―Так мне что, нужно будет жениться на сестре?

―В века до Освобождения такое широко практиковалось, — кивнул Альфард, — дабы не разбавлять силу крови. Теперь, когда нам служат миллиарды простаков, всегда хватает новой крови. Но если захочешь, никто тебе не сможет запретить. И осуждать не будет, даже за спиной.

Он поднялся, подмигнув ошеломленному Сергею.

―Только Саманту не бери, — сказал напоследок Альфард, — она слишком пронырлива и озабочена вылезанием наверх. Как личные качества — это хорошо и полезно, но для Рода не подойдет. Сосредоточься на подготовке к приёму, почитай документы, хорошо?

Альфард исчез, а Сергей, вздохнув, потянулся к папке, но мысли в его голове бродили совсем не деловые.

Дункан протянул Дэбби подарок в упаковке и с бантиком сверху.

―Что это? — спросила она.

―Прощальный подарок. Сумочка с магической косметикой, зачарованная на то, чтобы быть внутри шире, чем снаружи. Карта с деньгами. Официальные документы. Я…

Он заколебался, и Дэбби, начавшая разворачивать подарок, замерла.

―Что? — спросила она.

―У меня нет ощущения, что я достаточно загладил вину перед вами, моя милая Дэбби.

―О нет, этого более чем достаточно!

―Этого могло быть достаточно для обычной Дэбби, — возразил Дункан. — Для Дэбби с магическим даром — да еще каким! — этого недостаточно. Но я не рискну предложить вам, это было бы оскорблением.

Ему удалось разжечь любопытство Дэбби. Воистину жизнь магов полна чудес! Такие вещи и недостаточная компенсация? Что же Дункан считает достаточной?

―Обещаю выслушать без гнева, что бы там ни было.

―Всего лишь приглашение посетить со мной бал у Чопперов, в качестве моей дамы, — скромно заметил Дункан.

Дэбби чуть не задохнулась: магический бал Священных Родов! Потом до нее дошло.

―У Чопперов?

―Ну да, вы же к нему собирались? К Гарольду Чопперу? — спросил Дункан самым естественным тоном.

Такая мысль приходила Дэбби в голову, но признаваться в ней почему-то не хотелось.

―О бале в честь возвращения Гарольда, Главы Рода, будет объявлено в ближайшее время, вот я и подумал, что мог бы еще загладить свою вину, доставив вас к Чопперам со всеми удобствами и показав бал. А время до бала мы могли бы посвятить развитию вашего магического дара.

―Да?

―Да. Хотя истинная причина, конечно, в том, что я хочу продлить время, проведенное в вашей компании, милая Дэбби, — ответил Дункан, выглядя при этом очень мило.

Сердце Дэбби трепыхалось и билось, в груди пылал пожар, от открывающихся возможностей и вида Дункана.

―Я согласна.

Первая мировая война стала поворотным моментом истории по нескольким причинам.

Во-первых, она отчетливо выявила слабые моменты защиты мэноров — снарядам и бомбам было плевать на отпугивающие, отвращающие и скрывающие чары. Конечно, еще оставались универсальные щиты, но маги, не ожидавшие попадания под бомбежки, не держали их постоянно активированными, и три мэнора — три Рода рядом с Лондоном — просто перестали существовать. Но никто не мог гарантировать, что простаки не придумают чего-то еще, намного более мощного.

Во-вторых, многотысячные сражения Первой Мировой, перемещения миллионов солдат легко позволяли скрыть кровавые ритуалы магов, многотысячные жертвы, иногда прямо на поле боя.

В-третьих, два столетия путешествия к цели изрядно ослабили стремление к этой самой цели и понимание, зачем она нужна. Живые свидетели бойни магов давно уже умерли, остальные более-менее обустроились под скрывающими чарами и начали считать, что так и должна выглядеть жизнь магов. Даже начали придумывать обоснования, мол, они выше простаков, нечего их пускать к магии, от них только проблемы, вот маги и спрятались добровольно, чтобы жить припеваючи, и так далее.

И в-четвертых, самых главных, нашелся лидер, даже два лидера, которые поняли сложившуюся обстановку и поняли, что надо действовать. Мало того, давно готовились действовать, ибо Альфред Гамильтон и Герхард Хофманн дружили уже не первый десяток лет и строили планы покорения простаков. Как раз они не забыли конечной цели, жадно вчитывались в рассказы стариков, в легенды и хроники прошлого, и строили планы, как избежать прежних ошибок. Во всяком случае, так утверждалось в книгах, а правду сказать смогли бы, пожалуй, только сами Гамильтон и Хофманн, ибо оба были пока живы и скромно трудились на благо своих Империй.

Они начали действовать и первыми применили ритуалы, замаскированные под потери в сражениях. Резко прибавив в силах, Альфред и Герхард стали наглядным, живым свидетельством мощи магии крови. Они начали проповеди и агитацию, начали вербовку сторонников, возрождая память о том, почему маги были вынуждены скрываться. Они разжигали ненависть к обычным людям и делали это весьма успешно. К третьему году Первой Мировой, магический мир Европы — Британии и Германии, в первую очередь — оказался охвачен лихорадкой освобождения. Маги исподволь начали влиять на людей, ужесточая накал сражений — и маскируя под трупами свои ритуалы. Ужесточая саму войну и тем самым ослабляя государства людей, дабы потом их легче было завоевать.

И этот план сработал.

―А как же Франция? — удивился Сергей вслух.

Но тут же нашел пометку. Франция присоединилась к «лихорадке освобождения» позже остальных, потому что там все ждали слова Фламеля. Да и не только во Франции, по большому счету. Бессмертный патриарх магического мира обладал огромным авторитетом.

―А Гамильтон с Хофманном, наверное, просто не стали ждать этого старпёра, — продолжил веселиться сам с собой Сергей. — Ибо пока дождались бы — уже пришла бы Вторая Мировая.

Но молодые лидеры просто действовали, и лавина действий увлекла за собой всех, включая Фламеля. Он дал «добро» и магическая Франция включилась в общую гонку. В Российской Империи, так же, как и в мире Сергея, произошла Февральская революция, со свержением царя, и сам Сергей не взялся бы сказать, насколько там приложили руку маги.

Обескровленные Империи пришли к концу войны, просто потому, что все выдохлись в этой кровавой бойне, и в этот момент — немного выждав, дабы люди успели распустить армии, а также немного расслабиться — Гамильтон и Хофманн дали сигнал к началу восстания. Новая бойня вышла короткой и кровавой, очень кровавой. Маги сломали хребет государственности людей, уничтожили правительства и знать, перебили магией и прототипами маботов всех, кто пытался восставать. Расчет на ослабление армий (и попутно усиление своих магов кровавыми ритуалами) и стран сработал просто на ура.

После первой вспышки сопротивления, после попыток дать отпор — кроваво и жестоко подавленных — все притихли и затаили недовольство. Усталость от четырехлетней бойни, невозможность сразу дать отпор, переход на сторону магов части элиты людей, а также жестокость магов — для которых жизни людей не стоили ничего, все это сыграло свою роль в том, что маги сумели захватить власть. В Великобритании, Франции и Германии — для начала. Эти первые валуны, брошенные в огромный пруд, породили волны — захваты власти магами в колониях трех сильнейших держав, захваты власти магами в остальных империях.

К 1920 году мир склонился перед магами.

За исключением редких территорий — которые были просто не интересны магам — и той самой Российской Империи. Хаос гражданской войны выжег родину Сергея. Выжившие отгородились «железным занавесом», послав мировое магическое сообщество на три буквы. Так и жили впроголодь, в страшнейшей нищете, оторванные от всех, отгородившиеся полосами выжженной, мертвой земли и патрулями из фанатиков. В начале Второй Мировой была предпринята попытка спасти голодающих и удерживаемых насильно, но она провалилась. Заваливание врага трупами, а также целенаправленная охота на магов — с террористами-смертниками — привели к тому, что на них окончательно махнули рукой и возвели свой «занавес». Как выяснилось, там только на словах декларировали равноправие и борьбу с магами, а на самом деле несколько магических Родов (скорее всего являющихся одним) захватили власть — при помощи силы крови, позволяющей массово промывать людям мозги. Делиться властью они, разумеется, не желали, людей не жалели, в отличие от стран Европы, и поэтому оказалось, что проще возвести свой «занавес».