыхнул пожар. Бакенщики бросились расчаливать состав, чтобы отделить горящую баржу. Во время расчалки у Захара Никляева загорелась одежда. Сбросив пиджак и шапку, он затоптал огонь и снова взялся за работу. Никляеву и Мельникову удалось отделить горящую баржу и, действуя огнетушителями, песком, потушить пожар, наглухо закрыть отсеки, где находилось горючее.

…В районе Купоросного ценой огромных потерь врагу удалось прорваться к Волге. Уничтожить прорвавшегося противника можно было только ударом в лоб со стороны Волги. Осуществление этой операции командование возложило на бронекатера Волжской военной флотилии. Но участок реки был мало изведан, и бронекатера подвергались риску сесть на мель.

На помощь военным морякам пришел старший бакенщик Нижне-Купоросного переката Николай Ильич Субботин. Ночью, не зажигая обстановочных огней, под сильным минометным и пулеметным обстрелом, он повел бронекатера к участку берега, занятому противником. Высаженные на берег десантные группы при поддержке огня с бронекатеров стремительно атаковали гитлеровцев. Группировка врага была уничтожена.

Николай Ильич Субботин дни и ночи находился на своем участке. Он оказывал нашим частям помощь в наведении плавучих мостов, в организации перевозок боеприпасов, оружия и продовольствия. На лодке и на небольших плотах, сбитых им же из бревен, он перевозил на левый берег раненых бойцов, ценное имущество.

В первых числах ноября в небольшой домик, где размещалась оперативная группа пароходства, пришел представитель военного командования подполковник Ткаченко.

— Речники поработали неплохо — такое мнение командования, — сказал подполковник. — Но теперь нужно перевозить еще больше людей и боеприпасов. Этого требует обстановка.

А флота не хватало. Где достать хотя бы еще одну баржу? Но вот кто-то из путейцев вспомнил, что в Куропатке стоит металлическая баржа. Хотя она сильно пострадала от бомбежки, но восстановить ее можно. И в самом деле, за несколько часов на барже были заделаны пробоины, восстановлено рулевое управление и устранены другие неисправности. Баржа была подготовлена для перевозки людей и техники.

С каждым днем все больше и больше войск переправлялось на правый берег. Мы чувствовали, что советские войска готовятся к большому наступлению. И вот наступило 19 ноября. С рассветом заговорила наша артиллерия. Оглушительный грохот орудий смешался с могучим гулом самолетов. Радостными возгласами, подбрасыванием шапок мы провожали эскадрильи наших самолетов, шедших на бомбежку позиций врага, и желали им благополучного возвращения.

Это было поистине гигантское наступление Советской Армии, которое, как известно, завершилось окружением и полным разгромом крупной группировки врага.

В феврале 1943 года путейцы полным ходом развернули подготовку к открытию навигации: готовили фонари и обстановочные знаки. Работники участка пути Ремезов, Зенин, Субботин и другие собирали на берегу все, что могло пригодиться в обстановочном хозяйстве. Несмотря на большие трудности, навигация на Волге весной 1943 года открылась своевременно. Враг находился тогда далеко от Сталинграда, но не отказался от попыток парализовать работу важнейшей транспортной магистрали. Как только по Волге пошли первые суда, гитлеровцы бросили свою авиацию на минирование русла. На судовой фарватер сбрасывались тысячи мин, суда подвергались бомбардировке.

Военное командование оказало большую помощь речникам. На пароходах устанавливались зенитные пулеметы, а в ряде случаев — и пушки. Непрошеных гостей встречали ураганным огнем. Это заставило фашистских стервятников держаться на большой высоте, что заметно снизило эффективность бомбардировок. Была организована специальная служба наблюдения, в состав которой вошли и речники. Заминированные участки обставлялись специальными знаками, и тральщики Волжской военной флотилии очищали их.

Вот что рассказывает бакенщик Иван Егорович Игольников о борьбе с минной опасностью на его участке:

— Лунная ночь. Вдоль широкой реки растянулась серебряная дорожка. Недалеко от меня колышется на легких волнах бакен. Из-под большого маскировочного зонта еле виднеется слабый огонек. Тихо, очень тихо. И вдруг слышу гул самолетов. По звуку узнал, что это не наши. Всмотрелся я в темноту и вижу: летят самолеты вдоль Волги на небольшой высоте.

«Для чего же они летят здесь? Может, разведчики? Тогда, значит, ожидай „гостей“», — думал я. Вернулся на пост, разбудил жену, Ульяну Петровну.

— Вставай, — говорю, — стервятники только что пролетели.

Ждать пришлось недолго. Примерно через час снова послышался гул моторов. Черным коршуном снизился самолет над водой, мелькнули голубые искорки — и с пронзительным визгом упали в воду две мины. Хорошо приметив место падения, мы с женой захватили минный бакен и только успели отплыть от берега, как снова послышался гул моторов. Самолет пролетел над самой лодкой и сбросил еще две мины. Нам пришлось вернуться и захватить еще один минный знак. За ночь нам удалось обозначить все минные поля.

Утром, едва занялась заря, смотрим: сверху идет караван. Надо предупредить капитана об опасности. С женой садимся за весла и выезжаем навстречу каравану. Доехали до минного поля, которое на самом фарватере. Встал я на лодку и шапкой начал сигналить капитану, чтобы держал судно к луговой стороне. Сигналы поняты. Судно резко сворачивает с курса и благополучно обходит минное поле.

В следующую ночь на моем участке вражеские самолеты сбросили девять мин. Мы с женой всю ночь не покидали лодку. Как только упадет мина, заметим место и обозначим его условным знаком. И так повторялось не одну ночь…

Путейцы вместе со всеми речниками Нижней Волги успешно выполнили возложенные на них задачи. В трудных условиях ледохода, под непрерывной бомбежкой, артиллерийским и пулеметным огнем они обеспечивали подвоз через Волгу всего необходимого для полного разгрома врага под Сталинградом.

Лодка, переваливаясь через гребень волны, снова скрылась в темную бездну. Обычно в такую пору никто не решался выходить на лодке на середину реки. Но теперь бакенщику нельзя выжидать пока стихнет ветер, успокоится волна. Где-то на подходе к перекату, притаившись около правобережной кручи, с потушенными огнями, поджидает его караван.

Лодка продолжала медленно продвигаться вперед, навстречу каравану. Налетавшие порывы ветра свергали с пенистых гребней волн каскады брызг, обрушивали их в лодку, обдавая с ног до головы сидевших в ней бакенщиков. Но Андрей Николаевич ничего не видел, ни на что не обращал внимания. Думал он только об одном: надо успеть до подхода встречного парохода провести караван через перекат. Упершись ногами о дно лодки, он до боли напрягал мускулы. Сзади сидела жена. Стараясь не отставать от мужа, она в такт взмахивала веслами. Впереди, уже совсем недалеко, снова пробасил гудок.