Снова щелкнул кнут, заставил котов попятиться.

— Оставь! Возьми это! — крикнула Рива Аллерну, оттолкнула его и сунула в руки кнут.

Она уперлась ногой в древко, переломила его, затем перекатила умирающего зверя ногой, ухватила под острием и выдернула половину копья. Хлестнул фонтан крови.

— Отпугивай их! — приказала Рива Аллерну и побежала к Щиту.

Тот лежал на спине, ногами отталкивал рычащего кинжалозубого. Зверь клацал страшными клыками в дюймах от лица. Последний погонщик выпустил оставшегося хищника и отступил, но не знал, куда ему деваться, вертел головой в полном замешательстве. Бежать — верная смерть, но так не хочется лезть в драку, когда силы вдруг уравнялись. Освобожденный кот ходил кругами, примеривался, зашел от головы Элль-Нестры, припал к песку, раскрыл пасть, прыгнул — и на лету получил в бок обломок копья. Умирающий зверь рухнул на того, кто пытался откусить Щиту лицо, тот отступил — и Щит тут же воткнул меч хищнику в шею, откатился, вскочил и пригнулся. Кнут погонщика оставил красную полосу на предплечье.

Щит удивленно посмотрел на погонщика и спросил: «Ты точно этого хочешь?» Погонщик замер. Что делать? Бежать или драться — исход один. Рива спасла несчастного от тяжелых раздумий: прыгнула и ударила обеими ногами в лицо, и он, обеспамятев, рухнул на песок. Рива забрала у него кнут и засапожный нож.

— Миледи, я позволю себе заметить, что сегодня вы выглядите просто восхитительно, — поклонившись, сообщил Щит. — Красный вам необыкновенно к лицу.

— У нас еще работа, — буркнула Рива и побежала к Аллерну.

Тот кнутом загнал пару уцелевших зверей к самому краю арены и не позволял ни прыгнуть, ни сунуться вперед. Рива захлестнула своим кнутом переднюю лапу кота, подтащила, заставила упасть на брюхо, и Щит прикончил его мечом. Последнего зверя Рива убила сама: раздразнила, заставила атаковать, уклонилась и запрыгнула на спину — и била ножом меж лопаток до тех пор, пока кот не перестал шевелиться. Зверь испустил жалобный вой и издох.

Когда Рива встала, дикий вой толпы обрушился, словно потоп. Люди вопили, орали и, как с отвращением заметила Рива, таращились на нее с откровенным вожделением. Мужчины улюлюкали, женщины обнажали груди, на песок полетела туча цветов. У ног Ривы приземлилась орхидея с бледно-розовыми лепестками, темными по краям, так что цветок казался смоченным кровью.

— Подберите! — прошипел Щит. У него в руках была целая охапка цветов. — Парень, и ты! Быстро подбирай!

Рива опустилась на колено и подняла цветок. Толпа зашлась в безумном экстазе.

— Это знак их благоволения! — опасливо глянув на балкон императрицы, крикнул Щит. — Такое трудно игнорировать тем, кто устраивает зрелища.

Рива посмотрела на балкон. Императрица по-прежнему сидела на своей скамье. На лице женщины лежала тень, императрица, казалось, застыла. Может, она снова ушла в себя, отрешилась от реальности? Вряд ли ее заботят местные традиции и обычаи. Она ненавидит своих подданных, и ей безразличны чувства толпы.

Императрица махнула Варулеку, и смотритель приказал трубить призыв к тишине. На этот раз толпа подчинилась не сразу, возбуждение и похоть по приказу не унять. Толпа продолжала гудеть и бормотать даже тогда, когда императрица подошла к самому краю балкона. У Ривы сжалось сердце, когда она не увидела на лице императрицы ни гнева, ни раздражения — лишь искреннее благодушное восхищение. Императрица тихо сказала что-то, и Рива с легкостью прочла по губам:

— Воистину ты — моя сестра.

Лиеза беспокойно ходила по комнате и вздрогнула, когда Рива вошла и двери с лязгом закрылись за ее спиной. Лиеза с нервным смешком кинулась к Риве и остановилась в шаге, увидев кровь, покрывавшую Благословенную госпожу с головы до пят. Хотя, похоже, сильнее поразила Лиезу орхидея.

— Где ты взяла ее?

Рива посмотрела на цветок. Она не выпустила его из рук, когда императрица объявила конец сегодняшних представлений и на арену выскочила дюжина куритаев. Аллерна со Щитом заковали и увели в другую дверь, хотя молодой стражник успел упасть на колено перед Ривой в благоговейном обожании.

— Миледи, Отец благословил меня! — крикнул он, когда его потащили прочь. — Он позволил мне сражаться рядом с вами!

Щит обрадовался куда меньше.

— Надеюсь, вы понимаете, что мы отнюдь не победили? — сухо осведомился он.

— Милорд, но мы живы, — ответила Рива. — И я всегда к вашим услугам.

Интересно, почему Варулек не забрал цветок? Главный смотритель молчал весь обратный путь до комнаты, был напряжен и постоянно поглядывал на орхидею.

— Я испортила историю? — спросила Рива, когда они подошли к двери в комнату. — Наверное, у легенды другое окончание.

— Моривек и Корсев стояли у входа в огненную прорву день и ночь, — сказал смотритель и отошел в сторону, пока куритаи с обыкновенной осторожностью снимали кандалы с Ривы. — Старший, Моривек, получил смертельную рану и упал и умолял брата бежать. Но Корсев остался. Его обуяла такая ярость, что он убивал всякого выходящего из ямы провозвестника Рока, а когда его брат испустил дух, Корсев бросился в недра земли, одолеваемый жаждой мщения. Больше его не видели.

Дверь распахнулась.

— Хотя, как это бывает со всеми легендами, история меняется по прихоти рассказчика, — добавил напоследок смотритель.

— Я взяла его на арене, — объяснила Рива. — Хочешь?

Девушка отпрянула, покачала головой.

— Это не для меня. Тебе надо принять ванну, — сказала Лиеза и пошла в дальний конец комнаты.

Из узорчатого бронзового крана на стене хлынула вода. Рива уселась на мраморные ступени, помассировала кисти.

— Я постираю, — предложила Лиеза и указала на окровавленную одежду.

— Ты не моя рабыня.

— Но я и не свободная. К тому же мне просто нечем заняться.

Рива встала, выжидающе посмотрела на Лиезу. Та удивилась, затем рассмеялась и отвернулась. Рива скинула ботинки, сняла блузу и брюки, оставила их на полу, шагнула в воду и вздохнула от успокаивающей теплоты.

— С кем ты дралась? — все еще не глядя на нее, спросила Лиеза и опустилась на колени собрать одежду.

— Это были коты с большими зубами.

— Убила всех?

— Оставила троих.

Рива вспомнила трех выживших, занятых только пожиранием тела бывшего хозяина, с мордами и лапами, залитыми кровью. Несмотря на ужас зрелища, Рива не могла не пожалеть зверей. Пусть и злобные, они были рабами. Их держали впроголодь, избивали — не давали жить жизнью, предписанной им Отцом. Здешние люди из жестокой прихоти извращают мир.

Рива расплела косу и погрузилась в воду, расчесала волосы пальцами, чтобы убрать присохшую кровь. В ванну можно было погрузиться с головой, стоя во весь рост. Рива ушла под воду, коснулась кончиками пальцев плитки на дне. Ощущение длинных волос в руках оживило в памяти Велисс. Она так любила заплетать и расплетать волосы Ривы, укладывать их тысячью лишь ей известных способов. Велисс, Эллис… Они так далеко. Наверное, им уже не суждено встретиться…

Вода колыхнулась. Рива вынырнула и увидела, как в ванну заходит нагая Лиеза.

— Что ты делаешь? — отвернувшись, спросила Рива.

— Нужно постирать одежду, — чуть улыбнувшись, ответила девушка и плюхнула стопку одежды в воду.

— Займись этим позже.

— Я не твоя рабыня, — улыбнувшись чуть шире, ответила Лиеза и взялась за мыло.

Рива отвернулась, подошла к краю бассейна и подумала, что если вылезать, то Лиеза обязательно станет смотреть.

— У ваших людей нет уважения ни друг к другу, ни к жизни, ни к приватности, — пробормотала Рива.

— Приватности?

— Это… ну… — Рива замялась. Такое простое и понятное слово оказалось на удивление трудно объяснить. — В общем, возможность быть одному, хранить секреты. Держаться скромно.

— Скромно?

— Ладно, оставь.

Лиеза сдавленно хихикнула и заскребла мылом по одежде.

— Вижу, ты уже не боишься, как раньше, — заметила Рива.