– Ну, раз уж мы решили вернуться с вами к первопричине моего обращения, я постараюсь доходчиво объяснить необходимость в использовании иного метода.

У нее удивительная выдержка, отметил про себя профессор МакВалтэг. Знать, как дорого время и бесстрашно тратить его на второстепенное. Может быть, зря она отдала предпочтение классической науке, пренебрегая оккультной, где человек с ее способностями и Силой Духа, несомненно, добился бы большего, чем заурядного научного звания.

– К сожалению, археологам не всегда удается обнаружить предметы культурного наследия, которые содержали бы в своем составе изотоп углерода 14. Метод радиоактивных изотопов гораздо более приемлем для палеонтологии. Даже универсальные бактерии не отличаются живучестью. Это лишь в Магии дух воспаряет над телом физическим, биология по-другому трактует жизнь. Живое переходит в неживое, неорганическое не способно породить органическое. Алхимия с ее философским началом могла быть инструментом в Археологии. Из вполне материальных вещей путем многократных превращений, можно было выделить органическое начало в виде 14 изотопа углерода, а потом уже использовать радиоактивный метод датировки.

– Ваша гипотеза весьма интересна, коллега. Теперь я понимаю, почему вы обратились именно ко мне. Но разделение живой материи на серу и Меркурий еще никому из алхимиков не удавалось осуществить. Возможно, это мог бы сделать великий Николас Фламель, но в его времена не интересовались археологией. Боюсь, что я вас разочарую, миссис Лакстон, но то о чем вы просите, в настоящее время невыполнимо. Дело не только во мне, простом последователе древней науки. Люди еще не достигли той стадии духовного совершенства, когда материальные помыслы отходят на второй план. Современная наука из всего пытается извлечь выгоду. Если бы я даже и смог претворить в жизнь ваши мечты, то за мной это попытались бы сделать и другие, мне стыдно назвать их «алхимики». Те, которые владеют языком древней науки, но используют его, повинуясь рассудку…

Профессор МакВалтэг замолчал, так и не закончив свою пламенную речь. Все, о чем они говорили с миссис Лакстон, показалось ему вдруг ничтожным и второстепенным. Где-то там, в капризной темноте июльской ночи, скитался человек, который долгое время служил всем знавшим его, напоминанием о непостоянстве всего земного. Возвышенные философские помыслы уступили место простым человеческим заботам.

Он возвращался от Женевьевы Шарли-Левенготтс, профессору МакВалтэгу больше нравилось это имя, не переставая размышлять о судьбе бывшего ученика. Открыто предлагать помощь профессор МакВалтэг не осмелился, а Женевьева так и не нашла причины для того, чтобы доверить ему чужую тайну. Для нее первостепенным сейчас было очутиться на Таггет-стрит, но она почти не сомневалась в несбыточности своих ожиданий. Так и есть. Царивший в квартире беспорядок доказывал, что Ларри покидал ее в спешке. Скорее всего, он даже не успел уничтожить адресов и телефонов друзей. Времени на раздумья не было, Женевьева сделает это за него. Окинув взглядом гостиную, которая являлась одновременно и рабочим кабинетом, она попыталась представить, где могла храниться записная книжка? Ящики стола были забиты кипами бумаг, повсюду были разбросаны книги. Она открыла первую попавшуюся. На титульном листе стояла следующая надпись: «Самому изобретательному из писателей и самому правдивому из волшебников…» Далее слова были стерты, но Женевьева догадалась, что здесь было написано настоящее имя Ларри. Ниже стояла подпись: «Филипп Растиньяк». Столь оригинальный подарок, в виде собственноручно написанной книги, Ларри мог сделать лишь отличающийся экстравагантностью бывший школьный друг.

Темнота задерживала, но в целях предосторожности, Женевьева не включала свет. В поисках ей помогал карманный фонарик. Где Ларри мог хранить личные документы? Наверное, где придется, а значит, у нее на эту ночь много работы. Не оставляя без внимания ни одной книги, стоящей на полке, Женевьева размышляла, а в правильном ли направлении она ищет? Последнее время круг знакомств Ларри расширился, поэтому не отличающийся педантичностью и аккуратностью, он мог записывать координаты новых друзей, где угодно. Она только успела изучить содержимое трех книжных полок, когда раздался звонок в дверь. На душе стало еще тревожнее. Заглянув в дверной глазок, она увидела тех, кого менее всего желала видеть – полицейских, рядом с ними стояло двое неизвестных ей человек. Понятно, полиция решила пойти на крайние меры. Дальнейшее пребывание Женевьевы в квартире было опасным, закон же трактовал ее действия более строго, поэтому у нее не было иного выхода, как вновь воспользоваться Огненным Кольцом. Через несколько мгновений, лишь оставленная ею фотография, случайно выпавшая из сумочки, напоминала о недавнем пребывании постороннего в квартире.

Ланселот окинул взглядом все это общество самовлюбленных болванов, разодетых, напыщенных и загрустил. В замысловатых трелях флейты ему слышался звон мечей, литавры будили в нем воспоминания о топоте копыт по булыжной мостовой, а в мелькании расшитых жемчугом и стразами шлейфов, он видел усеянный играющими в утренних лучах солнца, крупными каплями росы, луг. Ветер вновь станет верным его попутчиком, в том бесконечном, длинною в жизнь путешествии, где путеводной звездой будет прекрасная Сильвандир.

Уже второй день Женевьева со всех ног бежала с работы домой, в надежде, что Ларри даст о себе знать. Как ей удалось выяснить, полиция тоже пыталась выследить потенциального преступника. Где же он может быть, Женевьева с утра до вечера ломала голову над этим вопросом. Она порвала с волшебным миром, но волшебные способности не утратила. Придется воспользоваться приемами Телекинеза. Телепсихия – сообщение на расстоянии, одно из направлений Телекинеза, которое находится в прямой зависимости от лица воспринимающего, вот только информации о Ларри не было никакой. Как бы то ни было, Женевьеве пришлось взять кратковременный отпуск на работе, в Институте Археологии и Этнографии. Мистер Речестер, старший коллега Женевьевы, дал ей понять, что он недоволен этим ее пожеланием, отложить исследования на неопределенное время. Недоумение у него вызвала решимость последней поступить по-своему. Она готова была оставить любимую работу по каким-то неясным для мистера Речестера причинам. И все это происходило сейчас, когда они в нескольких шагах от научного открытия!

Женевьева вторично попыталась посетить квартиру на Таггет-стрит обычным путем, но поняла, что это невозможно. В квартире постоянно присутствовал человек из полиции. Ларри числился основным подозреваемым. Из его рассказа Женевьева знала, что 22 июля около полуночи была убита танцовщица из «Уютного уголка» – второсортного питейного заведения, которое находилось в восточном Лондоне. А шуму газеты подняли, словно происшедшее было из ряда вон выходящим. Открыв первую страницу «Таймс-сквер», Женевьева прочла: «Сенсация в мире искусства. Известный широкой лондонской публике писатель Ларри Ланкастер подозревается в убийстве Инессы Гонсалес, танцовщицы из ночного клуба. Что это – обычный всплеск эмоций неуравновешенного человека или реакция загнанного в творческий тупик гения от литературы? Оправдано ли черпание вдохновения подобным образом?» «Pablic London» был более категоричен.

«Автор нашумевших исторических и приключенческих романов оказался заурядным убийцей». Пресса всегда была продажна, а тем, кто не писал под диктовку заказчиков, пророчили судьбу, аналогичную судьбе сеньориты Гонсалес. Как должно быть обидно Ларри прочесть подобное в центральных изданиях. И уж, конечно, газеты на этом не остановятся. Сидя на кухне, за чашкой крепкого кофе, Женевьева не переставала горевать, а вдруг он сейчас сидит где-нибудь в заброшенном подвале, голодный? О том, что его могли схватить, думать вовсе не хотелось. Полиция, обнаружив адреса его друзей, скорее всего, будет разыскивать его именно по ним. Значит, необходимо опередить стражей порядка. Ближайшие Ларри родственники – Рокки и Патти Мал, Истфайе проживали в Норидже, на юго-востоке Англии. Их адрес Женевьева помнила хорошо, когда-то она даже присутствовала на бракосочетании вышеупомянутых лиц. К своим заносчивым родственникам Ларри, пожалуй, обратиться в последнюю очередь. Есть вероятность, что он отправиться в Оксфорд, где проживал его школьный друг – Исаак Монморенси, может быть, тот еще не отбыл на летний отдых. Женевьева призадумалась, к кому еще мог в отчаяние обратиться за поддержкой Ларри? Саймон Финниган с семьей отдыхали в Испании, Ирида Кроуни… о ее планах Женевьеве ничего не было известно. Кого еще Ларри считал своими друзьями, об этом можно было лишь догадываться. Он слишком скрытен, тем хуже. Так необходимое ему в данный момент Огненное Кольцо, будет долго разыскивать своего владельца. Наверное, Женевьеве лучше всего будет первым делом отправиться в Оксфорд. Таким образом, ей удастся убить сразу двух зайцев, встретиться с Исааком Монморенси и узнать хоть что-нибудь об Ириде Кроуни. Жаль, но воспользоваться в данном случае Огненным Кольцом Женевьеве не удастся. Для того, чтобы совершать перемещения в пространстве, необходимо с точностью фиксировать выбранное место телепортации.