Вампир замолчал, мрачно глядя на свои сцепленные ладони. Я хотела протянуть к нему руку, дать понять: я рядом, я слушаю. Но не решилась.

— Хорошо, что это длилось так недолго. — Рен вздохнул. — Хорошо, меня ударило… чем бы то ни было. Потому что если бы не это… Я бы не остановился. Даже не подумал.

Он поднял глаза на меня.

— И я понимал, что происходит. Знал, где я и кто я. Но это было так неважно, по сравнению с голодом, что я не мог думать вообще ни о чем другом. И забыться было так легко, что мерзко вспоминать. Я рад, что обошлось. Но твое заклинание не вечно, и я могу сорваться снова. Меня ничто не удержит. Так что… Ты лучше бойся. Неважно, что я сам по этому поводу думаю. Так будет безопаснее.

Опять эта грусть… После этого он думает, что я могу принимать его за чудовище?

Повидала уже настоящих чудовищ.

— Рен…

— Не надо. — Он досадливо покачал головой. И не дав спросить, чего именно не надо, ответил: — Утешать или жалеть. Мне не пять лет, и я легко свыкнусь сам. Но тебе следует знать, с кем имеешь дело.

— Надо же, какое открытие! — Не выдержала я. И когда он развернулся с готовой тирадой, прервала на вдохе. — Я знаю, каково тебе сейчас, и что приходится осознавать. Но ты не первый, и скорее всего не последний. И должен понимать, что это нормально. Ты с момента инициации ничего не ел, обратили тебя совсем недавно. Да при этом одно то, что ты ухитрился осмысленно говорить, уже достижение! И это пройдет. Кровь успокоится, ты привыкнешь к новому состоянию, и станет гораздо легче.

— Ты ведь слушала, что я до этого говорил? — С досадой переспросил он.

— Слушала, и услышала. Но как уже говорила, я отучилась бояться.

Я думала, что он начнет спорить. Но сейчас со мной говорил не тот Рен, который с утра огрызался на любое слово. У этого кончились силы. Он пожал плечами и отвернулся, прижавшись спиной к стволу яблони.

— Надеюсь, ты права.

— Вот увидишь. А за меня не бойся.

Он тихонько хмыкнул.

— Как там твоя шея, заживает?

— В порядке моя шея, и голова тоже. — Отреагировала я. — И ножи на месте. Я именно тот человек, за которого тебе меньше всего следует переживать.

— Ладно, ладно, не буду сомневаться в твоих способностях. Чего доброго, разозлишься и правда наделаешь во мне лишних дырок. — Передразнил он.

Я протянула руку и сорвала яблоко, висящее прямо над головой. Взвесила на руке, примеряясь к макушке вампира. Потом все-таки передумала и укусила плод за сочный бочок.

Напряжение ушло, мне самой стало спокойней. Я откусила еще раз, умиротворенно вздохнула и поняла, что он смотрит прямо на меня. Как-то слишком внимательно. Словно подводит итоги.

— Ну. — Я отвела в сторону яблоко и с хитринкой улыбнулась. — Наверняка ты пришел к каким-то выводам и по моему поводу. Скажешь, что думаешь? Интересно же.

— Ты слишком доверчивая. — Решительно, даже резко ответил Лаурен. — Будто не в курсе, что тебя могут обманывать кто и когда угодно. — Он покачал головой. — И азартная. Тебя ведь и поймали из-за этого? Я прав? Ты наверняка могла позвать помощь. Но нет. Почему? Решила, что если поймала след, то нужно идти по нему до конца?

— Про азарт мне уже говорили. — Смущенно пробурчала я, отвернулась и вгрызлась в яблоко. И не успев прожевать, возмутилась. — А с чего ты решил, что меня кто угодно сможет обмануть?

— А разве не так? — Вампир поднял бровь и хмуро покосился на меня. — У тебя на лбу это написано. Огромными буквами.

Он показал расстояние между вытянутым указательным и большим пальцем.

— Во-от такими.

«У тебя просто длинные пальцы» — С досадой подумала я.

— И пусть написано. Пусть меня не воспринимают всерьез. А я умею видеть, когда врут.

Он смотрел на меня снисходительным взглядом взрослого, которому ребенок лет восьми доказывает свою самостоятельность тем, что умеет завязывать шнурки на сапожках.

— Конечно, конечно. Вот только любой, кто тебя разжалобит, сможет плести что угодно. А ты и рада будешь.

— Да знала я, что староста врет, с первого слова! А не стала спорить, потому что бесполезно: попробуй докажи. Не будешь же обшаривать всю деревню в поисках денег? Зато случай не слишком запущенный. Стоило мне надавить на жалость, как он передумал.

Рен больше не стал спорить. Просто отвернулся и уставился в деревья. Но я не отставала.

— И это все, что можно про меня сказать?

— А зачем тебе мое мнение? — Вампир нахмурился. — Нашла чтеца чужих душ!

— Всегда интересен взгляд со стороны. Сам себя не изучишь.

— Нет. Только ты сама можешь знать, кто ты. А насчет хорошего… Начну хвалить — зазнаешься.

Я чуть не вскочила.

— Неправда!

— Ой ли?

— Нельзя сказать «аз» и не говорить «буки»!

— А что я говорил про азарт?

— Мне ведь просто интересно!

— И слишком любопытная. — Подвел он следующий итог. — Говорила же, что не лезешь в чужое личное пространство.

— Ладно. — Я откинулась назад. — Право твое.

И опять не удержалась:

— А что, во мне много хорошего?

***

Отступление. За одиннадцать дней до этого.

Человек сидел на старой коряге у дороги, поджав под себя ногу. Он пытался аккуратно протереть раненную лодыжку лоскутом, смоченным из фляжки. Кровь смешивалась с водой, стекала по простенькому дорожному ботинку и впитывалась в густой мох. Растрепанные светлые волосы, слишком короткие для хвоста и длинные для обзора, спадали на лицо. Он то и дело фыркал и отбрасывал их назад.

На дороге показался другой путник. Этот шагал с дорожной сумкой на длинном ремне, и фигурным футляром за другим плечом, а дорожную пыль топтали совсем другие ботинки. Толстая подошва и общая форма с высоким берцем защищала от укусов полевых обитателей: человек знал куда идет, и подготовился.

— Что-то случилось? — Окликнул путник укушенного, когда почти поравнялся с ним. Он оказался моложе на вид и не таким коренастым, но выше ростом почти на голову.

Светловолосый уже закончил протирать рану и скатал штанину обратно.

— Да щурица, зараза! На хвост ей наверное, наступил, а она как цапнет!

Он опасливо оглянулся, будто злющая тварь, похожая на крысу, затаилась в траве и ждет реванша. Протянул ноги вниз. Попытался встать, но с возгласом поморщился и сел обратно. Растерянно развел руками.

— Знал бы, обошел по полю. Кто ж знал, что они в это время еще на солнце греются?

«Вообще-то знают все». — Можно было прочитать на лице у второго. Но вслух он этого не сказал.

— Дай взгляну? Я более-менее в этом разбираюсь. — Путник подался вперед, но раненный шарахнулся в сторону.

— Не надо там ковыряться! Я уже все прочистил.

— Да я только посмотрю…

— Все вы так говорите! — Человек испуганно закрыл лодыжку руками, словно второй собрался ее ампутировать и уже достал пилу. — Отсижусь, и само пройдет!

— Ну да… — Отозвался тот и оглянулся, машинально убирая со лба темные волосы. Плюхнул сумку рядом с первым и выставил ладони вперед. — Ты подожди, я сейчас!

И быстро перейдя дорогу, скрылся в лесочке.

— Будто я убежать собрался… — Пробормотал светловолосый. Подался вперед и озадаченно прислушался.

— Ты это куда?

— Сейчас! — Приглушенно донеслось из зарослей. После чего послышался сухой треск. И еще один, словно там ломал кусты медведь.

Скоро второй путник показался на дороге с толстой веткой в руках. На конце палка раздваивалась, а остальные отростки он обламывал на ходу.

— Сойдет? До города уже немного осталось, успеем дойти до темноты, еще и пива там выпьем. — Он ободряюще улыбнулся, протягивая укушенному человеку импровизированный костыль. Тот смущенно прокашлялся.

— Спасибо. Не ожидал помощи. Тут до этого проезжали два всадника, так даже не спросили…

— Ну, у людей наверняка дела. — Парень подал руку, помогая ему встать. — А мы и своими ногами дойдем.

Первое время светловолосый шел неуверенно, словно под ногой мог оказаться зыбучий песок. Но потом приноровился к палке и зашагал быстрее.