— Серьезно? — удивился Глеб, — Мда, не вовремя мы его на тот свет отправили. Сдали бы его кукловодам. Глядишь они и от тебя бы отстали. Знаешь, а может и не стоит отвергать их предложение? Сходим до этого храма, притащим нож, заодно в плюсе останемся.

— Может и сходим, но только если другого выхода не будет. Я однажды сыграл в чужую игру и едва вышел из нее живым. Не хочется мне вновь вступать на клетчатое поле и становится чьей-нибудь пешкой.

— Пешка может стать ферзем, — подмигнул Глеб, он слегка расслабился и вновь начал напоминать прежнего жизнерадостного человека.

— Может, но чаще всего ее разменивают на более крупную фигуру.

Глеб на мое утверждение лишь усмехнулся, после чего полез во внутренний карман пальто, небрежно перекинутого через спинку кресла. А затем на стол легли ключи от квартиры и десять монет номиналом в сто этельстенов.

— Ты всегда с собой носишь такие деньги? — удивился я.

— Нет конечно, — Глеб ловким щелчком пальца закрутил один кругляш, — но, когда ты позвонил, я почему-то сразу подумал, что лишняя наличность тебе не помешает. Пришлось заскочить в банк. Все давай уже бери монеты и сваливай, время — деньги, а в твоем случае может и жизнь.

— Последний вопрос, что будет если обратиться к пятому департаменту — вдруг вспомнил я мое последнее общение с Терентьевым, — они помогут?

— Сомневаюсь, — нахмурился Глеб, — серые не лезут в наши дела.

— Терентьев предлагал мне присоединиться к ним.

— А ты полон сюрпризов! Чего раньше не сказал?

— Я отказался, так что не видел смысла.

— Понятно. — кивнул Глеб, — Знаешь, Леха, я тебе так скажу. Некоторые мечтают, чтобы их к себе приютили серые, но есть один момент — от них нельзя уйти. Если ты присягнешь на верность департаменту, то все, вольным стрелком тебе уже не быть. Они безусловно защитят тебя, но я бы десять раз подумал стоит ли такая безопасность свободы.

— Безрадостная картина, — согласился я. — Ну что, по коням?

— Вали давай, — махнул рукой мужчина, — и деньги не забудь.

В отличии от Глеба я заехать в банк не догадался и на руках у меня было всего около тридцати монет. Их я таскал на всякий случай, скорее, как талисман, чем реальное средство платежей. За прошедший месяц мне лишь однажды пришлось воспользовался этельстенами по прямому назначению — когда покупал броню, а в остальное время я пользовался традиционными способами оплаты.

У меня все как-то не находилось времени, чтобы посетить лавки и магазины, торгующие зельями, амулетами и подобными несвойственными нашему миру вещами. Всегда находились дела поважнее — то мы готовились к рейдам, то я пытался освоить работу с двумя источниками разом, то проводил вечера с Викой.

Банк находился не очень далеко от офиса Глеба, так что добрался я туда минут за двадцать после чего снял всю имеющуюся там наличность и направился в лавку Франко. Тянуть с покупкой маскирующего амулета было нельзя. Мне все время казалось, что с каждой минутой, ко мне приближается старуха с косой. Я буквально чувствовал ее дыхание за спиной.

К моему прискорбию лавка пушистого продавца артефактов оказалась закрыта. На улице уже стемнело и в окнах магазина, спрятанного под теплым крылом большого жилого дома, не горел свет. Дверь была заперта, а на звонок никто не реагировал.

Грязно выругавшись, я постарался успокоить нервы и обдумать, что делать дальше. Ехать на квартиру сейчас не имело смысла — без маскировки меня спокойно отследят. Возвращаться домой мне тоже не хотелось. Если маховик неприятностей уже раскрутился, то там вполне может ждать засада. Паранойя, заглянувшая ко мне утром, осталась гостить и уже начала осваиваться там.

Мне однозначно нужен был маскировочный амулет. И если одна лавка закрыта, неужели не удастся купить его в другом месте? Набрав Глеба, я обрисовал ему ситуацию, услышал, что Франко оказывается — “облезлая бурая панда”, и получил сообщение с адресом еще одной лавки. Проблема заключалась только в том, что находилась она на другом конце города, но выбора не было, сев в машину я отправился в дорогу.

До нужного места оставалось совсем немного. Я ехал по незнакомой мне пустынной улице, освещенной редкими фонарями. Неопрятные дома, грязные тротуары и почти полное отсутствие прохожих. Даже машин на дороге почти не было. В этой части города мне приходилось бывать не часто даже в бытность работы курьером и местность казалась незнакомой.

Чувство тревоги начало грызть меня изнутри. Иррациональное и не поддающееся объяснению, оно неуклонно росло. В какой-то момент я даже начал списывать это на действие источника, но все встало на свои места, когда машина внезапно заглохла.

Не ожидая ничего хорошего, я обновил щиты и медленно вышел из машины, пытаясь увидеть хоть что-нибудь в окружающих меня тенях, и готовясь отразить внезапную атаку. То, что двигатель заглох сам по себе, я не допускал даже на мгновенье, не бывает таких совпадений. Да и повода сомневаться в своей работоспособности он раньше не давал.

Шли секунды. Место где мне пришлось остановиться и так было не слишком оживленным, но сейчас оно словно вымерло — поблизости не оказалось ни души. Даже автомобили, периодически проезжавшие по мокрой дороге, куда-то испарились, оставив меня в полном одиночестве.

До ближайших домов было не менее ста метров, и возле дороги, где остановился мой кроссовер не наблюдалось ни тротуаров, ни протоптанных тропинок. Тихое, уединенное место — идеальное для сведения счетов.

Прошло еще две или три минуты. Я уже начал надеяться, что все произошедшее — просто странное стечение обстоятельств, когда от одного из деревьев, росших возле дороги, отделилась тень, принявшая вид человекообразной фигуры.

Каким образом в моей руке оказалась алебарда, я так и не понял. Просто в какой-то момент осознал, что крепко сжимаю оружие. Приближающаяся фигура вызывала внутри древний иррациональный страх. Наверно так же себя чувствовали наши предки, когда рассказывали за костром о волколаках, таящихся в лесу и приходящих в деревни, чтобы убивать спрятавшихся за деревянными стенами людей.

Назвать появившееся существо человеком у меня бы язык не повернулся. Общего со мной или любым другим представителем вида Хомо Сапиенс у него остались только общие пропорции.

Низкорослый, полностью покрытый мелкой чешуей, блестевшей даже в сгущающихся сумерках. Лицо, а точнее морда, лишенная каких-либо отличительных признаков, больше походила на причудливую маску. И руки… О какие это были руки. Руки хищника. Руки убийцы. Две длинные конечности, которым позавидовал бы даже орангутанг, свисали почти до земли, оканчиваясь толстыми пальцами с когтями, не менее десяти сантиметров каждый.

Передо мной стоял морф, в этом я ничуть не сомневался. Только они могут сотворить со своим телом такое.

Едва разглядев это чудо генной инженерии, я сразу же активировал малое ускорение и приготовился к отражению атаки, но морф удивил меня. На неподвижной маске лица появилась трещина рта. Словно невидимый нож прошелся через чешую, разделив ее надвое. Раздался сухой, практически механический голос:

— Я Брондил от крови Азбранда бросаю тебе вызов.

Фраза меня откровенно удивила. Наверное, поэтому ответ получился не слишком изящным, зато правдивым:

— А оно мне надо?

— Прими вызов. Иначе ты умрешь без чести.

— Не говори гоп, — усмехнулся я, крепче ухватив алебарду. Неожиданный диалог помог успокоить нервы. Ненавижу пафос. И эти разговоры про честь от иномирянина выглядели просто смешно. — Нападай, ниндзя ты чешуйчатая!

— Это твой выбор, — как приговор прозвучала фраза и морф сразу же метнулся в сторону, размазавшись в воздухе мутной тенью. Бой начался.

Скорость противника намного превышала возможности обычного человека, но мое восприятие, подстегнутое заклинанием, позволяло отследить его перемещения.

Стараясь не оставаться на месте, я выставил перед собой оружие, одновременно с этим напитывая энергией стрелы Улля. И в тот момент, когда быстрая фигура резко приблизилась ударил магией, но морф, почувствовал, направленное на него заклинание, и моментально отклонился в сторону.