Чуть позже я сидела с перевязанной и залеченной шеей за столом, перед тарелками с румяной картошкой, жареным мясом, квашеной капустой и тушеными в сметанке грибами — всем, что нашлось в доме местного головы. Бок грел приятно отяжелевший кошелек, а я мысленно воздавала почести такому прекрасному человеческому чувству, как совесть. Страшный ведь зверь, как возьмется кусать — за минуту облетишь деревню, чтоб собрать награду героине! Настроение портил только Рен, сидящий по другую сторону с кружкой чая, из которой не сделал ни единого глотка.
Он так ничего и не ел. Несмотря на уверения, что при нехватке питания вампиры вполне могут поддерживать силы простой едой, этот упрямец не взял и крошки. А ведь ему наверняка пахло. Я видела, что он заметно ослаб, и едва не шатается, но повлиять на него, да и понять, не могла. Только скрипела зубами, надеясь, что хотя бы в клане ему помогут взяться за ум.
***
Теоретическое отступление.
Химера скальная.
Зверь. Степень опасности — 5, разумности — 2.
Встречается по всему горному хребту Антара.
Шкура серая, покрыта прочными костяными пластинками вместо чешуи. Шерсть отсутствует. Шипы короче, чем у лесной химеры, и не могут прижиматься к коже.
Размер — с двухгодовалого теленка. Строение тела близко к кошачьему, пальцы на лапах удлинены и напоминают пальцы ящерицы. По желанию слегка меняет окрас, может сливаться с камнем. Цепкие лапы, подушечки могут прилипать к камню; зверь легко пробирается по скалам и может подолгу висеть на отвесной стене в засаде. Хвост длинный, шипастый, но гибкий, может хвататься за выступы. (Примечание на полях: «Вот тебе и пятая нога»)
В еде предпочитает мясо, но в голод может разорять гнезда, подъедать грибные наросты или даже ягоды. Охотится в одиночку, подкарауливает жертву в засаде, но иногда нападает открыто. Стаи не образует. (Примечание на полях: «И правильно, на кой шхур собираться в стаю, если ты наиболее опасный подвид!» Примечание зачеркнуто. Второе примечание: «Благодаря своей силе, легко обходится в одиночку без поддержки сородичей. Является второй по опасности среди подвида; первой считается островная»)
Оружие: зубы.
Уязвимое место: под горлом у нижней челюсти. К магии слабо восприимчива.
Бестиарий, Глава вторая. Учебник по неестествознанию за 936 год.
***
Несмотря насыщенный событиями день, мне долгое время не засыпалось. То без одеяла сквозило от окна, то под одеялом душно, то подушку приходится поворачивать холодной стороной. Мысли тоже не позволяли уснуть; так и не давало покоя чувство, что я чего-то не понимаю, не вспомнила, упустила — а это очень важно. Я ворочалась, перебирала в уме то, что знаю, и ругала себя за глупость. Ну что, что не так!? Чего я еще не поняла? Почему никак не выходит вспомнить?
Так что в итоге я взяла пару тонких одеял с печи, вышла с ними в сад и устроила себе гамак между двумя яблонями. Может, здесь удастся расслабиться. Свежий воздух с пряным фруктовым привкусом, безветренное спокойствие, уютное покачивание гамака и возможность, наконец, вытянуть уставшие ноги. Чем не радость?
Казалось, что здесь не место никакому беспокойству. Ну, не знаю я чего-то, так и что? У меня еще есть время разобраться. Воспоминания вернутся. Все нормально…
Я поправила волосы, вытаскивая их из-за спины, и оставила свободно свисающими с гамака. Повозилась, устраиваясь поудобнее, и заметила в темноту:
— Тебе, мягко говоря, не мешает поспать. Раз не ешь, то хотя бы так восстановишь силы.
— Не идет сон.
Рен появился рядом, как настоящий вампир: сливаясь с темнотой, невидимый до последнего момента. Обошел яблоню у меня в ногах и устроился на скамейке у ствола, боком ко мне.
Некоторое время мы молчали. Потом он вздохнул, и, взъерошив себе волосы, не выдержал:
— Прости меня. Я только хотел помочь. Не подумал, что это от меня нужна защита. Я не хотел ничего дур… — Он запнулся и качнул головой. — Честно говоря, даже не помню, что сделал.
Я повернула голову в его сторону.
— Не помнишь?
— Очнулся, когда уже тебя укусил. — Тихо признался вампир и ненадолго поднял глаза. Я перевела взгляд на кусочек звездного неба, не закрытый от меня ветками.
— Не вижу смысла обсуждать. Сама виновата. Совсем забыла про блок. Да что там. — Я качнула головой. — Забыла даже, что ты не человек. Будет мне уроком. С тем же успехом я могла потерять не блок, а что посерьезнее.
— И все же что-то изменилось. — Он разглядывал свои руки. — Ты смотришь по-другому. Словно только сейчас поняла, кто я такой. Я чувствую. Ты меня боишься.
Меня почему-то пробрало от грусти в его голосе.
— Даже не знаю. — Тихо призналась я. — Я будто сбита с толку. Да, ты вампир. Недавно обращенный и очень голодный. И об этом никогда нельзя забывать. Но я забываюсь именно потому, что ты меньше всего похож на хищного кровопийцу.
— А на кого я похож? — глухо спросил Рен.
Я снова пожала плечами. Гамак так уютно покачивался, сверчки мелодично стрекотали, над головой мерцали звездочки, и это так не вязалось с нашим разговором… Вот бы просто сидеть как сейчас, рядом, и думать о своем. Но ему сейчас явно было не по себе наедине с собой.
Я сказала правду:
— Ты похож на человека, который в тяжелой ситуации все равно старается не забыть, кто он такой. И до сих пор держится за прошлое, потому что разделил свою жизнь на «до» и «после». И теперь тебе страшно думать о будущем.
Он молчал.
-..Ты похож на вампира, который отторгает себя самого и в любой ситуации стремится не терять достоинства, думая, что это приближает его к человеку. Хотя это всего лишь проявления его сути, которая осталась прежней. — Подумала и добавила: — А еще ты похож на того, кто для себя с чем-то окончательно определился.
После паузы он выдохнул и растерянно спросил:
— Думаешь, определился?
Я пожала плечами, глядя на выплывающую из леса луну, похожую на бледное яблоко. Совсем скоро пик ее роста. Так что нет у меня времени добираться до вампирьего клана. А ему сейчас как раз нужна поддержка. Вампиры хоть знают, что делать в таких случаях, а мне как быть? Единственное, что понимаю — лучше не врать.
— Ты словно ответил на какие-то внутренние вопросы. Это чувствуется. Я не знаю, какими были вопросы, и выпытывать не стану. Я не лезу в чужое личное пространство.
— Спасибо и на том. — Задумчиво отозвался Рен. Судя по тону, легче ему все равно не стало.
— Что-то еще тяготит. Признаешься?
Он, кажется, вздрогнул. Медленно повернул лицо, посмотрел на меня.
И вот хоть убей, не пойму почему, но я почувствовала, что под таким прямым взглядом начинаю краснеть.
— В чем именно? — Поинтересовался он с оттенком сарказма. Я поерзала, спрятала зябнущие ладони под покрывало и улыбнулась.
— Ну, я не священник, так что обо всех своих прошлых грехах можешь не говорить. Сбрось с себя хотя бы часть.
Он отвел глаза в сторону, словно собираясь с духом.
— Никогда не был на исповеди, и никогда не хотел. Стыжусь своих грехов. — Лаурен невесело усмехнулся.
— Тоже неплохо: признак раскаяния. Ты и не думай, что это исповедь. Я просто хочу помочь, выслушать… Рен? Что такое?
Он пошевелился, вздохнул, продолжая смотреть в сторону. По тому, как он медлил, я поняла, что говорить ему тяжело, но то, что он пытается сказать, не дает покоя.
— Мне не по себе. — Наконец, признался он. — Понимаю, что ты пытаешься меня успокоить, и веришь, что я еще человек. От этого страшнее становится то, во что я могу превратиться. — Он покачал головой. — Тогда, когда тебя укусил… Я до того ни разу не пробовал крови. Даже не представлял, каково это.
Он перевел взгляд на меня. Глаза вновь блеснули алым.
— То, что было со мной, это… — Он запнулся, прикрыл глаза и с усилием вдохнул, пытаясь успокоиться. — Я даже слов не подберу, чтобы описать. Ни с какой жаждой, ни с каким голодом не сравнится это безумие. Я… Я не думал, что поддаться ему так легко.
