Никто, кроме самого Гауди, не понимал, что происходит. Событие, коего не увидишь нигде и никогда, вот только суть его оставалась туманна.

Сам же Гауди словно за двоих чувствовал всю тяжесть момента: как важен и как одновременно труден этот этап для запредельных целей наставника.

— Прощай, — сказал Сальгатерос, опустив привычное для Гауди «мой мальчик».

Паладин развернулся и под недоумённое молчание направился к выходу. Вампиры предусмотрительно расступились. Сальгатерос ушёл не оборачиваясь. Укол печали коснулся сердца молодого рыцаря только самым острием. Гауди заставил себя в этот час оставаться твёрдым.

Стоило учителю скрыться за дверью, как тут же в зал ворвались разгорячённые, перепачканные кровью орки.

— Лагерь наш! — орали они.

— Мы перебили их всех до одного!

— Мастер снова с нами! — рычали зеленокожие.

Но ликование закончилось, не успев начаться.

— Пошли вон! Я никому не позволял входить! — глубоким басом Зилгадиса прокричала девушка-транслятор.

Орки умолкли, но не торопились выходить. Ни один из них ни разу не был в башне и не видел Мастера вживую. Зато они хорошо знали Владыку. А Эльф умел обращаться с недалёкими зеленокожими. Они понимали только силу, и Владыка её показал. Прямым ударом свалил ближайшего орка, весившего чуть ли не вдвое больше самого эльфа.

— Это приказ! Выметайтесь и приводите лагерь в порядок! Тела павших сжечь! Понятно? — приказывать эльф умел ещё лучше, чем драться. — Маркус, сходи проследи, чтобы всё было сделано надлежащим образом.

Подгоняемые магом, орки начали отступление к дверям. До тех, кто стоял дальше, доходило дольше. Но процесс выхода зелёной массы наружу постепенно ускорялся. Вскоре уроженцы Дерсу покинули башню и даже прикрыли за собой воротины.

— Уважаемые господа, вас я тоже прошу подождать снаружи, — куда мягче, но тоном до жути холодным обратился Зилгадис к вампирам.

— Мы заберём Дъорнейса, — дёрнулся было один из них.

— С ним всё будет в порядке. Он придёт в себя, мы попрощаемся, и вы вновь воссоединитесь. А теперь… — девушка-транслятор указала на ворота.

Древние, с опаской взирая на недвижимого вожака, подчинились и с поклоном покинули зал.

— Ну вот и остались самые близкие, — потёр ладоши Зилгадис. — Гауди, у вас с этим странным человеком был серьёзный разговор, не так ли. Надеюсь, это не помешает тебе закончить начатое?

Юноша осмотрел всех присутствующих так, словно пытался их запомнить. Нечто непомерно весомое легло на его плечи, и он не знал, чего ждать от собственных решений.

— Что будет с Теаной, если ты заберёшь магическую силу некроманта и демонологов?

Зилгадис развёл руками.

— Этого никто не знает. Как видишь, никакие высшие силы не препятствуют этому. Им тоже интересно, что же будет. Только они, в отличие от вас, могут ждать веками. Не думаю, что будут какие-то глобальные изменения в течение пары-тройки сотен лет. Посуди сам, Гауди, я забираю осквернённую Тьмой ману. Для меня она сойдёт, а вот если кто и остался на Теане из тёмных, они её уже не получат. К тому же ни ты, ни кто-либо другой, кто не принадлежит к некромантской братии и прочим изгоям, не стал бы пользоваться такой энергией. Сколько времени ей понадобиться для возвращения к первозданной чистоте? Тысяча лет? Десять тысяч? Тем, кто живёт несколько десятилетий, есть ли дело до таких величин? Так что, будешь ломать алтарь?

— Как я пойму, что ты ушёл? — Гауди терзался в сомнениях.

— Специально для тебя, я буду пребывать в этой девочке, а когда ты сделаешь дело, ты взглянешь на неё и всё поймёшь! Чёрт побери, Гауди, у меня нет желания задерживаться здесь хоть сколько-нибудь дольше, я и так был в заточении, пока ждал вашего возвращения! Эти святоши собирались ставить на мне эксперименты! Немыслимо! Решайся же! Или это сделает кто-то другой.

— Хорошо, — кивнул паладин, он просто нашёл силы признаться самому себе, что уже принял это решение. — И как прикажешь ломать этот монолит?

Зилгадис не сдержал улыбки.

— Мой верный Шаанэ, будь так любезен, принеси нашему гостю инструмент.

Под тактичным словом «инструмент» колдун подразумевал кувалду на длинной рукояти. Её-то и поставил Владыка перед паладином и, отряхивая ладони, отошёл в сторону, дескать, дальше, парень, давай сам.

Гауди взял кувалду, взвесил в руках.

— Что будет потом, когда ты уйдёшь?

— Потом вы урегулируете ваши дела с Владыкой и, если будет нужда, он сделает всё возможное, чтобы с удобствами отправить тебя туда, куда ты скажешь. Я правильно говорю? — транслятор выразительно посмотрел на эльфа.

Тот склонился в поклоне.

— Ваше слово нерушимо, Мастер.

— Ты это правильно заметил. И моя благодарность за твой труд будет щедрой. Все обещанные знания, мою потаённую библиотеку ты найдёшь под этой башней. Нужно лишь капнуть с юга у основания, и наткнёшься на замурованный вход. Ломай и забирай всё, что там найдёшь. Ты по праву заслужил эту награду. А теперь, прошу тебя, Гауди, давай покончим с моим добровольным пленом и твоей великой миссией. Ломай этот чёртов обелиск!

Гауди отбросил сомнения. Хотелось спросить ещё что-нибудь, но в этом он усмотрел смятение собственного духа. На глубоком вдохе он вознёс молот и с резким выдохом вдарил сверху вниз. Бить снова не понадобилось. Толстая трещина разделила камень пополам до самого основания. Исходивший из алтаря ровный жёлтый свет тотчас угас.

Девушка транслятор вздрогнула, выпучила глаза, потом сжалась в комок и рухнула на пол. Сразу со всех сторон зала раздался гулкий бас Зилгадиса.

— Пришло моё время быть творцом своего мира! Прощайте!

Наступила оглушительная тишина.

В крошеве разбитой плитки завозился Дъорнейс, приподнялся на трясущихся руках. Из-под свисающих чёрных волос показалось окровавленное лицо. Жёлтые глаза хищно пробежали по всем собравшимся.

— Мне так много лет, но я никогда не терял сознания. Разве что в момент преображения. Но это был так давно, воспоминания притупились. У-у-у-ух, голова болит… Чёрт! У меня голова болит! Как такое возможно! Хотя… в этом есть что-то приятное, — хриплым голосом говорил вампир, потирая виски. — Что случилось? Где этот святоша? Я убил его?

Друг старого вампира покинул Теану, а товарищи вышли из башни. К кому он обращался, с кем говорил, никто не хотел брать на себя ведущую роль в беседе с рассерженным Возвысившимся. Даже новый хозяин башни Владыка Шаанэ лишь напряжённо смотрел на помятого вампира.

Гауди отбросил молот. Звон металла по камню отрезвил даже вампира.

— Дъорнейс Кровавый, ты исполнил старую клятву! Я освобождаю тебя! — громко и ровно говорил Гауди, а сам, держа в одной руке Расщепителя, начал сближение с вампиром. Он точно знал, что в этот день мир запомнит его не только, как изгнавшего беду Теаны — Шепчущего во тьме. Подвигов будет больше.

— Я прекрасно знаю, что исполнил её, но мои вопросы до сих пор без ответа. Не забывайся, сопляк, что мы уже не на равных! Пояс потерял силу. Теперь я волен выбирать, что делать дальше. Итак, где этот паладин?

— Крепко же он тебя курнул, — окликнул вампира Шаанэ. — Даже память отбил. Ушёл твой паладин, а друзья твои по углам разбежались.

О душевной ранимости вампирского племени Владыка, по-видимому, никогда не слышал. С громким шипением вампир пронёсся стрелой к эльфу, ухватил за шею и так же стремительно оттеснил и прижал к стене.

— Ты дерзишь не по адресу, жалкий длинноухий! Я раздавлю тебя, и глазом не моргну, — округлив горящие глаза, шипел вампир.

— Скажи-ка мне, — задыхаясь, с трудом выговорил Владыка, под магнетическим взглядом он не мог шелохнуться, — что нужно, чтобы обладать твоей силой? Кто ты без этих фокусов?

— Что нужно, ты сейчас узнаешь, глупец! — и Дъорнейс распахнул пасть.

— Отец! — выкрикнула Сиана, бросаясь на защиту эльфа. Её сабля стремительно обрушилась сверху.