— Ваши действия ничего не решат! Вас слишком мало. Сложите оружие и мы поговорим.
Владыка чутко уловил момент, когда не стоило продолжать дерзить.
— Мы не знаем, кто вы и зачем пришли ко мне в дом с оружием! Я готов разговаривать с вашим командиром! Один на один!
Инквизиторы обменялись друг с другом короткими фразами. Владыка повернулся к Гауди.
— Кто это, по-твоему?
— Церковники с Вероны.
— Значит, разговор ни к чему не приведёт. Полезем назад на корабль, истычут стрелами. Бежать некуда, драться бессмысленно. Твои зачарованные колечки и булавочки едва ли нам помогут, паладин. В лагере уже наверняка сменилась власть, — быстро шептал Шаанэ. — Знаешь что, держи-ка вот это, — Владыка отстегнул пояс старого некроманта, который носил всё это время на себе. — Пока я буду тянуть время, ты, паладин, примешь правильное решение и всех нас спасёшь.
И с этими словами Владыка вышел из строя и направился к ощетинившейся стене мечей.
— Я готов!
Навстречу ему уже шёл инквизитор.
— Что происходит, сэр паладин? — Фермунд взволнованно наблюдал за тем, как помрачнел его командир.
Гауди с неприязнью смотрел на причудливую вязь, обрамлявшую пояс. Прочитать это вслух легко, но что будет потом? Насколько это низко, быть слугой Света и использовать оружие тёмных колдунов против своих же собратьев? Он уже виновен в смерти двух воинов Синода, а здесь перед ним почти сотня, и если призвать Возвысившихся, то сколько тогда будет крови на его руках… Нет, использовать этот предмет нельзя. Нужно дождаться окончания переговоров, может быть, Владыка сумеет всё уладить.
Гауди зажмурился от досады и злобы на себя. Как можно стоять и ждать, пока кто-то решает твою судьбу?! Он сам должен всё прояснить! Отсиживаться за чужой спиной и надеяться, что тебя не заметят, это уж точно не про него!
Не выпуская пояса из рук, Гауди широким шагом пошёл к Владыке. Фермунд было дёрнулся следом, но его остановила рука воительницы.
Порыв юноши насторожил всех, в том числе и обернувшегося Шаанэ. Эльф не понимал, чего ждать от вспыльчивого мальчишки. Лучники натянули тетивы, а несколько мечников поспешили на помощь к старшему священнику. Так переговоры один на один превратились в беседу двоих с дюжиной.
— Прошу прощения за вмешательство, — учтиво поклонился Гауди, не сводя взгляда с рыцарских мечей. — Моё имя Гауди, я ученик Сальгатероса, если это имя вам о чём-то говорит. И я здесь как раз по поручению наставника. Эти воины меня сопровождают. Но что здесь делаете вы?
— Я знаю, кто такой Сальгатерос. А вы, похоже, нет, — сухо ответил инквизитор. — У него нет учеников.
— Он обучал меня, когда отошёл от дел…
— Недавно мы беседовали с ним. Он не упоминал о вас. Вы не можете быть его учеником хотя бы потому, что он паладин, а вы экипированы, как… Этот меч вы отобрали у чёрного рыцаря, а от пояса за версту пахнет могилой. Что он делает у вас в руках? О том, кто вы, я бы с удовольствием поговорил за стенами собора.
— И я бы этого хотел! — искренне сказал Гауди, чем немало удивил храмовника.
— Вы, должно быть, не понимаете. Тот, кто выдаёт себя за служителя Света, не являясь им, достоин сурового наказания. Прими́те наши условия сдачи, и на суде мы об этом не забудем.
— Секунду, любезный, — сказал Владыка. — Я у себя дома, и я же должен складывать оружие?! Нет уж, позвольте! Это я прошу вас немедленно покинуть мои владения!
— И снова вы утверждаете, что это ваши владения, — инквизитор оставался непробиваемо спокоен. — Допустим. Тогда, боюсь, вы в последний раз назвали эти владения своими, ибо то, что здесь происходит, целиком и полностью ваша вина.
— Да какая вам разница, что происходит на суверенных эльфийских землях, где не было и никогда не будет иной власти!
— Мы действуем в рамках недавнего соглашения с мудрым королём Элоны, по которому мы не просто имеем право, а обязаны пресекать любую деятельность чёрных колдунов на эльфийских землях. У вас тут размах немалый, хорошо и долго вам удавалось скрывать свои тёмные дела. Но игры закончились. Сдавайте оружие или будете убиты на месте.
— Ладно-ладно, не горячитесь! Нам не нужны неприятности, — Владыка поспешил задержать наступление бури, а сам выразительно посмотрел на Гауди и на пояс некроманта. — Гауди, пойди скажи ребятам, чтобы не глупили и молоточки свои с топориками положили. Давай иди, — и он снова принялся заговаривать зубы инквизитору. — Поймите меня правильно, милейший…
Гауди направлялся к ожидавшим вестей товарищам. Взгляд его прилип к чёрному поясу. Всего несколько слов, и дороги назад не будет. Вообще неизвестно, чего ждать от этих слов. Открыто выступить против тех, кого всю жизнь считал союзниками и братьями — это ересь, хуже которой ничего нет. Но когда сам Синод поступается собственными идеалами и начинает защищать своих врагов, что же это тогда, если не предательство?
Почуяв смятение юноши, Владыка помог ему принять решение и совершил поступок, после которого о мирном завершении встречи не стоило и думать. Он отвлёк внимание священника смиренными словами и, ухватил того за капюшон, приставил лезвие к горлу.
Десяток беспомощных телохранителей стояли в замешательстве, беспомощно направив мечи в сторону пленника и того, кто стоял за ним.
— Гауди, дело за тобой! Бежать нам некуда!
Ненависть к этому эльфу часто застилала глаза молодому рыцарю. Но почему-то в этот раз Гауди испытал облегчение от поступка Шаанэ. Сдаваться без драки слишком мучительно, теперь же от тяжёлых метаний его избавили. Если не позвать на помощь, то их сомнут, смешают с этим белоснежным песком. Разум противился читать вязь, а сердце шептало, что нельзя следовать за теми, с кем разошлись дороги. Гауди имел светлую цель, а вот какие цели перед собой ставили патриархи он боялся даже предполагать.
Жуткие слова, написанные на мёртвом языке, коснулись, заточённых в поясе чар. Отзвук древних кровавых ритуалов, таившийся в каждой гортанной фразе, осквернил пространство вокруг грубыми эманациями смерти. Паладин прочёл строки тихо, но даже стоявшие вдалеке воины услышали каждый ломаный слог.
Небо потемнело, пляж на глазах утопал в белёсом тумане. Прекратился гомон в рядах храмовников, умолкло и море, а с его бескрайних просторов дохнуло чуждым для этих краёв холодом.
И в этой тишине отчётливо слышались ритмичные хлопки крыльев. Огромная летучая мышь, издали больше напоминавшая бесформенную тряпку, выпорхнула из тумана над кораблём и рухнула на корму. В следующий миг перед всеми собравшимися на побережье предстал высокий незнакомец в красном плаще и напыщенном наряде придворного франта минувших эпох. Он взмыл в воздух и плавно опустился на фальшборт, сапоги на высоком каблуке и шпага на поясе нисколько не стесняли его движений. Так он и застыл, выпрямившись струной, с насмешкой осматривая серыми безжизненными глазами пристань и публику на ней.
Наконец, его взгляд опустился на Гауди, и тонкие губы изогнулись в недоброй улыбке, обнажив белоснежные клыки.
— Как и было обещано, мы откликнулись на Зов! Чего ты хочешь? — глубокий голос вампира без труда покрывал побережье от края до края.
— Мы не можем пройти к лагерю, — подбирая каждое слово, ответил Гауди.
— И что же вам мешает?
Юноша указал на храмовников.
По рядам воинов Синода прокатился взволнованный ропот.
— Это вампир!
— Вампир!
— Древний!
Шипящий огненный шар вылетел из-за спин солдат и врезался прямо в грудь Древнего, сбив того с ног. Должного эффекта магия не произвела. В ту же секунду с неимоверной грацией и быстротой вампир занял прежнее место, но это был уже не тот вампир.
Пепельная маска равнодушия и превосходства сменилась звериной гримасой. Глаза полыхали яростным пламенем, а пасть раскрылась в чудовищном оскале. Пронзительное шипение полосонуло по ушам.
Пальцы на руках вампира удлинились, плечи раздались в стороны, а грудная клетка раздулась, как у могучего гребца в пылу морской погони. На одежде остались чёрные следы от встречи с магическим снарядом, но шёлковые ткани лишь покрылись чёрным нагаром. Ноги согнулись и распрямились. В воздухе мелькнула размытая полоска красного плаща, а миг спустя вампир рухнул на инквизитора, чей огнешар дерзнул посягнуть на жизнь Древнего.
