— Твари? — высунул жёлтый глаз вампир. — Сами вы твари, а я жертва чужих козней! И, между прочим, тоже могу врезать…

— Знаю я, знаю, — выставил руки Сальгатерос. — Всё твоё пиратское прошлое, как на ладони передо мной. Все злодейства, коим счёта нет, вижу. И как предали тебя, вижу, и как продали. Как печатью Тьмы разум затмили. Все лица и имена могу назвать.

Капюшон сполз вампиру на затылок. Зубастая пасть раскрылась от удивления, глаза расширились.

— Ты кто такой, дед? Эй, Гауди, — вампир впервые обратился к юноше по имени, — ты чего ему обо мне наплёл?

Не слушая вампирских криков, Сальгатрос начал говорить:

— Твой капитан Роджер Флик, хозяин шхуны Большая Фортуна, однажды подрядился переправить на дальний восточный берег Вероны незнакомца с сомнительной репутацией. Тот незнакомец заплатил хорошие деньги, чтобы о его присутствии на корабле никто не узнал, и Роджер поселил его у себя в каюте. Однажды вечером, беседуя с пассажиром и налегая на ром, Роджер не заметил, как опьянел. Но это не укрылось от пассажира. Он попросил на время путешествия дать ему для опытов какого-нибудь раба. Пообещал заплатить. Пьяный Роджер, сказал, что на борту сейчас нет рабов, но может быть, если пассажир добавит немного дукатов, он сможет подогнать кого-нибудь из команды… Догадываешься, что было дальше?

Вампир мрачно взирал на странного старца, и не сразу решился спросить.

— И как же они меня взяли, позволь узнать?

— Напоили, — с безразличием бросил Сальгатерос. — С тобой этот трюк прошёл без труда.

— Кажется, я понял, — Шалопай уставился немигающим взглядом в пол. — Роджер давненько имел на меня зуб за одно дельце, потом долго в шутку грозился посадить меня в лужу. Неслабо же посадил.

— Он не знал, о каких опытах говорил тот человек. А когда узнал… В общем, некоторое время команда с Большой Фортуны обыскивала восточное побережье Вероны в поисках ваших следов, твоих и того человека. Они хотели тебя вернуть. Не всем это было по нраву, но слово капитана для команды имело непоколебимый вес. Но вместо пиратов тебя нашёл мой ученик. Ничего не было случайностью, как не бывает случайностей в принципе. На всё воля Светлых сил.

— Светлые силы, — проворчал вампир. — Интересная у этих сил воля. Любят эти силы подшутить над смертными, не находите?

— Отчего же. Они проявили к тебе великую милость.

— Дедушка, ты серьёзно? В чём милость-то? В том, что я выгляжу, как бесноватый, и пью чужую кровь?

— Представь себе, это так, — Сальгатерос оставался невозмутим.

— Гауди, кто этот человек? — вампир нервничал, он бы хотел завершить разговор, но старик пригвоздил его взглядом к стене, и не говорить с ним, казалось невозможным.

— Представишься? — обратился юноша к наставнику.

— Это ни к чему. Главное, что я тот, кто может помочь.

Глаза вампира метнулись к рыцарю в поисках поддержки.

— Сомневаешься? Тебе показалось недостаточным, что я рассказал о событиях твоего прошлого? Тогда слушай внимательно: каждый из твоих бывших дружков ещё получит по заслугам. В демонических измерениях для них уже куют кандалы, но тебе уже сейчас выпала возможность расплатиться за свои злодеяния. Встреча с Гауди — твой шанс на спасение. Вопрос только в том, готов ли ты использовать этот шанс.

— И что мне с этого искупления?

— Колдун, что пытался тебя превратить в вечного слугу, оказался не так хорош, он не довёл ритуал до конца.

— Что же его остановило?

— Он был медлителен. А потом его вспугнули твои дружки. Когда же ты пришёл в себя, то прокрался на корабль до Алого Ветра и сошёл на берег, да только ошибся в темноте и вместо родного острова оказался на островке с часовней. Это судьба. Это твой шанс вернуть себе человеческий облик и начать новую жизнь.

От услышанного вампир потерял дар речи, он открывал рот, пытаясь произнести хоть слово, но так и не смог. Странный дед знал всё.

Сальгатерос воспользовался паузой:

— Скажи, ты мне поверил?

Вампир замотал головой, прокашлялся и всё-таки заговорил:

— Кто ты?

— Для тебя важнее узнать, кто я или вернуть человеческое существование?

— В… кх-кх… вернуть…

— Тогда делай, как я говорю, и благодать даруется тебе, — в голосе Сальгатероса зазвенела сталь. — Мой ученик, Гауди, взял на себя тяжёлое бремя: побороть несчастье, сковавшее жителей Теаны. В одиночку он не справится, — при этих словах на щеках юноши проступил румянец недовольства. — Ему понадобится надёжный спутник. Ты пойдёшь с ним, и будешь помогать во всём. Это и есть твой путь к искуплению. Я вижу всех, кто умер от твоих рук, кто страдал по твоей вине, — Сальгатерос буравил вампира взглядом, от чего тот вжимался в стену, надеясь, должно быть, просочится сквозь неё и сгореть на солнце. — Выбирай: либо закончить это путешествие отшельником на острове, либо всё исправить.

— Но учитель, — вмешался взволнованный рыцарь, — его компания только осложнит поиски…

Не обращая внимания на парня, Сальгатерос продолжил:

— Дай мне руку. Я покажу, какой залог дадут тебе Светлые силы.

Ухватив когтистую лапу, бывший паладин потащил Шалопая к выходу. Тот попытался сопротивляться, но быстро понял, что со старцем ему не совладать. «Откуда такая дурь на закате лет? — только и подумал вампир, перед тем как свет полоснул по глазам». Он тут же попытался свободной рукой набросить на голову капюшон, но бывший паладин вновь сбросил капюшон и сурово произнёс:

— Не балуй!

Сначала Шалопай не почувствовал ничего странного и даже изумился, но после двух — трёх ударов сердца пребывания под солнцем, по телу поползло тепло. В этот миг вампир запаниковал, ему показалось, что вот сейчас нахлынет волна обжигающей боли, по коже поползут чёрные пятна ожогов, и он вдохнёт палёный запах собственного тела. Зажмурившись, он ждал. Старик остановился посреди поляны, но руку не отпустил.

— Тепло сегодня, — произнёс он. — На пляж, что ли, сходить…

Шалопай понимал, что в случае чего, морская вода его не спасёт, как не спасёт вообще ничего и никто. И от этого понимания ему совсем стало дурно, голова закружилась, а ноги подкосились. Старик удержал.

— Не выдумывай. Прислушайся к себе.

Сердце билось, медленно и неохотно, как если бы не происходило ничего волнительного. Шалопай ждал боли и не мог дождаться. Расплывшееся по телу тепло, которого не хватало в склепе, так и оставалось теплом. Шалопай открыл глаза и с прищуром осмотрелся, затем убедился, что до сих пор не горит.

— Я же чувствовал, что солнце опасно, чувствовал! Неужели я ошибался? Ведь я пробовал выбираться из убежища днём и чуть не погиб! — Шалопай осклабился. — Может быть, злая магия улетучилась, стоило мне вдохнуть морского воздуха, а? Я ж пират! Волк морской!

— Нет. Ты был прав, солнце твой враг, — жёстко произнёс Сальгатерос и отпустил руку вампира.

Улыбка сошла с уродливого лица, жёлтые глаза полезли из орбит, вампир упал на колени и с ужасом увидел, как из-под рукавов валит чёрный дым. Нежное тепло обратилось безжалостным жаром. Шалопаю казалось, что с него содрали шкуру и бросили на раскалённую сковороду. Не было на его теле места, где жар не въедался бы под кожу, проникал сквозь мышцы и накалял кости.

Неожиданно, что-то прохладное коснулось руки, потянуло вверх. Медленно, словно нехотя, кожа остывала, а вместе с жаром отступала и боль.

Сальгатерос помог вампиру подняться, он крепко сжимал когтистую ладонь, и на этот раз Шалопаю совсем не хотелось разжимать пальцы.

— Согласишься помочь исполнить божественный замысел, — начал говорить старик, — и солнце подружится с тобой. Если нет, то сегодня же ночью Гауди переправит тебя на ближайший остров, где ты со временем превратишься в животное да так и отживёшь своё недолгий век. Что тебе ближе, пират?

Шалопай вздрогнул. Он родился и умер пиратом. И оставаясь в душе пиратом, хоть и в теле кровососа, он не сможет променять последнюю авантюру в жизни на животное, но спокойное существование.