– Это ты не мне скажи, а собакам, их жуткий лай слышен на сотни ярдов.

Ирида приоткрыла дверь, и высунула в коридор голову. Не прошло и трех секунд, как она бесшумно закрыла дверь, и, подойдя к Ларри, тихо произнесла, – Там кто-то ходит.

Как Ларри не прислушивался, ничего из-за лая не было слышно, непонятно, как Ирида что-то могла определить. В полутьме коридора мелькнула чья-то тень. Кажется, Рокки говорил ему, что приведения в Норидже – обычное дело.

– Ларри, это – ребенок. Разве в Норидже проживают дети? Неужели, барон и баронесса решили усыновить ребенка? Это так на них не похоже.

– Ирида, вопросы из тебя сыплются, как из рога изобилия. Рокки и Патти никого не усыновляли, но мне, кажется, я знаю, кто там может бродить. Подожди меня в комнате, я скоро вернусь.

Когда за Иридой закрылась дверь, Ларри посетовал, на то, что она не сдержит обещания, уж слишком любопытна. На несколько секунд он замер, аккумулируя энергию. Затем тело его слегка завибрировало, как будто каждая его клеточка начала жить автономной жизнью. Впервые превращение далось Ларри сложнее. Тогда, семь лет назад, он еще не подозревал, что является, как и его отец анимагом. Это снова показалось ему удивительным, ведь расставаясь со своим человеческим обликом, он сохранял все чувства и навыки, обычно присущие ему. Черный пушистый кот быстро преодолел лестницу, и оказался возле двери, ведущей на чердак. Так и есть, Кларисса пытается открыть тяжелый, навесной замок. Несмотря на старания, замок не желал поддаваться, но девочка показывала чудеса настойчивости. Вновь и вновь она поворачивала ключ, то по часовой стрелке, то против. Сосредоточившись на нехитрой манипуляции, Кларисса не заметила, как что-то черное метнулось в ее сторону, и вот уже острые когти царапают ей руки. От испуга, Кларисса не почувствовала боли, в мгновение она позабыла о ключе и о заветной двери, и кубарем скатилась вниз по лестнице. Пронзительный детский крик сопровождал это действие. Теперь надо было торопиться, сейчас сюда сбегутся все.

Обратное превращение далось Ларри быстрее, в темноте пальцы не скоро нащупали ключ. Он бежал так стремительно, что едва не налетел на Ириду.

– Ларри, что-нибудь случилось?

– Пойдем, скорее ко мне. Вот переполох сейчас будет.

Слова его очень быстро подтвердились хлопаньем дверей и громкими криками Патти. Едва Ларри успел пробежать по коридору второго этажа, как ярко вспыхнул свет и рассерженный голос произнес, – Успокойся, дорогая. Это, наверное, кричала Кларисса. Завтра я поговорю с ее отцом.

– Что делает эта негодница в нашем доме? Я давно запретила ей даже приближаться к нему. Рокки, эта маленькая дрянь удивительно похожа на школьную выскочку Грейн…

Патти так и не договорила, но Ларри и Ирида догадались, кого она имела в виду. Ею владеет ревность, до сих пор, хотя прошло уже восемь с половиной лет со дня гибели известной особы. Ларри даже про себя не решался произносить некогда любимое имя, дабы не беспокоить понапрасну память погибшей.

– Тише, Патти. Ты его разбудишь.

– Кого? Твой брат уже бегал по окрестным кустам в поисках сумасшедшей Кроуни.

Надобности в подслушивании более не было, разговор велся на повышенных тонах. Пока Ларри раздумывал, стоит ли показываться на глаза своим родственникам, Ирида не выдержала. Отодвинув его в сторону, она вышла вперед. – Это кто здесь сумасшедший? Уж не ты, которая бродит по ночам, неизвестно с какой целью? Или, быть может, твой супруг, что возомнил себя вторым да Винчи?

– Что она такое говорит, милый? Почему ты позволяешь этой невоспитанной особе оскорблять меня?

Словно перед бурей воцарилось зловещее молчание. Четверо буравили друг друга взглядами.

– Может быть, обойдемся без взаимных оскорблений? Постараюсь объяснить вам, что смогу.

Два часа ночи – неподходящее время для пространственных бесед, но любопытство Ириды подстегивалось нетерпением Патти и их взаимной неприязнью. Это было необходимо сделать, пока они находились под одной крышей. – Я должен был рассказать вам это раньше, но рассчитывал справиться собственными силами.

– Ты говоришь, на чердаке был новый замок? – переваривая услышанное, в задумчивости переспросил Рокки, – Вероятно, миссис Стабз распорядилась об этом.

– Так не должно быть, чтобы прислуга не согласовывала свои действия с хозяевами. Гадать сейчас бесполезно. Надо войти на чердак и выяснить, что пыталась обнаружить Кларисса? – предложила Патти.

Страсти постепенно утихли. Спать никто не хотел, размышляя, каждый из них пытался найти собственные объяснения происшедшему. От внимания Ириды не укрылись мимолетные взгляды, которые бросала на Ларри ревнивая Патти, но, похоже, он не разделял ее пламенных чувств. Забавно, но Рокки, кажется, этого не замечает. Ах, какие противоречивые чувства борются в нем. Если бы не его дворянская спесь, он вполне мог сойти за приятного собеседника. Пожалуй, его можно было назвать красивым. Ирида хорошо понимала Патти, которая не желала потерять мужа и бросать любовника, также не собиралась. В одном из них она находила красоту, а другой покорял ее проницательным умом. Ощущая на себе неприязненный взгляд Патти, Ирида опустила глаза. Это слишком опрометчиво, позволять себе любоваться ее Рокки.

Приняв решение, он первым нарушил молчание, – Не хотел я рассказывать, но вижу, другого выхода нет. Недавно господин Уотсон, наш семейный нотариус, пригласил меня в контору, для того, чтобы я мог ознакомиться с завещанием и вступить в права наследства. На вопрос, кем было оставлено наследство, нотариус не смог дать конкретного ответа, мотивируя свой отказ распоряжением дарителя. Завещанное поместилось в одном сундучке. Признаюсь, что я был так заинтригован, что пожелал ознакомиться с его содержимым прямо в нотариальной конторе. Меня остановили наставления мистера Уотсона: «Вам надлежит это сделать по возвращению домой». Пришлось согласиться с его рекомендациями. Признаюсь, мною овладело чувство беспричинной тревоги, как будто в этом неожиданном наследстве заключалась тайная опасность. Не знаю, почему, но по дороге домой я хотел избавиться от обитого железом старого, неприглядного сундука. Когда мой шофер остановился поменять колесо, я не удержался, и как мне тогда казалось, незаметно, выбросил нежеланный подарок. День спустя, пришел лесник из расположенного неподалеку лесного угодья, и вернул мне завещанное наследство. Я был удивлен, так как, сундук не имел никаких опознавательных знаков, с указанием адреса получателя.

– Я ты не спросил его об этом, дорогой? – спросила Патти, но, видимо, этот же вопрос крутился на языке и у остальных.

– Лесник быстро ушел, я не успел даже поблагодарить его.

– Все это, действительно, достаточно странно. Продолжай, пожалуйста, Рокки.

– Да, всем не терпится узнать, что же было в том сундуке? – к просьбе Ларри присоединилась Ирида.

– Сундук, как вы уже догадались, я отнес на чердак. Никого, не посвящая в обстоятельства его появления в нашем доме, я ознакомился с его содержимым. Там лежали вполне заурядные, и отнюдь, не драгоценные вещи: фарфоровая кукла, индийский бубен, с потрескавшейся от времени кожей, отчего звук, издаваемый инструментом, был глухим. Из сундука мною были также извлечены серебряный подсвечник, что-то, не заслуживающее внимания и картина, завернутая в тряпье.

Пока Рокки говорил, Ларри не покидали мрачные мысли. Именно этот сундук, судя по описанию, исследовала дочь садовника. – Что было изображено на картине? – торопливо спросил он.

– Неизвестная женщина. Полотно покрывал толстый слой пыли, стереть который, я так и не решился. Не знаю, почему, но мне вдруг стало…страшно.

– Что за глупые предрассудки, милый!

А ведь мною овладели подобные чувства, вспомнил Ларри.

– Я решил, что не желаю видеть этот сундук у себя в доме. Он все еще находится на чердаке, надо от него избавиться, как можно скорее.

– Поступай, как хочешь, но для начала, я хочу взглянуть на эту роковую даму, что внушила тебе ужас.