— Думаю, у нас хватит места, чтобы увезти все ваши части, — заметил Элль-Нурин. — Я бы сказал, что, когда мы догнали врага, он вовсе не был расположен сражаться. Не дожидаясь гнева императрицы, адмирал покончил с собой. А большинство его подчиненных сдалось без боя.

— Милорд, и куда же вы собираетесь отвозить мои части?

— Конечно, в Волар. Королеве понадобятся подкрепления.

— Большинство людей с оружием в этом городе еще две недели назад были рабами. Они пришли ко мне не ради нашего Королевства, а ради своей личной свободы. Конечно, бывшие рабы родом из Королевства пойдут с нами. Гарисаи, наверное, тоже, хотя многие потребуют платы. В общем наберется две тысячи мечей. Люди сильно мучились и много страдали. Я не могу просить их страдать снова.

— Пусть они захватили город и перебили господ, но настоящая свобода и покой придут лишь с полной победой. Я уверен, вы объясните им это, — сурово и тяжко изрек Элль-Нурин — напоминал, кто здесь старший по рангу.

Френтис вздохнул и медленно кивнул.

— Отлично! А вот это, — Элль-Нурин повернулся к молодой женщине, окруженной мельденейскими капитанами, — сестра Мериаль. Вы напишете ей подробный рапорт обо всех своих действиях и упомянете там все полезное, что вам удалось разведать, для передачи нашей королеве.

Френтис нахмурился. Женщина была всего на год-два младше него и одета так, чтобы не выделяться. Она явно побаивалась мельденейцев, хотя и те норовили обойти ее стороной.

— Седьмой орден?

— Брат, вы прозорливы, — подтвердил Элль-Нурин и, придвинувшись ближе, прошептал: — И, как бы вам ни хотелось, предупреждаю: лучше ее не трогать.

Сестра Мериаль говорила с сильным ренфаэльским акцентом, причем без особого уважения, но с изрядной толикой сомнений.

— Говорите, их еще девять тысяч, этих жутких красных типов?

— Они — не сказка, — пробурчал Дергач. — От них, мать их, чертова куча ожогов и шрамов. У меня один на заднице. Хочешь, покажу?

— Думаю, я уже слишком навидалась ужасов в последнее время, — отрешенно улыбнувшись, буркнула сестра Мериаль и взяла у Тридцать Четвертого миску с похлебкой из козлятины.

Командиры заняли особняк смещенного губернатора Новой Кетии, хотя стараниями толпы бывших рабов почти весь дом пришел в полную негодность. Френтис разбил лагерь на главном дворе, большая часть добравшегося из Виратеска войска расположилась в обширных садах. Френтис удивлялся и восхищался дисциплине своих солдат. Они держались своих отрядов и почти не принимали участия в повальных грабежах, которым предавалось освобожденное население. После падения города дюжина людей дезертировала, еще несколько попросили разрешения уйти — либо хотели вернуться домой, либо честно признались, что им хватило войны с головой. Всем Френтис говорил одно и то же: «Вы освободились в тот самый момент, когда согласились присоединиться ко мне. Королева Лирна благодарит вас за службу».

— Так королева все же идет на Волар, несмотря на такие потери в море? — спросила Иллиан.

— Знаешь, королева — она такая. Трудно ее переубедить, — ответила Мериаль, попробовала похлебку, усмехнулась и оценивающе глянула на Тридцать Четвертого. — Ну, это куда лучше, чем варево, которое готовят пираты, когда не заняты лазаньем под юбки.

— Когда мы отплываем? — нетерпеливо спросила Иллиан.

«И когда она уже устанет убивать?» — подумал Френтис и сказал:

— Когда решит владыка флота. Он здесь старший по рангу.

— Трахал я его ранг, — пробурчал Лекран с полным ртом козлятины. — Кто он вообще такой?

— Вы говорите, королева полагает, будто госпожа Рива мертва? — спросил Френтис у Мериаль.

— Ну да. Она пошла ко дну вместе с половиной своих еретиков.

— Нет. Она жива и находится в Воларе. Хотя как долго она еще останется в живых — не могу сказать.

Френтис вспомнил сон прошлой ночи и вздрогнул. Как упивалась императрица зрелищем сражения Ривы с саблезубыми зверями!

— Брат, вы сумели узнать такое? — нахмурившись, спросила Мериаль.

— Да, сумел. И это совершенно точно.

Она наклонила голову, внимательно посмотрела на него и нахмурилась сильнее:

— Но я не вижу в вас Дара.

— Я просто знаю. Королеве известно почему.

— Ладно, — осторожно согласилась Мериаль. — Дайте бедной девушке покушать, и я тогда свяжусь с муженьком.

— Каким таким муженьком? — удивленно спросил Дергач.

Мериаль ухмыльнулась и принялась оживленно черпать похлебку. Когда доела, она уселась поодаль, сосредоточилась, замерла и закрыла глаза. Ее лицо стало равнодушным, спокойным. Дергач пододвинулся ближе к Френтису и посмотрел на сестру с неприкрытой враждебностью.

— Брат, не нравится мне это. Темное ремесло — оно не для чужих глаз.

— С падением Варинсхолда наш мир сильно изменился, — сказал Френтис. — Теперь негде и незачем прятаться.

Сестра внезапно дернулась, широко раскрыла глаза и выгнула спину, тихо, но отчетливо охнула, затем застонала и сгорбилась, спрятала лицо в ладонях и заплакала, вздрагивая всем телом.

— Не нравится мне это, — пробормотал Дергач и пошел к костру.

Мериаль обхватила себя руками и всхлипывала — обиженная, жалкая, потерянная. Френтис подошел к ней.

— Сестра?

Она глянула на него, отвернулась, утерла ладонью заплаканное лицо и молча ушла со двора. Френтис немного подождал и отправился следом. Заплаканная сестра сидела на постаменте в саду. Когда-то занимавшую постамент статую сбросили наземь и утащили, не иначе — на переплавку. Бронза — ценный металл. Сестра Мериаль внезапно показалась Френтису совсем девчонкой. Она болтала ногами и смотрела в ночное небо.

Сестра покосилась на Френтиса и снова уставилась на звезды.

— Они не такие. Не все, но некоторые, — сказала она.

— Рука Девы указывает на наш дом, — заметил Френтис.

Она кивнула и произнесла:

— Аспект Каэнис мертв.

Френтиса будто ткнули острым железом в душу. Он сгорбился, подошел к постаменту, упер ладони в выщербленный край.

— Вам сказал это ваш муж?

— Брат Лерниал. Кажется, вы встречались.

— Я не знал, что в Седьмом ордене разрешены браки.

— Конечно, разрешены! Как вы думаете, откуда берутся маленькие братики и сестрички? Мы всегда были больше семьей, чем орденом. Но, конечно, и всегда искали новую кровь.

Он устало хохотнул и спросил:

— Как же это случилось?

— Была битва. Деталей я не разобрала. Дар моего мужа слегка размытый, неопределенный, в особенности — когда Лерниал сильно горюет. Я поняла, что сражение было жестокое и страшное. Ваши красные люди, действительно, жуткая порода. Но вроде королева все-таки победила, так что вряд ли красных осталось девять тысяч.

Каэнис… в боях за Варинсхолд Френтис лишь однажды видел его, в воротах цитадели. Он сказал тогда: «Брат, нас ожидает еще много испытаний. Я могу лишь пожелать вам удачи». Каэнис когда-то обучал Френтиса орденской истории, с небольшим, правда, успехом, но Френтис ценил те уроки. В страшное время, проведенное в воларских подземельях, между боями он пытался вспомнить рассказы Каэниса. Именно они сохраняли в его душе убежденность в том, что Френтис по-прежнему брат ордена, а не безымянный раб.

— Когда-то мы с аспектом были братьями. Я многому научился у него.

— Я тоже. Знаете, он же был моим учителем. Мы тайно встречались, когда он мог оторваться от своих орденских дел. Он столько мне рассказал про Веру, про тайны. — Мериаль снова посмотрела в небо. — И про звезды тоже.

— Сестра, я скорблю о вашей потере, — сказал Френтис и прикоснулся к ее руке.

Когда он уже отвернулся, чтобы уйти, она произнесла:

— Я сказала мужу про госпожу Риву и остальное.

— Быть может, вы смогли узнать что-либо о намерениях королевы?

Сестра посмотрела на город, на языки пламени среди множества разрушенных строений, на погребальные костры, еще полыхающие за стенами.

— Лишь то, что они не изменились. Вперед, на Волар, — пробормотала она.