Лишившись магической поддержки, тело мёртвого пирата вновь обмякло. Раздосадованный Шалопай поправил воротник растрепавшейся рясы и с деловым видом подошёл к распластанному некроманту. Гауди уже вёл допрос:

— Зачем вам нужна часовня? Ответишь правдиво, и я ещё успею тебя спасти.

На губах некроманта запузырилась алая пена. Он смеялся.

— Я давно ждал встречи с Возлюбленной… Твоего содействия не понадобится, — прошипел колдун. Он резко повернул голову в сторону, да так, что в шее хрустнуло.

Гауди поднялся над безжизненным телом и перевёл взгляд на девчонку. Та гневно смотрела на рыцаря.

— Оставь её мне, — наслаждаясь обретённой силой, бывший пират медленно приближался к последней выжившей.

Не говоря ни слова, Гауди встал между упырём и девушкой.

— Я не скажу вам ни слова! Сволочи! Вы его убили! Всех убили! — распиналась пиратка.

— Ну, раз не скажет, то покончим с ней, а, паладин? Она ж хотела тебя пришить.

— Я не убиваю детей, даже если они не принимают моего Пути. Ты можешь идти, девочка.

— С ума сошёл! — взревел вампир. — Она ж на нас такую свору натравит — мы шагу не ступим.

Подхватив меч, юноша направил его на вампира.

— Отойди в сторону.

— Малый, да ты чего… — вампир с опаской глядел на матовое лезвие.

— В сторону!

— Да ладно тебе. Делай, как считаешь нужным. Отхожу, только успокойся.

— Ты можешь идти, — повторил Гауди.

Девушка встала с колен и отступила к лодке.

— Вам конец! Я лично накину петли на ваши шеи! — словно дикая кошка прошипела она. — Вы не выберетесь с Алого Ветра. Понял, паладин? Ты мертвец!

Девушка в одиночку столкнула лодку в воду, взялась за вёсла и поплыла в сторону корабля, бросившего якорь вдали от берега.

— Лучше нам убираться отсюда! — сказал вампир.

— Ты пил человеческую кровь, хотя клялся, что больше не сделаешь этого. Получается, ты солгал, — Гауди угрожающе приближался к бывшему пирату.

— Если ты не заметил, то я спас твою шкуру! Так что не дури, парень, убери этот клинок, а то у меня от него холодные мурашки, — вампир пятился. — В конце-то концов я ведь не удрал. Так или нет? А ведь мог!

— Да тебе крышу снесло от крови! Посмотри вокруг — руки, ноги головы — отрывал всё подряд! Как я после этого должен тебе доверять? — Гауди видел вампира насквозь, но всё же остановился и опустил оружие.

— Ещё больше должен доверять! Хотя, кое в чём ты прав: кровь двух здоровых мужиков слегка лишила меня самообладания, — смутился вампир, но быстро взял себя в руки. — И всё-таки рыцарь, если б не моё обещание, то я бежал бы отсюда, куда глаза глядят! Держи это в уме, ладно.

— Так значит, ты сразу двоих употребил…

— Двоих. Вот видишь, я тебе не вру. Расскажу всё как было, тока не серчай. Ты когда в часовенку зашёл, я тут же попытался сбросить твои путы. Извини уж, но я не знал, насколько ты хорош и не мог рассчитывать, что ты вернёшься к рассвету, если вообще вернёшься. Так вот что я обнаружил: оказывается, есть в вампирском существовании одно замечательное преимущество — зубы у меня сейчас уж дюже хороши, при жизни таких не было, — и вампир оскалился, демонстрируя белоснежные ровные клыки. — Перегрыз верёвку в три прикуса и в тенёк уполз, чтоб тебя не волновать. Далеко отходить не решился. Потом, глядь, прямо с пляжа, откуда мы с тобой пришли, чешет толпа, и все при сабельках. Тут я струхнул и забился поглубже в темноту, прям за часовню. Что тебя не окликнул, виноват, но то не со зла, а со страху. Они бы меня враз услышали! Ну вот, там среди дерев, пара надгробий, так я за одним из них схоронился. Да не тут-то было. Не успел усесться, как завидел бугая — рожу пиратскую. Ромом от него разило за три версты…

— И ты решил подкрепиться.

— Сначала я, как мышонок, затих. Думаю, куда ж я с больными ногами, дюжину дней не жрамши, буду с этакой громадиной мериться силой. Потом проскользнула шальная мыслишка, что, мол, двигаюсь-то я тише кошки, можно и удачу попытать. Тем более, если бы ты жив остался, то нам предстоял долгий путь до Ржавого Якоря. В твоей же компании хрен поешь. Ну и решил я испытать себя. Пират я или где! Подкрался со спины и впился. Тот как взбрыкнул! Грешным делом, мне подумалось, что не осилю. Ан нет, удержался. Раз глотнул, другой, третий. Силушка моментом попёрла. Так и свалил гада, — поджал губы Шалопай. — А второй здоровяк меня сам нашёл. Как увидел, что я его дружка порешил, тут же бросился на меня. Уложил я того малого с одного удара. Тут же подумал, что если ещё подкреплюсь, то и тебе смогу подсобить. И ведь не ошибся!

— Я вижу. Это меня и пугает, — Гауди оставался мрачен и не поддержал вампирской радости. — Ну и какова, по-твоему, разница между детской кровью и пиратской?

— Разница в количестве рома. Странно, но радости от его привкуса я не почувствовал.

«Эй ты… — раздался знакомый голос у юноши в сознании. — Поторопись… Хозяин мёртв… Мы уходим… За часовней две могилы… Не можем ждать долго…»

Оставив вампира у входа среди поверженных бандитов, рыцарь помчался туда, куда звал призрак.

— Ты куда? — донеслось в спину. Гаду не обернулся.

И действительно, Шалопай не врал: под большой пальмой за часовней притаились два покрытых мхом надгробия, а недалеко от них два свеженьких тела, с кожей белой, как стираная простыня.

Над могилами слабо мерцали сероватые сгустки, бледневшие с каждым ударом сердца. Чёрные джунгли проглядывали сквозь них всё отчётливей.

«Он пришёл», — сказал один.

«Да. Человек, ты слышишь нас?» — спросил другой.

— Я вас слышу.

«Теперь мы можем говорить…»

«Это значит — Хозяин мёртв…»

«Спасибо тебе».

«Наши тела захоронены здесь…»

«Это место ещё удерживает нас, но чары разрушены, и скоро мы уйдём».

«Наконец-то…»

«Ты помог нам. В благодарность мы расскажем тебе тайну».

«Тайну Хозяина».

«Мы хранили её долгие годы… Отпугивали чужаков…»

«Место в часовне… Где я вёл службу при жизни… Оно ждёт слов… Скажи ему».

Голоса затихали, Гауди даже прикрыл глаза, чтобы ничего не мешало внимать.

«Жареный попугай», — произнёс тающий голос.

— Что? — удивился рыцарь. — Я не ослышался?

«Произнеси там… Жареный попугай…»

Свечение угасло.

— Неужели! Я думал, ты решил здесь жить остаться! — вампир по-детски обрадовался появлению рыцаря. — Эй, паладин! Ты чего, рехнулся?

Гауди выбежал из-за часовни и сразу же устремился к воротам. Не замечая спутника, принялся открывать створки.

— Парень, если мы не свалим отсюда прямо сейчас, нам крышка. Дочка Хэнка Попугая приведёт сюда всё команду! Слышишь?

— Попугая, говоришь? — остановился Гауди перед входом. — Тот, которому ты голову снёс?

— Ну да.

— Почему его так прозвали?

— Да он спьяну одни и те же истории любил пересказывать. А что?

— Ещё как-нибудь называли?

Пират призадумался.

— Ммм… У нас на «Большой Фортуне», да и на всём Алом его называли просто Ублюдок Хэнк, потому что он худший из ублюдков, которых видела Теана… Вроде не было других прозвищ. Разве что ребята между собой иногда в шутку называла его Жареным. Была как-то жаркая история на их шхуне, никто тогда не погиб, а вот Хэнку хвост подпалили…

— Понятно теперь, откуда корни растут. Ты со мной?

— Э, не! Я туда ни ногой!

— Как знаешь, — пожал плечами юноша, — придётся мне одному заглянуть в сокровищницу Хэнка.

Башня без окон дотягивалась до небес. Вокруг скалистого основания бушевал огненный шторм, и волны раскалённой магмы яростно бились о зачарованный камень. Небеса тонули в кровавых облаках, и на их фоне, на вершине таинственной башни замер тёмный силуэт человека с посохом.

«Ищешь меня? — прокатился над волнами раскатистый глас».

Гауди стоял на клочке суши среди океана пламени. Шаг назад, шаг вперёд, и смерть. Но от жуткого голоса, сотрясшего, казалось, глубины мироздания, молодой рыцарь невольно отступил и неожиданно для себя уткнулся спиной в преграду.