Остальные кинулись к ней. Она развернулась, полоснула безоружного по глазам, затем ткнула в лицо. Второй копейщик ударил издали — видно, привык иметь дело только с пленниками. Рива без труда отбила удар, парировала древком и, развернувшись, заехала тупым концом в затылок. Тот громко хрустнул.

Остальные сразу остановились, посмотрели опасливо на ослепшего. Тот вопил, прижав к лицу ладони, из-под них струилась кровь.

— Давайте же, — прошептала она, увидев, как нерешительно переглядываются охотники за рабами. — Вы же не думаете, что я заслуживаю жизни?

Рядом зазвучал горн. На верхушке дюны в нескольких сотнях шагов появилась группа всадников. С севера приближалась другая группа. Охотники за рабами заметно обрадовались. Рива подумала, что теперь уж точно конец.

Первый всадник поравнялся с трупом надсмотрщика, которому Рива раздавила кадык. Она еще не видела подобных воларских воинов: в красных панцирях и налокотниках. Они походили на куритаев, но на лице осматривающего труп всадника появилась довольная ухмылка. Тридцать с лишним соратников за его спиной тоже заулыбались.

Охотники за рабами возмущенно загомонили. Похоже, заведомый перевес в силах придал им храбрости. Всадник не обратил на них внимания, но пристально посмотрел на Риву и улыбнулся еще шире. Он поднял руку, и надсмотрщики умолкли. Затем всадник задал вопрос и удивленно выгнул бровь, когда услышал ответ. Тип с разрубленным лицом прижимал тряпку к ране, стараясь унять кровь, и отчаянно верещал. Надсмотрщики залепетали снова, но всадник отдал короткий приказ, и охотники за рабами побледнели и затихли, опасливо поглядывая на Риву, переминались с ноги на ногу.

Всадник произнес единственное слово, и все остальные стремительно, одним синхронным движением выхватили мечи из ножен. Первый указал мечом на охотников, потом на Риву.

Растерянные охотники медленно пошли на нее. Она подумала, что нет смысла затягивать драку, выбрала самого высокого, швырнула копье ему в грудь, затем кинулась вперед, нырнула под неуклюжие удары и схватила меч. Остальное было легким развлечением.

Ее заковали в цепи и посадили в клетку на повозке, два воларца в красных доспехах встали рядом. Рива заставила себя глядеть на то, как осматривают и отбирают пленных. Она смогла ранить одного в красных доспехах, швырнула меч в первого приблизившегося. Он увернулся с невероятной проворностью, но вращающееся лезвие оставило длинный порез на челюсти. Рива ожидала скорой смерти, но раненому случай показался столь же забавным, как и его компаньонам. А тех уже изрядно повеселило избиение надсмотрщиков. Красные даже стучали кулаками по панцирям в радостном предвкушении, когда Рива убивала последнего, долговязого типа, пытавшегося убежать, но пинками загнанного назад, к Риве. Он продержался недолго.

Рива рванулась, надеясь запрыгнуть на коня, стащить всадника и ускакать, но тут же обнаружила себя уткнувшейся в песок и со связанными ногами. Она забилась, пытаясь высвободиться, но веревка затянулась на запястье. Первый всадник спешился, присел подле нее, барахтающейся, провел рукой по ее лицу и выговорил единственное слово: «Гарисай».

Риву связали от ступней до плеч, лишив всякой надежды на побег, забросили на спину лошади и привезли в лагерь, находившийся в нескольких милях от берега. Там красных приветствовали охотники за рабами. Странно подавленные присутствием всадников, с почтительно опущенными головами они выслушали краткие приказы первого. Риву передали надсмотрщикам. Она стиснула зубы в ожидании мучений, ведь надсмотрщиков прямо-таки перекосило от ненависти. Но те лишь заковали ее в цепи, причем один приставил нож к горлу, а пара других держали копья в дюйме от ее груди. Но какие бы планы мести они ни лелеяли, похоже, красные запретили причинять Риве вред, и ее всего лишь грубо затащили в клетку. Но, когда Рива осмотрелась, то поняла: пыткой станет то, что она сейчас увидит.

Ей пришлось напрягать, натягивать до предела цепи и выгибать шею, но она смогла увидеть, как приводили и сортировали пленников. Приказ не вредить, очевидно, не распространялся на остальных, взятых на берегу. Первый пленник был, судя по ширине плеч, лучником. Он упал на колени перед надсмотрщиком, а тот нагнулся оценить глубокую рану на груди и пренебрежительно махнул рукой. Вперед шагнул надсмотрщик с кривым ножом, и не успела Рива и вскрикнуть, как нож перерезал лучнику глотку.

Рива заставила себя смотреть, хотя кандалы врезались в тело. Пленниками были кумбраэльцы и лишь несколько королевских гвардейцев. Похоже, буря причинила большой ущерб — многих убили из-за ран. Рива подавила в себе слабую надежду, когда не обнаружила среди пленных ни Антеша, ни Арентеса. Ведь нет разницы, погибнуть в море или быть зарезанным на берегу. Рива снова подумала, что убила их всех она, фальшивая Благословенная госпожа.

Больше всего надсмотрщикам пришлось повозиться с последней пленницей, худенькой коротко стриженной женщиной, гордо шагавшей, несмотря на цепи, не испугавшейся пары здоровяков, сопровождавших ее.

— Лера! — закричала Рива и хлестнула цепями по клетке.

Надсмотрщик просунул копье сквозь решетку, чтобы отпихнуть Риву, но заметил взгляд красного и поспешно отступил. Рива напряглась, чтобы увидеть Леру, и обнаружила, что та улыбается и глаза ее полны обожания.

— Миледи, я знала, что Отец спасет вас! — звонко и радостно крикнула она.

Надсмотрщик чертыхнулся, занес руку, чтобы отвесить оплеуху непослушной пленнице. Лера не попыталась отстраниться, не сжалась, но наклонила голову и, когда ладонь коснулась щеки, впилась зубами. Надсмотрщик по-женски завизжал, затряс рукой, пытаясь высвободиться, остальные надсмотрщики подскочили с дубинками и кнутами, но Лера только дергала головой, будто терьер, раздирая рану, и выпустила руку, лишь когда спину пробило копье.

Рива слышала, как где-то визжала женщина, ощущала, как что-то твердое бьет по лбу, как по нему сбегает теплая струйка. Рядом гаркнули по-воларски, грубые руки оттащили Риву от решетки, красной от крови. Женский крик утих, и у Ривы перехватило горло. Она вдруг поняла, что смотрит в глаза красному с пляжа, тому, кто, похоже, командовал остальными. Он перестал усмехаться и уставился на нее слегка озадаченно, чуть склонив голову — будто кот, разглядывающий что-то блестящее, незнакомое.

В глазах помутилось. Рива поняла, что усталость, отчаяние и боль сейчас уволокут ее в беспамятство. Но Рива еще нашла в себе ненависть, чтобы продержаться минутой дольше.

— Я — эльвера, — хрипло выговорила она. — Я убила вас больше, чем могу сосчитать, и не намерена останавливаться.

Когда она проснулась, то обнаружила в клетке нового постояльца. Он сидел, обмякнув, привалившись спиной к решетке. Светлые волосы упали на лицо и качались в такт движению повозки. Высокий мужчина и, судя по мускулистым рукам со множеством шрамов, привычный к войне и тяжелой работе. Руки лежат на коленях, толстые запястья зажаты тесно подогнанными кандалами. Рива вздохнула. Воистину набор терзаний для грешных душ у Отца бесконечен.

— Милорд, просыпайтесь, — сказала она и вытянула ногу, коснулась его босой ступни.

С Ривы тоже стащили сапоги, как и с него. Блондин пошевелился, но не проснулся, лишь слабо застонал. Рива ткнула в ногу сильнее.

— Милорд Щит!

Он дернулся, вскрикнул, открыл глаза. К немалому огорчению Ривы, он выглядел совершенно запуганным и растерянным. При виде нее он немного успокоился, но, осмотревшись, едва не застонал от отчаяния.

— Мне снилось, что я умер, — повесив голову, прошептал он. — Это был хороший сон.

— Вас взяли на пляже?

— Да. Нас было с дюжину. Мы уцепились за обломки. Нас носило до рассвета, потом мы выплыли на берег. Мы пошли на север, к месту высадки, но нас догнали эти.

— Охотники за рабами?

— Нет, другие. — Щит сжал кулаки, брякнув цепями.

— Люди в красных доспехах?

— Да. У нас не было оружия. Нечем драться.